Двадцать два года назад произошли события, которые, по сути дела, создали ту реальность, в которой мы живем сейчас. Августовский путч был, что называется, точкой бифуркации — моментом исторической неопределенности, от исхода которого зависело, по какому пути пойдут судьбы не только одной шестой части суши, но и всего человечества.
Единого мнения по поводу тех событий нет. Одни считают, что заговор ГКЧП был последним шансом спасти СССР. Другие, напротив, полагают, что именно августовский путч сделал распад Союза необратимым. Некоторые проводят аналогии между августом–91 и китайскими событиями на площади Тяньаньмэнь, считая, что победа ГКЧП открывала для СССР возможность пойти по китайскому пути развития: осуществить рыночные преобразования под контролем Коммунистической партии и без тех катастрофических последствий, которые имели место в реальности. Их оппоненты говорят, что победа путчистов означала путь к кровавой диктатуре с последствиями, неизмеримо тяжелейшими.
Как бы то ни было, к августу 1991 года было очевидно, что СССР в прежнем виде существовать не может. Глубочайший социально–экономический кризис, вспышки сепаратизма в национальных республиках — таков был общий фон событий. Все это усугублялось общей разбалансировкой системы управления: по сути дела, в стране установилось двоевластие — параллельно союзному центру во главе с М.Горбачевым возник альтернативный центр, российский, во главе с Б.Ельциным, который 12 июня 1991 года был избран президентом РСФСР.
Дело в том, что долгое время положение Российской Федерации в составе СССР оставалось двойственным. Принято считать, что СССР был федерацией лишь на бумаге, и все ключевые решения принимались авторитарным способом в Москве. Тем не менее все союзные республики имели атрибуты государственного суверенитета, в том числе и собственные компартии. По сути дела, КПСС представляла собой «федерацию» национальных компартий. Единственной республикой, не имевшей своей компартии, была Россия. С одной стороны, это свидетельствовало об особом статусе России — по сути, метрополии СССР, не нуждавшейся в отдельных от общесоюзных органах власти. Действительно, и на бытовом уровне СССР зачастую воспринимался как Россия, а «советское» отождествлялось с «российским/русским».
Однако реальная причина отсутствия у России собственных властных органов заключалось, по всей видимости, в том, что союзное руководство понимало, что это будет означать создание параллельного центра власти. Как полагают многие историки, подоплека «ленинградского дела» (одна из последних волн сталинских репрессий в конце 1940–х гг.) была связана с попыткой ряда высокопоставленных российских коммунистов отделить систему управления Россией от общесоюзной.
В ходе горбачевской перестройки идея создания в РСФСР полноценной самостоятельной системы управления вновь обретает жизнь. Нарастание кризисных явлений в советской экономике спровоцировало и рост общественного недовольства. В поисках причин неудовлетворительного положения дел все чаще стал обсуждаться вопрос о том, насколько справедливо распределяются материальные блага между союзными республиками. В национальных республиках заговорили о том, что это они «кормят Москву»; в России, напротив, стали утверждать, что это союзные республики благоденствуют за счет российских ресурсов.
Поэтому создание отдельной системы управления, отстаивающей исключительно российские интересы, стало закономерным итогом этих настроений. Создается самостоятельная Коммунистическая партия Российской Федерации, затем вводится пост президента РФ. Этой ситуацией воспользовался амбициозный и популярный политик Б.Ельцин, который и становится российским лидером. Властные амбиции Ельцина, взаимная неприязнь с Горбачевым приводят к фактическому параличу власти в СССР.
Желая укрепить личную власть, Ельцин работает на ослабление союзного центра. С его подачи вводится норма о приоритете республиканских законов над общесоюзными, Россия первой после балтийских республик принимает декларацию о суверенитете, после чего аналогичные декларации принимают и все остальные союзные республики.
Тем не менее даже в этих условиях речь шла не об окончательной ликвидации СССР, а о его переформатировании и о перераспределении власти от центра к республикам в рамках союза. На референдуме 17 марта 1991 года большинство населения высказалось за сохранение СССР, был начат т.н. Новоогаревский процесс, целью которого было подписание нового союзного договора. Подписание этого договора, в результате которого СССР должен был быть преобразован в Союз Суверенных Государств, было намечено на 20 августа 1991 года и не состоялось из–за путча ГКЧП.
Существует мнение, что путч был затеян как раз для того, чтобы не допустить подписания нового договора, т.к. путчисты считали его формой «мягкого развала» СССР. Действительно, было бы жизнеспособным зыбкое конфедеративное образование Союз Суверенных Государств, в которое должен был превратиться СССР, — большой вопрос. Однако путч торпедировал и эту возможность сохранения политического единства страны. Момент для переворота был выбран крайне неудачно. Б.Ельцин, находившийся тогда на пике популярности, смог не только мобилизовать своих сторонников в столице, но и склонить на свою сторону армию, что и решило исход дела.
Победа над путчистами означала триумф Ельцина и многократное усиление его политических позиций. Отныне он мог действовать без оглядки на союзный центр, а значит, и не нуждался в новом союзном договоре. Итогом стала встреча в Беловежской пуще, положившая конец СССР.
Что было бы, если бы история пошла по другому сценарию в августе 91–го? К сожалению или к счастью, но ответа на этот вопрос мы никогда не узнаем.
Советская Белоруссия №156 (24293). Четверг, 22 августа 2013 года.
