В ближайшее воскресенье, 29 марта, в Узбекистане должны состояться очередные президентские выборы. Прогнозируемый результат не оставляет интриги – наиболее вероятным победителем видится действующий президент Ислам Каримов. Он — политический долгожитель постсоветского пространства, бессменно занимающий пост главы узбекского государства с 1990 года. В плане президентского долголетия пальму первенства у Каримова может оспорить разве что президент Казахстана Нурсултан Назарбаев (к слову, выборы главы Казахстана также намечены на ближайшее время).
Модель сильной президентской республики, возглавляемой бессменным лидером, в целом характерна для Центральной Азии и, очевидно, имеет основания в местной культуре, традициях и менталитете. На примере Узбекистана можно убедиться, что такая модель себя в целом оправдала, позволив создать сильное государство в непростых условиях и в крайне неспокойном регионе. За годы президентства Каримова стране удалось избежать таких угроз, как экспансия исламского радикализма и региональный сепаратизм. Сегодня Узбекистан является региональным лидером в Центральной Азии, конкурируя в этом опять же с Казахстаном.
В то же время актуальным в Узбекистане становится вопрос передачи власти. Исламу Каримову 77 лет, и вполне очевидно, что смена лидера – дело не столь отдаленного будущего. Но насколько стабильно выстроена здесь властная система, в какой степени она «завязана» на личности действующего президента? Думается, в стране найдется немало желающих ее пересмотреть. В первую очередь это касается региональных элит, желающих расширить свою самостоятельность по отношению к центру. Недовольство высокой централизацией власти и проводимой центром политикой на местах – давняя проблема Узбекистана. В 2005 году это вылилось в масштабные беспорядки в Андижане (поводом стал арест ряда местных бизнесменов по обвинению в экстремизме), жертвами которых, по разным оценкам, стали от 200 до 1500 человек. После событий в Андижане была проведена парламентская реформа: учреждена верхняя палата парламента Узбекистана, ставшая органом регионального представительства. Однако, по мнению ряда экспертов, участие представителей регионов в процессе принятия решений остается недостаточным, а такие области, как Андижанская и Ферганская, а также Каракалпакия практически лишены представительства в центральной власти.
Особняком стоит проблема Каракалпакии, которая является автономией в составе Узбекистана. В начале 1990-х здесь наблюдались выраженные сепаратистские настроения. 14 декабря 1990 г. Каракалпакия приняла декларацию о независимости — местные власти добивались либо полного суверенитета, либо максимальной автономии от Ташкента. Впоследствии узбекским властям в целом удалось снять проблему каракалпакского сепаратизма. Автономия занимает более трети территории Узбекистана, однако здесь живет лишь 1,5 миллиона из почти 30-миллионного населения страны. При этом Каракалпакия находится в зоне экологического бедствия, связанного с пересыханием Аральского моря. Регион является, пожалуй, самым бедным и неблагополучным в Узбекистане, а значит, здесь существует благодатная почва для протестных настроений и экстремистских идеологий.
Разумеется, не стоит сбрасывать со счетов и проблему исламского радикализма, общую для всего Центрально-Азиатского региона. При Каримове Узбекистану в целом удалось избежать исламистской угрозы, тем не менее это не означает, что вопрос снят с повестки. Социально-экономические сложности во многих регионах страны, близость Афганистана – все это создает предпосылки для распространения идей радикального ислама среди населения Узбекистана, особенно молодежи.
Конечно, эти проблемы являются в большей степени латентными, однако в ближайшие годы властям страны придется приложить немало усилий, чтобы они не стали актуальными.
shimoff@rambler.ru
