Сколько часов в сутках у Натальи Бобковой, ведущей рубрики о театре в программе «Доброе утро, Беларусь!»? Ну вот считайте. Встала она в 4 утра. А в 6.12 начинается утреннее шоу. Наталья за час до эфира уже должна быть в студии, проверить, как выглядят ведущие, правильно ли стоят декорации, исправно ли работает техника. Затем начинается прямое включение, и Наташа с режиссерского пульта «управляет» несколькими камерами. Именно от нее зависит, что видят зрители. В 8.30 — всем спасибо, «конец фильма». Бобкова выбегает из офиса Первого канала, садится в свою малолитражку и мчится к родителям в деревню — 50 километров от Минска. События сменяются, как в калейдоскопе: в деревню, из деревни; мопса Фрэнка к ветеринару; из школы пришла дочка — нужно покормить, проверить уроки; в 17.00 интервью в «СБ»; снять две премьеры в музыкальном театре и филармонии, потом еще смонтировать сюжеты — завтра же эфир!.. Который там час? Два ночи...
— Как тебя связала судьба с театром?
— Я актриса по образованию.
— Несостоявшаяся?..
— Да нет, все проще: я не пошла в театр, потому что у меня родилась дочь Саша. И в это же время меня взяли на Первый канал вести программу «Земляки». Огромная бригада телевизионщиков выезжала на периферию и рассказывала о самых интересных людях.
— О комбайнерах?
— Да–да! Но в ведущие еще нужно было попасть, а у меня младенец на руках. И все–таки по совету знакомых я пошла на кастинг. Проявила артистизм, смелость. Может, потому что я сама из деревни, могла запросто частушки спеть, с героями под баян сплясать. Умела раззадорить народ. Руководителем программы была Людмила Полковникова. Она меня приметила, «открыла».
— А ты кого–нибудь «открыла»?
— Помню, когда Аня Хитрик четыре года назад создала группу «ДетиДетей», я одна рассказывала об этом уникальном коллективе.
— Вы с Аней подруги?
— Да. Какое–то время занимались у одного педагога. А на канале меня руководство ругало: «Наташа, что это у тебя через сюжет Хитрик да Хитрик?» Сегодня же «ДетиДетей» собирают залы, их и без меня приглашают на телевидение. А я горжусь, что рассмотрела талантливых ребят раньше всех.
— Как ты успеваешь всюду побывать, все посмотреть?
— Наверное, от мамы и папы передалось трудолюбие.
— Сколько спектаклей за неделю посещаешь?
— Три–четыре. Кроме того, бываю на всех фестивалях. Стараюсь для своего любимого «Доброго утра» договориться с теми звездами, которые приезжают из–за рубежа. Надо сказать, что мало какие гастроли я пропустила.
— Зачем люди идут в театр?
— Кто–то — погрустить, кто–то — посмеяться, а кто–то просто развлечься.
— Что посоветовала бы в первую очередь посмотреть?
— «Свадьбу» по Чехову в постановке российского режиссера Владимира Панкова — в Купаловском. На Чеховском фестивале в Москве после показа этой работы избалованная московская публика долго не отпускала наших актеров со сцены.
— Почему же минские критики восприняли «Свадьбу» неоднозначно?
— Работа критиков для меня — это нечто загадочное. Я сужу так: когда у меня бегут мурашки — это хорошо.
— А кто же ты, если не критик?
— Я? Вестник... Вещаю с экрана: приходите в театр!
— Актеры реагируют как–то на твои отзывы?
— Конечно! Надо сказать, что для актеров утро — это время сладкого сна: допоздна длятся репетиции, спектакли и спозаранку обычно не до телевизора. Но мою рубрику смотрят. Я счастлива, что за все эти годы со всеми театрами, актерами, режиссерами, директорами у меня сложились добрые отношения. Хотя считается, что творческие люди капризны, я–то знаю, что к любому человеку можно найти подход, если общаешься с ним искренне.
— Неужели у тебя нет никаких замечаний к актерам?
— У меня больше вопросов к зрителям. Согласитесь, московских пробок у нас нет, поэтому я считаю недопустимым опаздывать на спектакли. Опоздал — значит, не заходи. И бежать в гардероб на поклоне — страшное неуважение к артистам: дождитесь занавеса, господа! Еще проблема — невыключенные телефоны... С другой стороны, в театрах теперь яблоку негде упасть — такие аншлаги! Еще лет пять назад я могла прийти на спектакль и сесть на любое свободное место. Теперь приходится стоять. Но стою с удовольствием.
— Кстати, на спектакли ты ходишь только с камерой, по работе?
— Хожу и сама. Причем могу свободно пройти в любой театр, но всегда обязательно покупаю билет. С меня не убудет, но я понимаю, что у актеров очень скромные зарплаты и им не помешает даже самая маленькая поддержка.
— Как тебе последняя премьера Русского театра — «Пане Коханку»?
— Ну, все не случайно: в Русский театр пришел новый художественный руководитель — Сергей Ковальчик. Я знаю, как актеры готовились к спектаклю. Они ездили всей труппой в Несвиж, в замок Радзивиллов, все в себя впитывали. Ты бы видел, как Ростислав Иванович Янковский выпытывал у экскурсовода: «А каким он был, Пане Коханку? Действительно ли таким чудаком, как все говорят?»
— Тебе не кажется, что театров у нас нынче столько, что публика не успевает «проглатывать» все, что ей предлагают?
— Что ты! У нас по всей стране что–то около тридцати театров. Это совсем немного.
— Порой приходится слышать, что наш театр слишком консервативный. Нам стоит оглядываться на экспериментирующий Запад, как по–твоему?
— Возьмем «Вечер» по Дудареву в Купаловском театре. Три актера на сцене: два старика и старуха. Люди в заброшенной деревне, всеми позабытые. Кто–то скажет: «Что здесь оригинального? Это же скучно!» Четыре года назад я пошла на премьеру с дочкой, которой было восемь лет. Она не хотела уходить, досмотрела до конца. Это одна из тех вещей, которые вечны: здесь не нужны никакие светодиоды, специальные экраны, передвигающаяся сцена. Нам не нужно оглядываться по сторонам в поисках «идеального» облика театра. Наши актеры и режиссеры делают то, что востребовано публикой. И зачем выворачиваться, если то, что они ставят, нравится нашим людям, от чего им хорошо? Не думаю, что надо гнаться за какой–то модой.
