Югася Каляда, Виктор Ыванов, Оксана Безлепкина... Несколько лет назад эти молодые литераторы стояли в первых рядах современной белорусской литературы. Их считали «подающими надежды» — будущими классиками. Но новых произведений этих авторов давно нет в толстых журналах. И в книжные магазины не поступали очередные сборники сочинений. В чем же причина того, что прекрасно владеющие пером таланты бросают писательство на полпути?l
Югася Каляда: Засосал быт
Она уже не «молодая–зеленая». Как–никак, Югасе Каляде 30 лет. А своими произведениями прогремела на всю страну и даже на заграницу в 20 с небольшим. Первую (и последнюю) книгу ей удалось выпустить в государственном издательстве «Мастацкая лiтаратура», опровергнув стереотип, что молодому писателю никуда не пробиться. Ее скандальные (потому что биографичные — о себе и современниках) повести обсуждали в интернете, рецензировали в журналах и дублировали на языки всех соседних стран. В Польше вышла следом за минской «Галоўнай памылкай Афанасiя» переводная книга «Трактор».
Адам Глобус назвал Каляду открытием 2005 года. Казалось бы, Югасю ждали слава, деньги и, возможно, международное турне с презентациями и льющимся на них рекой шампанским. Но после триумфа и получения в вузе диплома юриста Каляда вернулась в родной Гомель — на скромную должность школьного инспектора по кадрам.
Сейчас писательница вновь в Минске. Работает исполнительным директором в частной фирме: продает рекламу в интернете. А писательство?
— Для меня это побочная деятельность, — неожиданно заявляет Каляда. — Потому что профессией считается такое дело, за которое ты получаешь деньги.
— Почему с 2005 года вы ничего так и не опубликовали?
— Засосал быт. Кроме того, я не могу писать так плохо, как раньше. Я задала себе высокую планку того, что считаю хорошей литературой, и пока до нее не дотягиваю.
Последний гонорар Югася получила за рассказ в журнале «Маладосць» — 30.000 рублей в 2010 году. Напечатали ее небольшое творение спустя 5 лет после того, как она принесла его в редакцию. И это несмотря на то, что публикация заняла всего несколько страниц, а автор не нуждался в рекомендациях, будучи у всех на слуху.
За книгу, изданную в Польше, к слову, Югася не получила ни гроша. Говорит, что даже не видела в глаза договора, в котором бы письменно давала согласие на публикацию своего произведения.
Предприимчивость Каляды в рекламном бизнесе и неопытность в литературном маркетинге — довольно парадоксальное сочетание, особенно для профессионального юриста. Значит, чтобы писательский труд стал прибыльной профессией, каждому талантливому литератору нужен еще и «импресарио», этакий управделами?
Виктор Ыванов (Лупасин): Стихи пишу для удовольствия
Возможно, стихов этого оригинального поэта вы и не читали. А новых точно не прочтете. Виктор Ыванов, прославившийся в первую очередь своей оригинальной фамилией, сменил ее. Теперь он — Лупасин. А поэзией занимается уже не так усиленно, как музыкой, — нашел себя в новом амплуа.
Умер ли в нем писатель? По крайней мере, профессией Виктор литературу никогда не считал:
— Зарабатывал я какое–то время тем, что сочинял для разных сайтов статьи от имени британских ученых примерно такого содержания: как улыбка влияет на качество секса. В 2009 году у меня вышла единственная книжка. А последний свой гонорар я получил в журнале «Маладосць» — 168.000 рублей. Сейчас официально работаю корректором в издательстве. Брэнд Ыванов теперь вызывает у меня чисто физиологическое отвращение. Он накрепко привязал меня к не самой идеальной стилистике моих ранних текстов. А печататься (но не писать!) я перестал потому, что очень не люблю долго бесплодно ждать — и самой публикации, и отклика литературных критиков. Если бы принесенная в понедельник рукопись выходила в четверг, а рецензировалась в субботу, я писал бы по 2 книги в месяц.
Оксана Безлепкина: Ушла в интернет
Оксана — кандидат филологических наук и преподает белорусскую литературу студентам Института журналистики БГУ. В 2002 году (еще студенткой) она дебютировала сборником добротной молодежной прозы «Ляўша на тэнiсным корце» и в 2003–м (уже аспиранткой) — монографией «Разам i паасобку: таварыства «Тутэйшыя». Так и осталась в науке.
— Как писатель я реализуюсь в своем блоге euga.livejournal.com. В ЖЖ уютнее «играть» в «литературного классика». Меня сейчас больше привлекает наука: там нет надобности в выдумке, а поиск научной концепции захватывает.
Последний гонорар начислили в «Фокусе», детском научно–популярном журнале Министерства образования: «Но я его пока что не забрала. В тот день в пылу научной дискуссии на кафедре просто забыла о деньгах».
Хватает ли денег на удовольствия? Оксана отдыхала в Испании, Польше, Словакии, Швеции, России, Крыму: «Мне этого хватило, чтобы понять: я не умею лежать на пляже или трястись в туристическом автобусе в попытке рассмотреть достопримечательности. В вопросе отдыха для меня важно не где, а как. В июньской поездке в Германию самым ярким впечатлением стала журналистская конференция в Гамбурге, а когда–то в Люблине меня впечатлили не музеи и архитектура Старого города, а тихие залы библиотеки, где я откопала уникальный материал для научной статьи».
Ольга Громыко: Нашла признание в Москве
Белорусский и белорусскоязычный писатель — понятия практически тождественные. Тем не менее есть авторы, которые пишут по–русски и пытаются прорываться на огромный рынок соседней России. Ольга Громыко пошла дальше Федаренко в построении «своего мира»: работая в жанре фэнтези, она приобрела огромную армию поклонников.
Хотя в литературе Громыко всего–то с 2003 года. Но спустя несколько лет после выхода первых книг смогла оставить работу микробиолога и доказать, что писательство может быть профессией. Уже несколько лет Ольгу кормят только книги.
Да, Громыко работает не в классическом жанре, поэтому вряд ли ее произведения попадут в школьную программу. Для нее также закрыто белорусскоязычное «Полымя», а в Минске стали издавать лишь после триумфа в Москве.
Вряд ли дело только в языке или жанре. Удовлетворение «эго» — то, что в первую очередь движет молодыми (да и не только) белорусскими литераторами. Тот, кто хочет сделать хобби профессией и заработать деньги, добивается своего. Изначально ведь талант был одной из твердых валют древнего мира. Умные люди и по сей день умудряются извлекать из него выгоду. А подававшим надежды писателям хочется пожелать: ищите рыбные места!l
Андрей Федаренко: У меня клюет
Мечтой детства Андрея было стать писателем. Когда он получил свой первый гонорар — 360 советских рублей за 2 небольших рассказа (в середине 80–х годов прошлого века), — искренне удивился: «Оказывается, за это еще платят!» Федаренко и сейчас один из немногих, кто живет исключительно литературным трудом:
— Для меня писательство было и остается попыткой создать мой мир, параллельную реальность, в которой я сам устанавливаю законы, где моим героям не могут отказать в любви, причинить зло. Литература для меня была и есть средство самоутверждения.
Безлепкина окончила филфак БГУ. А Федаренко, как и Каляда, — «по диплому» далек от литературной работы: он выпускник строительного факультета политехникума. Впрочем, позже получил еще одно образование — на библиотечном факультете Минского института культуры. К чему были все эти «корочки», если нынче Андрей — корреспондент газеты «Лiтаратура i мастацтва»?
Даже публикации в Японии и США, которые случаются нечасто (по инициативе «заморской» стороны) не приносят Федаренко такого дохода, как выход книг в «Школьной библиотеке»: за «серийный» сборник с «Афганскай шкатулкай» и «Шчарбатым талерам», изданный тиражом 18.800 экземпляров, Федаренко получил в прошлом году 3 миллиона рублей. Тем не менее профессией свою работу писатель не считает: «Это по–прежнему хобби, за которое еще иногда и платят».
По большому счету, Андрею везет. Его печатают в престижном «Полымi» без очереди. Как Каляде, по 5 лет ждать не приходится. Месяц назад он написал рассказ «У Крыме», и уже в сентябрьском номере толстого журнала ожидается публикация. На вопрос, как пробиться на дефицитные страницы, Федаренко отвечает так: «Надо просто хорошо писать. И нравиться редакторам. В литературе многое определяет везение. Тут все, как на рыбалке. Два рыбака сидят на одном берегу, у одного клюет, у другого — нет».
Быт у Федаренко устроен — не жалуется. Но, получив за последний рассказ 20.000 рублей, писатель вряд ли может позволить себе, например, путешествие за рубеж или ужин в ресторане. А ведь в том числе и из таких «мелочей» складывается кругозор литератора. Иначе писатель рискует оказаться в своем мирке, где ему комфортно, но который малоинтересен читающей публике.
