Что приобрели и что потеряли политические субъекты в ходе минувшей президентской кампании в Беларуси? Чем обусловлено развитие политического процесса в направлении, которое проявилось в событиях на минской площади Независимости вечером 19 декабря прошлого года?
Так говорил Мерло Понти
Эту притчу я теперь рассказываю всем, кто спрашивает меня о смысле и политических последствиях так называемой «площади», олицетворяющей неудавшуюся попытку оппозиции начать «цветную» революцию.
Как–то госпоже Истории понадобилось переправиться с одного берега реки на другой. Она обернулась красавицей по имени Клио и подошла к озабоченному чем–то господину, бродившему поблизости. На предложение дамы перенести ее и получить в награду женское расположение он охотно согласился. Однако красавица строго предупредила незнакомца о том, что ему ни в коем случае не надо торопиться получить свой гонорар, пока она не приготовится и сама не позовет, иначе он все испортит. Затем Клио пристроилась у мужчины на спине, и тот мигом доставил ее на другой берег. Ссадил и, сжигаемый страстью, совершенно позабыв о предупреждении, думая только об одном, поспешил повернуться лицом к прелестному созданию. Увы, его ждало горькое разочарование. Перед ним стояла и хохотала... беззубая старуха.
В истории главное — непрерывность времен. Резкие, поспешные действия разрушают ее связность и последовательное течение, ее смысл и пластическую красоту. Всякого рода революционеры подобны нетерпеливым мужчинам, они, говоря словами известного французского философа Мерло Понти, вносят в исторический процесс режим творческой неуравновешенности, толкают общество отказываться от уже достигнутого...
Отправляясь в президентскую кампанию, оппозиция, надо полагать, надеялась на результат, отличный от того, который получился. Оппозиционные деятели предполагали решить несколько задач. Во–первых, в очередной раз попытаться приобрести власть с помощью внесистемных методов давления на политический режим, прошедших успешную апробацию в некоторых постсоветских республиках. Во–вторых, расширить границы своего электорального влияния и дать новый импульс антисистемному политическому движению в стране. В–третьих, руководствуясь старой стратегией радикального отрицания белорусской политической системы, создать у Запада мотивацию не идти на дальнейшее сближение с официальным Минском.
Сегодня очевидно, что решение первой задачи оппозиции оказалось не по зубам. По поводу успехов в решении двух остальных — аналитики могут спорить. И подготовка нового антисистемного проекта, и злобная реакция некоторых зарубежных политиков на неготовность правящей элиты отдавать власть проигравшей президентские выборы контрэлите — вещи вполне осязаемые. Однако печаль и ирония в другом. Решив перевести политическую борьбу в острую фазу, организаторы «площади» не оставили правящему классу особого выбора. В итоге получилось то, что получилось. Борцы за вестернизацию белорусского общества, возможно, сами толком не сознавая, приняли деятельное участие в сооружении завала на пути в Европу. Это стало понятно примерно тогда, когда последовала ответная реакция власти на массовые беспорядки у Дома Правительства и наиболее отличившиеся оппозиционеры были задержаны.
Разумеется, цена вопроса не в суровых условиях содержания в следственном изоляторе. Дело в политическом эффекте (еще раз подчеркнем это), который был достигнут благодаря безоглядной настойчивости и безрассудной решительности действий радикальной части оппозиции. Беларусь вынужденно начала западать на восточное крыло.
ЕС, по всей видимости, рассчитывавший, что 19 декабря Дом Правительства обретет новых хозяев, но не дождавшийся этого, сменил ласковые речи и демонстрацию пряников на филиппики и угрозы в адрес официального Минска. Западное крыло белорусской политики буквально на глазах покрылось трещинами и даже изломами. Нет никакой уверенности в том, что санкции (кнут) возымеют эффект — так сказать, наклонят белорусскую власть. Однако они уже стали серьезным фактором психологического отчуждения белорусской правящей элиты от Брюсселя и Вашингтона. Она снова невольно (чтобы не упасть) прислоняется к Москве.
Кроме того что энтузиасты решительной (моментальной) демократизации страны сорвали резьбу и процесс медленного, но поступательного делового сближения Беларуси и западноевропейских структур застопорился, под вопросом оказались начатые и предполагаемые институциональные реформы политического свойства. Правящий политический класс теперь особенно настороженно будет относиться к либеральным новшествам, поскольку их сторонники традиционно продемонстрировали полную неготовность принимать в расчет его интересы. Усиление охранительных тенденций — естественная и вполне закономерная защитная реакция тех политических сил, которые сегодня реально командуют парадом в Беларуси (как бы кому–то это не представлялось ненормальным).
Идея либерального попустительства
Итак, оппозиция, переносившая прелестницу Клио на свой берег, должно быть, не испытала большой радости. Во–первых, у нее не получилось выйти из воды, не замочив ног. Во–вторых, госпожа История явно не успела приготовиться, чтобы вручить нетерпеливым оппозиционным мужам их гонорар, который они рвались получить 19 декабря.
И все–таки историю в минувшей президентской кампании делал не один оппозиционный сектор. Несмотря на политическое напряжение и интригу, которые внесла в это мероприятие оппозиция, его главным действующим лицом была не она, а правящий политический класс. Как сработал он?
Ответ на этот вопрос в первую очередь определяется результатом. Действующий Президент сумел завоевать на свою сторону электорат и одержал уверенную победу. Однако для политической системы мероприятие подобного рода — это еще сверка и коррекция политических часов. Белорусская власть в процессе подготовки и в ходе президентской кампании предприняла ряд мер политического и организационного свойства, которые должны были засвидетельствовать наличие у нее доброй воли проводить пошаговую либеральную реконструкцию белорусского социума.
Эти меры вызывали одобрение демократов и Запада. Хотя и те и другие требовали большего, поскольку и те и другие делали ставку, как видно из открывшихся фактов, не на электоральную победу (тут оппозиция явно проигрывала), а на тотальную критику «недемократичности» и «непрозрачности» избирательных процедур. На отрицание объективности любых результатов электорального волеизъявления, если они окажутся не в пользу оппозиционного кандидата, и последующее давление на власть, с тем чтобы она пошла на повторные выборы, то есть отдала избирательную инициативу (или вовсе капитулировала). Такой была стратегическая концепция оппозиции на прошедших президентских выборах.
В основу официальной концепции президентской кампании легла, как это странно ни прозвучит, идея либерального попустительства претендентам от оппозиции. Чиновники и их советники, разработавшие официальный сценарий избирательной кампании, видимо, очень хотели произвести впечатление на западную политическую элиту, которая взяла на себя роль демократического судьи и одновременно куратора демократических процессов в Беларуси. Чтобы не ударить лицом в грязь перед взыскательным хранителем демократических ценностей — Западом, Центризбирком закрыл глаза на то, что далеко не все претенденты в Президенты добросовестно и качественно (на это обратили внимание многие наблюдатели и общественность) провели сбор ста тысяч подписей. Зарегистрировали практически всех оппозиционных претендентов, желавших побороться за пост главы государства. Авторы официальной концепции президентской кампании, вероятно, хотели показать миру, насколько далеко зашла белорусская власть в либеральном отношении к своим политическим противникам. Отчасти это удалось, но только отчасти, ибо политические противники стремились к другому — радикальному изменению политической системы. Они свободно призывали к этому, выступая на митингах и в средствах массовой информации.
Зато, допустив регистрацию девяти соперников действующего Президента, правящей элите, утверждают некоторые аналитики, удалось распылить организационные и материальные ресурсы оппозиции. Доля правды в этом есть. Однако оппозиции благодаря либеральному жесту правящего класса удалось накрыть своей агитационной, завязанной на штабы кандидатов в Президенты сетью почти всю страну. Команды оппозиционных кандидатов, не имевшие стеснения в средствах, привлекли на свою сторону заметное число рядовых обывателей, молодежи. Убедиться в том, что это так, общество отчасти смогло вечером 19 декабря. Сформулируем резче и яснее, общий подход к выборам, принятый правящей элитой, косвенно помог оппозиции взрыхлить почву для ее идей и радикальных сценариев, финал которых страна увидела и услышала на площади Независимости.
Иначе говоря, события «площади» и последующая реакция на них западной общественности показали, что концепция президентских выборов 2010 года, если оценивать ее с точки зрения интересов политической системы, не была оптимальной. Белорусская власть, рассчитывавшая в результате выборов добиться основательного примирения с западными политическими элитами, получила новую напряженность в отношениях с Западом.
Однако здесь требуется одно существенное уточнение. Сам по себе выбор либерального формата президентской кампании нельзя рассматривать как просчет ее организаторов. Проблема в ином. В концепции были оставлены без внимания идеологические условия реализации этого формата. Они касаются характера отношений между белорусской властью и оппозицией. Сказать, что обе стороны не испытывают симпатий друг к другу, — значит сказать очень мало. Оппозиция открыто конфронтирует с политическим режимом. Оппозиционные ястребы заявляют о необходимости его ликвидации внесистемными (революционными) методами как о своей стратегической цели. Президентские выборы относятся к разряду мероприятий сугубо системной политики. Претендуя на высшую политическую власть в государстве, оппозиционные политики должны были определиться, какими путями они будут ее добиваться. По логике вещей, участие в системных выборах главы государства исключает апелляцию к внесистемным подходам и инструментам.
Прежде чем давать ход либеральному формату президентской кампании, следовало прояснить вопрос о том, согласна ли оппозиция, включаясь в системную игру, соблюдать ее правила. Тем не менее эта сторона идеологии президентских выборов была оставлена без внимания, хотя именно на ее основе надо было бы формировать консенсус между сторонами. Тем более что оппозиция не состоит сплошь из ястребов, среди оппозиционеров есть политики, готовые к компромиссу и системным правилам игры.
Процесс набирает обороты
Тут мы приближаемся к теме, которая выходит за рамки анализа избирательной кампании. Однако, если ее не рассматривать, трудно понять, почему белорусская оппозиция такая упрямая, продолжает держаться конфронтационной стратегии и практически не готова к системному поведению. Разумеется, причина в ее идеологической архаичности, взаимодействии с внешними политическими силами, нацеленными на революционные методы продвижения демократии. Но дело не только в этом. Дело еще в ее неспособности понять, что политическая система — очень сложный механизм, который невозможно развернуть в одночасье, ему требуется время, чтобы самому приспособиться к системной деятельности своих политических оппонентов. Здесь не все однозначно.
Во второй половине 90–х годов борьба оппозиции и власти за политическую инициативу сформировала оппозиционную философию лобового противостояния. В этом противостоянии власть, поддерживаемая социальным большинством, неизменно выходила победительницей. Но время требует новых подходов.
В декабре 2008 года «СБ. Беларусь сегодня» напечатала мою статью под названием «Пришло время уходить с баррикад». В ней была сформулирована идея о том, что оппозиции необходимо менять стратегию политической борьбы — осваивать методы и практику системной политической деятельности. Оппозиционные ястребы оценили идею скептически. Государственные мужи отнеслись к ней достаточно заинтересованно. С тех пор появилось немало признаков того, что правящая элита намерена разместить в системном политическом поле конструктивно настроенную часть контрэлиты.
В связи с этим что надо четко понимать? В любом обществе, даже самом благополучном и консолидированном, накапливается энергия социального недовольства и отрицания. Ее выход наружу неизбежен. Весь вопрос только в том, каким образом он будет происходить. Там, где политическая культура и политическая система не предоставляют механизмы ее (энергии) канализации, там начинается социальное брожение, появляется почва для любителей революционного экстрима. В цивилизованных обществах отработаны и отлаженно действуют механизмы контролируемого выведения наружу протестных настроений, социальных претензий к политическому режиму. Прежде всего это политические партии с системной пропиской, которые берут на себя задачу выражения определенного рода групповых социальных притязаний и согласуют их с притязаниями других групп на условиях существующей системной политики.
Минувшие президентские выборы, так называемая «площадь», показали, что в белорусском обществе, несмотря на поддержку политической системы со стороны электорального большинства, существует меньшинство (пусть даже небольшое), которое является носителем социального недовольства, протестных настроений (среди этого меньшинства есть и известные личности). Их энергия нуждается в оформлении и выражении через системно действующие партии. В противном случае антисистемные силы, опираясь на внесистемные радикальные партии, будут наращивать свое влияние. И лобовое противостояние, подобное тому, что случилось на площади Независимости, будет повторяться и усиливаться, создавая питательную среду для внутренних и внешних большевиков с революционными инстинктами.
Возможно, это один из уроков прошедшей президентской кампании, который, я считаю, тоже следует усвоить. В белорусском обществе назрела потребность в системно работающих и конструктивных политических партиях. Они должны стать альтернативой внесистемным политическим организациям маргинального характера, в большинстве своем сросшимся с идеологией революционного радикализма. Собственно, такова позиция Александра Лукашенко. На четвертом Всебелорусском народном собрании Президент заявил: «Партийное строительство я буду поддерживать всегда, если эти партии будут конструктивные, если они будут настроены на сотрудничество, если члены партии и лидеры будут любить свой народ, как люблю я, если они будут беречь свою страну, то милости просим, моя полная поддержка... Мощные, государственно настроенные политические партии — не помеха, а опора государственного устройства».
Геополитический выбор
В таком же духе высказываются другие представители высшего звена политического руководства Беларуси. В частности, председатель Совета Республики Национального собрания Анатолий Рубинов. По его мнению, «партийное строительство, организация политических партий, отражающих устремления народа и придерживающихся конструктивных принципов, являются для общества важной задачей. Безусловно, нужны и должны иметь возможность для выражения своих позиций и конструктивные оппозиционные партии. Без критики, без оппонирования, без альтернативных мнений общество успешно развиваться не может. Но в основе деятельности таких партий должны быть неукоснительное следование Конституции, уважение законов и высокая политическая культура, не допускающие клеветы, оскорблений и экстремизма».
На уровне высшего руководства страны, по моему мнению, сознают необходимость дальнейшего развития системной партийно–политической структуры общества, включающей и конструктивные оппозиционные партии. Дело остается за малым — перевести вопрос в практическую плоскость. Считаю события вечера 19 декабря дают еще один урок. Оппозиция — это не абстрактная сущность, а живые люди со своими эгоистическими потребностями и проблемами, которые имеют вполне конкретное финансовое выражение. Можно сколько угодно заниматься идейными и моральными увещеваниями оппозиционных деятелей, разоблачать их корыстолюбие и т.д. и т.п. Однако сюжет знаменитой басенки Крылова от этого не изменится. Кот Васька будет невозмутимо слушать, как хозяин поругивает его за украденную сметану, и столь же невозмутимо будет ее пожирать.
Объявлено, что Евросоюз поднимает денежное довольствие оппозиционных структур до 120 млн. американских долларов («Радио «Свобода» 2.2.2011 г.)! Какие моральные аргументы способны победить «зеленый» соблазн в глазах людей, многие из которых давно трудятся как политические гастарбайтеры и с этого отлично живут сами и их семьи?! Поэтому, если кто–то серьезно думает заниматься конструктивной оппозицией как альтернативой внесистемным оппозиционным структурам, тому тоже придется, хочет он того или нет, брать на себя некоторые материальные издержки. Занятия системной оппозиционной деятельностью должны приносить не только моральные дивиденды.
В Беларуси источники финансирования оппозиции в большинстве своем — иностранные. Поэтому белорусское общество пока подвержено избыточному воздействию геополитических контрагентов. Участники белорусского политикума в той или иной мере испытывают давление со стороны внешних факторов, а некоторые политические структуры в силу ряда причин, в первую очередь экономического свойства, становятся объектами их манипуляций. Что, собственно, хорошо высветили минувшие президентские выборы, которые, как справедливо заметил председатель Либерально–демократической партии Сергей Гайдукевич, были «геополитическими».
Не валяй дурака, Америка — Европа!
Эта констатация вплотную подводит нас к еще одному крайне важному аспекту разговора. Белорусской переправой госпожи Истории (продолжим метафору) занимались не только участники белорусского политикума, но также и Запад (по всей видимости, главный спонсор оппозиционных кандидатов), и Восток. Как справились с историческим заданием они, какие дивиденды «площадь» принесла им?
В общем и целом западные политики ничем не удивили. Они в очередной раз продемонстрировали свое искусство владения психологическим троцкизмом — говорили одно, по умолчанию делали другое. Европейская дипломатия убеждала официальный Минск, если выборы пройдут демократично и прозрачно, то европейские элиты раскроют свои объятия белорусским коллегам. Естественно, Минск в определенной степени принял эти правила игры. А в это время за спиной у белорусской власти те же дипломаты засучив рукава трудились над материализацией духов «площади». Им, как и их единоверцам в белорусской оппозиции, страсть как хотелось поскорее доставить красавицу Клио на свой берег. И заодно подальше отодвинуть белорусский берег от российского.
Мой друг профессор Инсаров (редкий специалист в области нетрадиционной медицины и попутно знаток геополитических хитросплетений) любит приговаривать: «Не валяй дурака, Америка — Европа!» Замысел действительно заключался в том, чтобы отодвинуть. Западные стратеги видели свою задачу в том, чтобы сначала попытаться демонтировать белорусский политический режим. В случае успеха решалась крупная геополитическая сверхзадача — Россия лишалась крайне важного для нее стратегического союзника на западном направлении (причем, по сути, союзника единственного). Все лидеры «площади» — креатура Запада. Став у власти, любой из них немедля направил бы белорусский государственный корабль в фарватер западной политики. Успех «площади» был бы важным шагом ЕС, приближающим его к российским недрам. Политический класс России в своем большинстве склонен подозревать западный мир в тайном намерении резко ослабить или даже расчленить российское государство и установить контроль над его вызывающими зависть природными ресурсами. Осуществление западного сценария на белорусских президентских выборах также означало бы, что суверенная Беларусь в обозримой перспективе могла сделаться объектом территориальных притязаний со стороны некоторых западных соседей...
В геополитических обобщениях я не готов заходить так далеко, как это делает профессор Инсаров. Однако совершенно очевидно, что Москвой двигал отнюдь не альтруизм, когда она незадолго до белорусских выборов сменила гнев на рассудительность и российско–белорусские отношения вернулись в относительно ровное и спокойное русло. Спрашивается, почему? Российские спецслужбы, российские стратеги не могли не видеть, в каком направлении ведут игру их западные коллеги, хлопочущие вокруг соседней (белорусской) площадки. Российское политическое руководство, надо полагать, еще раз уяснило для себя, что стратегия западной дипломатии в Беларуси есть лишь разновидность ее стратегии в Грузии, Украине, Кыргызстане... Да и России тоже. Создавая проблемы официальному Минску, Москва в известном смысле собственными руками помогает воплощать западную геополитическую доктрину, которую пророссийской никак не назовешь.
Среди аналитиков существует мнение, что сценарий политической игры, обернувшейся событиями «площади» и их развязкой, был инспирирован российскими спецслужбами. Дескать, для того, чтобы вернуть, образно говоря, отбившуюся овцу (Минск в последний период времени активно развивал западный вектор внешней политики) в стадо. Я не склонен считать эту версию достаточно правдоподобной, поскольку она плохо согласуется с фактурой событий, которая сегодня уже во многом известна. Но даже если так, то какая философия отсюда вытекает? Каждый работает на себя. Естественно, работает в меру своего понимания. А в меру непонимания — на того, кто понимает больше. Там, где дерутся двое, рядом всегда найдется третий или четвертый, кто понимает больше. Ему и достается самый вкусный навар.
Своя гавань
Итак, российские политики первыми извлекли урок из президентской кампании в Беларуси. Причем извлекли, как было отмечено, еще до ее окончания. Это стало понятно, когда дней за десять до выборов российский и белорусский президенты встретились в Москве и, к удивлению многих, развязали российско–белорусские узлы вокруг цен на поставляемое из России углеводородное сырье. Непримиримые из оппозиционного лагеря, делавшие ставку на то, что наличие, так сказать, «Восточного фронта» поможет загнать правящий класс Беларуси в угол и принудить к капитуляции, скрежетали зубами. Кремль умыл руки и вел себя так, как будто ничего не произошло. Не было тяжелого информационного бомбометания в белорусского лидера, предпринятого российскими СМИ, не было попыток российских чиновников заблокировать ввоз белорусских товаров на российский рынок, не было ожесточенных споров по ценам на нефть и газ... Российская сторона еще до 19 декабря уяснила для себя главное — в драке, которая затевается на политических подмостках Беларуси, ее интерес, несмотря, так сказать, на принципиальность и жесткость белорусского лидера, отнюдь не в том, чтобы разрушать политический режим, действуя солидарно с внутренними и внешними противниками Александра Лукашенко. Поэтому политическими результатами «площади» кремлевские политики могут быть довольны вполне. Западные конструкторы, предвкушавшие победу, ничего не получили...
Теперь те, кто разочарован игрой Кремля в этой партии (как же, обманул ожидания, стал на сторону противника), строят новые прогнозы, дескать, еще немного подождать — и Москва все равно начнет дружить с Брюсселем против Минска. Вкупе с экономическими сложностями, дефицитом внешней торговли, государственными долгами и так далее это добьет белорусский режим. Господа, наивные ваши фантазии! Можно подумать, Кремль вместе с услужливой Европой уже вовсю строят храм демократии в России, а Беларусь мешает этому благому делу? Или Минск тормозит очередь на «цветную» революцию, кремлевские начальники ждут не дождутся, когда наконец эта шалунья доберется к ним. Россия никогда не пойдет на сделку ради того, чтобы помочь поставить сопредельное славянское государство на баланс Брюсселя.
Сложившаяся после выборов ситуация, мне представляется, снова высветила тему белорусского суверенитета, хотя участники политического процесса пока об этом помалкивают. Суверенитет и независимость Беларуси бесспорны, они состоялись. Но они не слитки золота, которые можно запереть в бронированный сейф и, как говорят в народе, не париться, что их унесут. Политические коллизии и риски возникают постоянно. Точно так же постоянно общество, его элиты, государство должны прилагать усилия, чтобы сохранить свой суверенитет. Никакие российские или западные сторожа этим заниматься не будут. Историческая судьба Беларуси предопределена — дружить и торговать с обоими берегами, но курс неизменно держать в свою родную гавань.
Совет революционных дел мастера
Мне вспомнилась реплика посетителя одного сайта, на который я как-то забрел. Он назвал оппозиционных политиков «второгодниками». Из года в год они упорно не желают учить уроки истории и потому уже много лет подряд сидят в одном и том же — начальном — классе. Нынче немодно вспоминать нормативных классиков советской эпохи. А зря! Например, Владимир Ульянов–Ленин еще лет сто назад сформулировал главный критерий, по которому охотникам до переворотов следует вычислять, стоит ли затевать революционную смуту. Большевистский вождь советовал: за революционную дубину надо хвататься тогда, когда верхи не могут, а низы не хотят. В противном случае никакие деньги западных доброхотов не помогут взять власть. В Беларуси, как свидетельствует практика, «верхи» очень даже могут управлять эффективно, а народ не хочет потрясений. Электоральное большинство, как показывают непредвзятые социологические опросы, не хочет ломать сложившуюся систему социальной защиты, связывает надежды на ее сохранение и укрепление с существующей политической системой. Если в Тунисе и Египте это не так, то и политические режимы там на глазах у всего мира треснули по швам. В Беларуси сложился и уверенно, без рывков и шараханья из стороны в сторону, реализуется свой алгоритм социального и политического развития. Конечно, он не такой, о каком мечтают революционеры–демократы, которые хотят и заработать, и получить все и сразу. Белорусский алгоритм — взвешенный и спокойный. Кому–то может показаться, что он слишком спокойный, даже заторможенный. Но все же он не имеет массы покоя. Мне кажется, наш алгоритм напоминает китайский. Опыт Поднебесной сегодня убеждает весь мир — чем больше традиции, порядка, стабильности и кропотливого труда, чем меньше суеты, спешки и революционной трескотни, тем надежнее путь, по которому ты идешь. В конце концов, не важно, с какой скоростью ты двигаешься, важно, что ты не останавливаешься. Это, между прочим, сказал мудрейший Конфуций.
Вячеслав Оргиш, доктор философских наук, профессор.
