Но почему бои до сих пор продолжаются?
Правда о войне в Ираке постоянно дополняется все новыми и новыми подробностями. Сперва эффект разорвавшегося снаряда вызвала публикация на сайте WikiLeaks секретного иракского досье, затем ковровой бомбежкой прокатились по газетам признания “багдадского химика”, чьи показания легли в основу заявлений США о наличии у Саддама Хусейна химического оружия, а теперь еще зашаталось здание общественного мнения от разоблачительных публикаций о тайных переговорах боссов нефтяных корпораций, усердно деливших скважины еще не захваченной страны.
А что в пробирке?
К Ираку Запад подбирался давно. Но развязка ускорилась после атаки террористов на нью-йоркские башни-близнецы 11 сентября 2001 года. Сперва американские самолеты устремились птицами в афганское логово врага США — лидера Аль-Каиды Усама бен Ладана. И то, что его там не оказалось, по сути ничего уже изменить не могло. Президент США Джордж Буш с Афганистана начал реализовывать новый глобальный план: “Америка будет действовать против возникающих угроз до того, как они полностью и окончательно оформились”. Превентивные удары — это сердцевина доктрины Буша.
Ирак к началу нынешнего тысячелетия представлял государство, которое испытывало огромные экономические трудности и которое могло распоряжаться своим главным богатством лишь в рамках ооновской программы “Нефть в обмен на продовольствие” (международная блокада была введена после поражения Багдада в войне 1991 года в Персидском заливе).
Спецкомиссары ООН регулярно инспектировали военные объекты Ирака и постоянно докладывали в Нью-Йорк о “несотрудничестве Хусейна”.
В начале 2003 года в прессу просочились сведения из досье Объединенного комитета спецслужб Великобритании: Хусейн имеет оружие массового уничтожения и может применить его в течение 45 минут. В феврале госсекретарь США Колин Пауэлл выступил в ООН с требованием “принять меры”. Дальше события развивались со скоростью реактивного самолета. 20 марта, не дожидаясь резолюции ООН, американская военная машина вышла на марш. Ракетные бомбардировки, авианалеты, наземное наступление... Война была быстротечной, как воды Тигра. 1 мая президент США Джордж Буш приземлился в блестящем на солнце самолете S-3 на палубу авианосца “Авраам Линкольн”, где высокопарно произнес: “Миссия выполнена”. Таким образом было объявлено о победе США.
Но вскоре от патетических реляций не осталось и намека. Прежде всего не было найдено тайное оружие Саддама, которым он угрожал миру (Пауэлл с трибуны ООН размахивал пробиркой с сибирской язвой, якобы найденной в Ираке, но это оказалось фальшивкой). После просеивания песка пустынь не было обнаружено и следа пребывания здесь Аль-Каиды. Так из-за чего же начались боевые действия? Только в этом году были опубликованы секретные сведения о том, как готовилось вторжение.
“Финт” с оружием
Рафид Ахмед Алван аль-Джанаби, он же информатор “Финт” (такую кличку ему дали в немецкой и американской разведках), сказал в интервью The Guardian, что выдумал истории о грузовиках с биооружием и тайных заводах, чтобы отомстить режиму Саддама Хусейна.
Аль-Джанаби бежал из Ирака в 1995 году и получил политическое убежище в Германии. Теперь он признается, что немецкая разведка BND связалась с ним в марте 2000 года, получив сведения, что он инженер-химик и работал в военпроме. Спецслужбам он поведал дивную историю о передвижных установках по производству биооружия. “Установки монтировались на грузовиках, дабы скрыть их от инспекторов ООН”. Впрочем, его ложь была разоблачена уже через пару месяцев. Сотрудники BND встретились с другим беглецом — его бывшим иракским начальником Бассилем Латифом, и тот от души посмеялся над фантазиями аль-Джанаби. На этом, казалось, все и закончилось. Но в конце мая 2002 года на “Финта” вновь вышли и беседы продолжились. “Тогда мне и стало очевидно, что идет интенсивный поиск аргументов в пользу войны”, — говорит аль-Джанаби.
“Он был для администрации Буша основным источником для оправдания вторжения в Ирак”, — напоминает The Guardian.
“ЦРУ и военной разведке надо задать вопрос, почему обо всем этом не стало известно до того, как ложная информация попала в Национальный разведывательный доклад, направленный в конгресс, президентское послание к конгрессу, сделанное за два месяца до войны, и мое выступление в ООН 5 февраля”, — возмущается сейчас Колин Пауэлл.
“После речи Пауэлла, как рассказывает аль-Джанаби, он позвонил своему куратору в BND и заявил, что спецслужба нарушила договоренность не делиться его показаниями с другими странами. Но ему велели держать язык за зубами и на 90 дней изолировали от общества”, — пишет газета.
Бывший госсекретарь МИДа Германии Клаус Шариот вспоминает о тех временах так: “По просьбе канцлера я ездил в Белый дом и пытался отговорить Вашингтон от авантюрных планов”. Но там уже прогревали “абрамсы” и к увещеваниям гостя никто не прислушался. “Наша беседа с советником по национальной безопасности Кондолизой Райс длилась полчаса. Разговор напоминал обмен ударами. Райс отстаивала свою позицию достаточно жестко и бескомпромиссно”.
Призовые скважины
Была ли война против Ирака войной за ресурсы?
Британские нефтяные гиганты Shell и BP в марте 2003 года дружно опровергали сообщения о неких секретных переговорах, как “абсолютно неверные”, а тогдашний премьер-министр Англии Тони Блэр “теорию нефтяного заговора” назвал “полнейшим абсурдом”.
Но преданные теперь огласке документы той поры говорят об обратном. “За пять месяцев до мартовского вторжения баронесса Саймонс, тогдашний министр торговли Англии, сказала руководству BP, что, по мнению правительства, энергетические компании должны получить долю в огромных нефтегазовых запасах Ирака в качестве вознаграждения за военное участие Великобритании в планах США по смене режима”, — пишет The Independent.
После одной из встреч, состоявшейся в октябре 2002 года, бывший директор отдела британского МИДа по Ближнему Востоку Эдвард Чаплин отметил: “Shell и BP не могут позволить себе не получить свою долю... Мы намерены отхватить большой кусок для британских компаний в послесаддамовском Ираке”.
Двадцатилетние контракты, подписанные после вторжения, были крупнейшими в истории нефтяной промышленности и коснулись половины иракских резервов, говорится в статье.
Английский эксперт Грег Маттит в книге Fuel on Fire (“Горящее топливо”) написал: “До войны правительство шло на многое, чтобы доказать, что не заинтересовано в иракской нефти. Открывшиеся же теперь документы свидетельствуют о ложности таких утверждений. Мы видим, что нефть была, фактически, самым главным стратегическим соображением правительства, которое вступило в тайный сговор с нефтяными компаниями, чтобы дать им доступ к этому огромному призу”.
Как сообщают в иракском правительстве, запасы черного золота в стране составляют более 300 миллиардов баррелей. Саудовская Аравия, которая до недавнего времени считалась самой нефтебогатой, располагает 260 миллиардами баррелей.
Столкновение цивилизаций
Конечно, утверждение, что бойня в Месопотамии началась только из-за стремления получить высокооктановую выгоду или из-за недальновидной политики Багдада (а теперь по цепочке — Ливии), это не вся правда. Причины потрясений лежат и в плоскости многовековой “миссии Запада”, который в очередной раз взялся за обустройство Большого Востока. Отсюда и отсыл к крестовым походам давнего прошлого. Представленная сегодня в единственном числе на планете империя США имеет свои интересы едва ли не в каждом уголке мира. Но речь в данном случае даже не столько о каком-либо государстве как таковом, потому что в Ираке “знамя освободительной войны” гордо несли в основном США и Англия, а на ливийской авансцене уже иные лица: президенты Франции и Италии. Но от перемены мест слагаемых суть геополитического передела не меняется.
Мир золотого миллиарда стремится не просто к контролю над территориями любыми средствами и способами, но к перенесению на эти территории своего образа существования, видя в этом единственный надежный источник управления в настоящем и будущем. Но в точке пересечения цивилизационных прямых и возникают глубинные конфликты.
Современная военная техника позволяет в течение нескольких недель, в крайнем случае месяцев, захватить не готовую к борьбе страну, к тому же не имеющую “зонтика” прикрытия в лице какого-либо глобального игрока. Но взять город еще не значит сделать его “своим”. Багдад как раз и является наглядным предупреждением всем правителям, посматривающим на чужие земли. За восемь лет оккупации в Ираке погибли около ста тысяч мирных жителей. И если при Саддаме Хусейне люди не вздрагивали от взрывов террористов, то сейчас здесь это такое же обычное дело, как торговля пахлавой на рынке. Отряды непримиримых растут (более 20 тысяч бойцов уже погибли от стычек с коалиционными войсками и в результате терактов).
Ситуация настолько накалилась, что президент США Барак Обама был вынужден заявить, что последний солдат его армии покинет Ирак в этом году (большая часть американцев, согласно соцопросам, не поддерживает теперь эту “бессмысленную бойню”). Иракские власти также встревожены ростом сопротивления и антиамериканизма. Приблизиться к довоенной безопасности не удается еще и по причине обострившихся межэтнических и межрелигиозных конфликтов. К столкновению двух исламских течений (сунниты правили при Хусейне, а шииты сейчас представляют главным образом властные структуры) добавляются требования курдов (на их землях находится более половины запасов нефти страны) о предоставлении им самой широкой автономии вплоть до создания самостоятельного государства. На эту госматрицу накладывается недовольство иракцев своим правительством. Багдад нынешней весной стали сотрясать многотысячные демонстрации. Митингующие обвиняют власти в коррупции: “Где деньги от продажи нефти?”
Но уйдет ли Америка из Ирака? Можно, конечно, собраться и с первым авианосцем отправиться восвояси. Но тогда зачем было поднимать бурю в пустыне? Что изменилось? Да, в стране в последние годы были проведены выборы, но это были выборы под дулом американских автоматов. Национальной дееспособной армии пока нет, уровень жизни не стал выше, чем был даже десять лет назад в период жестких санкций ООН. Рост исламского радикализма подпитывается общими настроениями против оккупантов-иноверцев. Уйти в такой период? Это будет похоже на бегство. А можно ли сейчас говорить о победе, полной, абсолютной, убедительной, доказывающей всему миру, что “все было не зря”? Пока констатируется неоспоримый факт: количество жертв множится. И когда и чем все закончится, сегодня вряд ли кто-то возьмется точно предсказать. Можно ли управлять хаосом?
