Улица не всегда права

В ньютоновской физике гравитация рождает движение. Сила общественного мнения - это гравитация политической истории. Если взять любое событие современной политической, экономической, идеологической жизни, легко убедиться, что общественное мнение играет роль своеобразного детектора лжи происходящих событий, является фактором стабилизации общества, а иногда превращается в силу, сметающую все на своем пути.

Думается, что существование суверенных государств означает и приоритетное наличие суверенных общественных мнений. Это базовое, основополагающее положение. Уинстон Черчилль, например, всегда был глубоко равнодушен к проявлению чувств иной, кроме английской, аудитории. Для генерала де Голля не было слов выше "прекрасной Франции". Для Франклина Делано Рузвельта - "деловой Америки".

Несколько хуже всегда обстояло дело у нас. Прагматиков, отстаивающих национальные интересы и хоть в какой-то мере учитывающих общественное мнение, было немало. Но даже и здесь "интернациональное" выдавливало "национальное". Как результат - ненужные войны, бессмысленная гибель людей за чужие интересы. Достаточно вспомнить абсолютно чуждые национальным интересам войны с Наполеоном до 1812 года.

Национальное общественное мнение - это тот фактор, с которым нельзя не считаться. Вроде бы так. Но ведь очень часто не считаются!

Общественное мнение, высказанное советскими гражданами в период перестройки, однозначно свидетельствовало за Советский Союз. И что в результате? Советского Союза не стало.

Так в чем же смысл общественного мнения и есть ли хоть какая-то логика в его формировании, развитии, влиянии на важнейшие национальные процессы? Безусловно, есть и смысл, и логика. Смысл заключается прежде всего в понимании необходимости максимально частого "съема" соответствующей информации и использования его в повседневной работе. Здесь нельзя запаздывать. Ибо если общественное мнение, скажем, однозначно фиксирует ту или иную доминанту национального настроения, то игнорировать его может только тот, кто не думает о завтрашнем дне. Как, например, Михаил Горбачев, в итоге потерявший страну, руководителем которой он являлся.

Общественное мнение может подвергаться давлению и видоизменяться. Надо видеть эти "отливы" и "приливы". Потому что общественное мнение неразрывными узами связано с политикой и принятием соответствующих решений. В нашей собственной общественной практике это на глазах фактически каждый день. Скажем, если речь идет о тарифах в сфере жилищно-коммунального хозяйства, то это не только тепло и свет, но и настроение людей, а значит, и политика.

Если при словах "идеологическая работа" у ряда граждан появляется знакомое верноподданническое советское выражение на лицах, то стоит поразмыслить, а все ли акценты расставлены правильно.

Прислушиваясь к аргументации оппозиционно настроенных политиков, замечаешь, что эмоции частенько заменяют трезвое мышление, а общественное мнение используется избирательно.

Конечно, общественное мнение может быть ложным, оно может не соответствовать национальным интересам, интересам общества в целом.

Ныне многие понимают, что во многом негативное общественное мнение в нашей стране по отношению к коммунистической партии и ее лидерам в 90-е годы было неверным, искаженным, следствием мощного выброса негативной информации и собственной слепоты.

Такие примеры можно множить и множить, но какие выводы мы должны сделать из них? Первый заключается том, что общество должно иметь определенный запас социального критицизма против мнения масс. "Улица" не всегда права. Такого рода критицизм может быть основан на системе противовесов в информационной сфере, развитой системе средств массовой информации. Всегда необходимо знать не один полюс мнений, но и его противоположность. В принципе, речь идет о развитии демократических институтов общества. Но речь не только о демократизации. Очень часто бывает, что личность выступает против мнения массы и оказывается права - либо в тот же исторический момент, либо позже, по прошествии исторического времени. Был прав В.И.Ленин, когда фактически в одиночку боролся против партии за новую экономическую политику и Брестский мир? Был прав де Голль, также в одиночестве создававший на Альбионе "Свободную Францию" для борьбы с нацизмом? Был прав Джон Кеннеди, с трудом преодолевающий традиционный антикоммунизм и антисоветизм? Были правы те немногие депутаты белорусского парламента, голосующие против развала СССР? Конечно, никто и никогда не взвесит степень правоты в тот или иной конкретный момент. Однако о такой диалектике надо и знать, и помнить.

Второй вывод заключается в необходимости профессионального подхода к социологическим исследованиям, в целом изучению мнения общества. Ведь ни для кого не секрет, что степень ангажированности именно в среде социологов превышает разумные пределы. И уровень борьбы с этим явлением зависит исключительно от последовательной гласности, сравнимости результатов прогнозов с итогами тех или иных кампаний. Ведь зачастую достаточно просто сопоставить идеальное и практическое для того, чтобы снять проблемы социального заказа хотя бы в его откровенной форме. Часто видишь по телевизору этакий срез общественного мнения, когда корреспондент вышел на проспект и быстренько "сорвал" пару интервью, сделав несколько "снимков". Ничего плохого в этом, конечно, нет. Но только в том случае, когда "мнение" улицы в составе трех человек не становится мнением города, деревни, столицы.

Третий момент заключается в том, что общественное мнение не должно превращаться в дубинку, которой гвоздят по головам граждан когда неосознанно, а когда и с вполне определенными политическими целями. Это все же мнение общественное, что предполагает и некую аморфность, и мгновенные колебания, и возможную неправоту. Общественное мнение требует деликатности, взвешенного подхода.

И, естественно, конкретности. Как там в "Мастере и Маргарите"? Один из героев требовал возвращения конферансье на сцену, аргументируя это тем, что "общественность требует". На что наглый Коровьев, еще один из персонажей романа, отвечал: "Общественность-то вроде ничего не заявляла!" Так и у нас частенько: общественность ровным счетом ничего не заявляет, но ее мнением прикрываются, как щитом.

Вывод из сказанного может быть один. Повседневное волеизъявление, конечно, место имеет. Плебисцит идет вне желания кого бы то ни было. Надо его знать? Вопрос, не требующий ответа. Но надо ли его превращать в единственный и определяющий фактор - тезис, требующий доказательств. Необходим диалектический подход. Нужны взвешенность и учет максимально возможных факторов. Национальных и интернациональных. Личных и общественных. Рациональных и ментальных. Парадоксальных и иных. Жизнь усложнилась, усложняется и структура мнений.