Если кого–нибудь попросить навскидку назвать фамилии людей, выходцев из Беларуси или в свое время связавших свою судьбу с нашей страной и внесших весомый вклад в развитие мировых политики, культуры, науки, уверен, услышишь с десяток–другой имен. Не больше. Это будут писатели, ученые, музыканты из тех, кто постоянно на слуху. Между тем наших соотечественников, которыми действительно можно гордиться, намного больше. Другой вопрос, что не все их знают. Либо что–то мельком слышали, да забыли. Рассказать (или напомнить читателю) о выдающихся белорусах — задача новой рубрики...
Частенько, бродя по улочкам старого Могилева, захожу в торговый центр «Алиса». И брожу, брожу, брожу — от продавца к продавцу. Не потому, что люблю шоппинг. Нет. На выставленные товары внимания вообще не обращаю. Просто ловлю тишину, вдруг появляющуюся в разноголосье предпринимателей и их клиентов, прислушиваюсь. Вдруг сквозь многие годы донесется эхо тех голосов, которые когда–то здесь звучали. Нет, не торговцев. Давным–давно в здании нынешней «Алисы» размещалась мужская гимназия Могилева. Которой не совестно было бы похвастаться своими выпускниками. Возможно, вот здесь, где торгуют сорочками, на вопросы преподавателей отвечал гимназист Лепешинский, ставший впоследствии известным революционером. А вон там был класс, где за партой сидел Отто Шмидт — будущий академик–полярник. Этим двум небезызвестным персоналиям в Могилеве отдали должное. В городе есть проспект Шмидта, имеется и улица Лепешинского. А вот хотя бы маленького переулка, названного именем еще одного выпускника гимназии — Николая Судзиловского, — в областном центре нет и в помине. И в этом, как мне кажется, есть своя историческая несправедливость.
Ведь что такое дать имя конкретной личности площади, улице? Оказать самую большую почесть, отдать дань заслуженному человеку. И, в итоге, оставить о нем память навеки. Ведь если каждый день ходишь по переулку в честь некоего неизвестного тебе имярек, в один момент заинтересуешься, кем же он был. И полезешь в энциклопедии, в интернет.
А вот ученого, политика, ставшего первым президентом Гавайев (это я все про Николая Судзиловского), в Могилеве знают далеко не все. Спрашиваю у одной барышни, торгующей в «Алисе» мужской обувью: «Вы в курсе, что когда–то по этим коридорам ходил Судзиловский?» Ответ меня ошарашил: «Ошибаетесь, у нас такой не работал». Ну что здесь скажешь? Только и остается руками развести...
Между тем именно из путевых заметок Николая Константиновича, известного в мире под псевдонимом доктор Руссель, российские читатели впервые узнали о флоре и фауне островов центральной части Тихого океана. Внес Судзиловский свой вклад в развитие хирургии, изучение туберкулеза. Вроде бы почему не говорить об этом человеке. Причем не просто говорить — всенародно гордиться.
Но, вероятно, в советские времена кто–то посчитал Николая Судзиловского идеологически невыдержанным персонажем, чья деятельность выходила за рамки краткого курса КПСС. Да, был доктор Руссель народником, встречался с лидерами революционной эмиграции Лавровым и Бакуниным. Еще сотрудничал с Марксом и Энгельсом. Плюс к этому с Христо Ботевым готовил антитурецкое Апрельское крестьянское восстание, за которым последовала русско–турецкая война 1877 — 1878 годов. В общем, со всех сторон герой, достойный отдельной главы в учебнике истпарта. Кроме одного нюанса, помешавшего Судзиловскому войти в перечень персон, жизненный путь и работы которых просто необходимо было изучить строителям коммунизма. Начинавший с народничества и чуть не попавший из–за этого на каторгу, защитник слабых Николай Константинович Октябрь 17–го не воспринял, издевательски назвав его «зигзагом истории». И все — стал «недостойным» упоминания...
Хотя именно благодаря своей активной гражданской позиции, направленной на защиту обездоленных, Судзиловский становится первым президентом Гавайев. А позже встает на путь правозащитника и просветителя. В самом начале XX века, уже живя в Шанхае, пытался наладить освобождение политкаторжан из сибирских ссылок и переправку их в Китай. Работе этой помешала русско–японская война. Во время которой — к тому времени перебравшись в Японию — Судзиловский организовал комитет помощи российским военнопленным, вел среди них просветительскую работу, в лагерях создавал школы для неграмотных.
Последние годы жизни Судзиловского не отпускала мысль о возвращении на родину. Но мечте сбыться не удалось: 30 апреля 1930 года доктор Руссель умер...
Как небезразличному к истории родного края, мне хотелось бы сделать что–нибудь для увековечивания памяти о знаменитом земляке. Я даже придумал, как отдать должное его имени. Мои родственники переселились в маленькую деревню, где есть всего одна улица, не имеющая названия. Закажу табличку с надписью «Улица Н.Судзиловского». И летом, когда поеду в гости, прикреплю к стене дома родни. Понятно, это будет неофициальное «переименование». Но, быть может, кто–то обратит внимание на новое название, заинтересуется. Заинтригованный, постарается узнать что–то о Судзиловском. И много интересного узнает об этом неординарном человеке. В том числе и то, о чем из–за нехватки места я не рассказал...
