У Ибрагима есть жена — Настя. Есть и еще одна — Лейла. Но и у Лейлы тоже муж — Василий. Задачка для ума? Нет. Реальность. Просто Ибрагим и Лейла не развелись и вступили в новые браки. Но живут, как и прежде, счастливо вместе. И уже не в родном Азербайджане, а в Беларуси. На законных правах, оба. Ну а Настя с Василием получили свои валютные барыши. Все в выигрыше, и все довольны… Ремарка: минский ЗАГС не проверял семейный статус Ибрагима и Лейлы, а в азербайджанских паспортах штампы о регистрации брака не проставляются. Вот такая получилась полигамия.
Иностранцев, постоянно проживающих в Минске, больше 25 тысяч. Из них около тысячи — на основании заключенного брака. Таджики, узбеки, азербайджанцы, армяне, турки, афганцы, грузины активно женятся на наших девушках. И не все, увы, по любви. Причем некоторые привозят потом в столицу еще и своих этнических жен и детей. А детей, как правило, по трое и больше. Имеем следующую формулу: официальная белорусская супруга + свои родные дети = многодетная семья и льготный кредит на жилье. В то время когда белорус стоит в очереди 20 лет, иностранец получит свою квартиру года за два. И вдобавок — полный соцпакет от новой родины: медицинское обслуживание, любое образование для себя и своих детей… А ведь далеко не факт, что человек, начавший с обмана, принесет приютившей стране реальную пользу взамен.
— С 2010 года мы можем отказывать иностранцам в выдаче разрешения на постоянное проживание, если выясним, что их союз с белорусами фиктивный, — говорит инспектор управления по гражданству и миграции ГУВД Мингорисполкома Мирослава Карманович. — Но и тех, кто такое разрешение уже имеет, тоже проверяем. Собираем доказательства, что браки эти липовые, и просим суд признать их недействительными. У нас уже около 200 выигранных исков. А это значит, 200 аннулированных разрешений на постоянное проживание в Беларуси.
Что вызывает подозрение с ходу? Прежде всего, если супруги не живут вместе. И если белорусская жена оставляет свою фамилию. Настораживает и разница в возрасте супругов. Была такая пара: жене перевалило прилично за 60, а мужу-узбеку — всего-то чуть за 30.
Сотрудники управления по гражданству и миграции приходят к иностранцу домой, составляют акт: есть ли там вещи официальной жены. Опрашивают обоих. Помните, как в американских фильмах суровые представители миграционной службы допрашивают нелегалов: «Какой у вашей супруги любимый фильм, книга, соус к макаронам? Прозвище в школе?» Столь каверзных вопросов у нас, может, и не задают, но, тем не менее, многих разоблачают уже на этапе анкетирования. Опрашивают и соседей, родственников, разговаривают даже с участковыми. Более того — с воспитателями и учителями детей этих самых иностранцев. Роют по всем фронтам и глубоко.
— Например, женщина оправдывается: мы не живем вместе, потому что у меня своя квартира, но я к мужу приезжала мыться. Тогда мы доказываем вплоть до факта, что в тот конкретный период в доме супруга горячей воды не было, — говорит Мирослава Карманович.
Некоторые из таких дел суд рассматривает дольше, чем уголовные. Слушание может идти четыре часа. Часто ответчики приводят по два адвоката, то есть каждому супругу по защитнику. В общем, готовятся основательно. Готовят и соседей, родственников, всех потенциальных свидетелей. И да, проигранные иски были. Но все равно потом кассационные жалобы, как правило, расставляли все на свои места.
А между тем аннулированное разрешение на проживание не самый печальный исход.
— Рождается, например, у белоруски ребенок. Кого указывают папой? Иностранца. А при разводе экс-жена вдруг заявляет: давай алименты. И второй вариант: у матери отбирают ребенка по 18-му Декрету. Кого могут обязать вносить средства на его содержание? Все того же «счастливчика» — официального отца, — рассказывает председатель суда Фрунзенского района Светлана Мисуно.
Бывают и обратные ситуации. Когда иностранцы пытаются вселиться к своим фиктивным супругам. И тут уже женщина бежит в суд: «Спасите меня от этого грузина! Все обман, семьи не хотела!» Но только вот признания одной стороны для спасения недостаточно. Ведь грузин клянется: «А я хатэл семью». И попробуй докажи, что «не хатэл» и брак — фальшивка.
Отдельный разговор — случаи, когда иностранцы вспоминают о своем законном праве имущество, нажитое в браке, делить пополам. Бывало и такое. Вот и спрашивается: стоит ли восточная сказка всех этих побочных эффектов?
У соседей
Треть браков, заключенных в Москве, фиктивные. Можно сказать, здесь самое рекордное количество липовых семейных союзов. Например, выходцу c Кавказа брак с москвичкой обойдется примерно в пять тысяч долларов, а нашим белорусским парням или ребятам из Украины — порядка тысячи долларов. «Фальшивые» жены нужны даже англичанам, немцам и американцам. Кстати, популярны в Москве и фиктивные браки с лицами нетрадиционной ориентации, для которых жена всего лишь прикрытие от сплетен.
Игра на вылет
Пожалуй, самый распространенный способ легализации в Америке — брак с гражданином США. Ежегодно больше 130 тысяч человек легализуются в стране подобным способом, причем порядка 10—15 % браков — фиктивные. Чтобы определить подлинность союза, иммиграционная служба USCIS придумала брачное интервью.
Офицер задает мужу и жене самые разные вопросы. Ответы на них и составляют общую картину о том, является ли брак настоящим. В последние годы прохождение интервью стало настолько сложным процессом, что тысячи реальных пар не могут получить одобрение иммиграционной службы, которая ошибочно считает их брак фиктивным. USCIS получает тысячи апелляций. Вот случай, произошедший в штате Коннектикут. Ричард Пископо — гражданин Канады, Джулия Соул — гражданка США. Состоят в браке и имеют общего ребенка. Офицер рассаживает супругов по разным комнатам и начинает спрашивать об их совместной жизни: «Есть ли в вашей кухне мусорное ведро и где оно стоит?» Жена отвечает: «Есть. Стоит в нижней части шкафа для посуды». А муж говорит: «Я не знаю. Я почти не бываю на кухне. Жена накрывает завтрак и ужин в столовой. Обедаю я на работе, а в выходные дни нас практически не бывает дома». Офицер в недоумении. Ему кажется странным, что муж не знает, есть ли в его собственной кухне ведро. И в итоге он ставит в досье пары штамп о неудачном прохождении интервью. Причина: ответы супругов расходятся. «Разговор с работником USCIS напомнил мне допрос, который можно увидеть в шпионских фильмах, — гневался Пископо. — Вероятно, офицер думал, что мы запрограммированные роботы и должны отвечать на все его вопросы одинаково. Ни одна нормальная супружеская пара не сможет пройти это чертово интервью, если предварительно не согласует ответы между собой...» Вот здесь-то и кроется главный недостаток интервью. Получается, что пара, вступившая в фиктивный брак, досконально готовится к опросу: заучивают наизусть ответы на все вопросы, делает огромное количество общих фотографий, открывает совместный счет в банке... Настоящие же супруги даже мысли не допускают, что USCIS заподозрит их в мошенничестве. И подготовке к собеседованию они уделяют куда меньше внимания. 56-летняя Вероника Релатген, гражданка Германии, «пустила под откос» интервью, так как не смогла ответить, в какой именно день забирают мусор возле их дома. Супруг же дал точный ответ: «Мусор забирают по понедельникам и средам». Офицер вынес Веронике суровый вердикт: депортация из США.
Выходит, почти любая пара, состоящая в фиктивном браке, может запросто обмануть иммиграционного офицера. Судите сами: офицер не может задавать вопросов, которых нет в официальном списке USCIS. А его можно легко скачать в Интернете. «В случае с брачным собеседованием грин-карту получает самая «прилежная» пара, а не настоящая, — говорит Дэвид Юккен, президент Коалиции за права иммигрантов. — К сожалению, чем правдивее ответы мужа и жены, тем больше расхождений видит в них офицер». По мнению Юккена, узнать настоящие помыслы супругов можно только с помощью детектора лжи. Он сможет с точностью до 97 % определить, является ли брак настоящим. Однако именно оставшиеся 3 % погрешностей вызвали ожесточенные споры среди общественности, правозащитников и иммиграционных работников. Многие сочли: применение детектора лжи... негуманно. Мол, человек, сказавший абсолютную правду, может прослыть лжецом и не получить документов.
В Интернете ходит мнение, что для работников USCIS существует специальная «квота отказов». Проще говоря, каждый десятый (пятый, третий, второй) брак офицер должен признать фиктивным. Это приводит к тому, что даже правильные на первый взгляд ответы могут быть истолкованы совсем по-другому.
33-летний иммигрант из Сербии, проживающий в Вашингтоне, проходил интервью 4 раза. Он обратил внимание на интересную деталь в ведении видеозаписи иммиграционных интервью. В объектив камеры попадает супруг или супруга, но никак не сам офицер. «Запись фиксирует каждое мое движение, но совершенно упускает из вида мимику лица офицера, который одним только взглядом может оказать мощнейшее психологическое давление», — жалуется иммигрант.
В любом случае, крайне сложно интервьюируемому уличить офицера USCIS в скрытой дискриминации. Лишь в очень редких случаях судебные процессы против сотрудников USCIS удавалось возбудить благодаря опытным адвокатам, сопровождающим пары на интервью.
Наталья СТАСЬКО
Snatw3@tut.by
