Украл, выпил - в тюрьму...

Для многих вчерашних заключенных мир за воротами исправительного учреждения укладывается в эту "классическую" формулу. За годы, проведенные за решеткой, мосты между прошлым и будущим нередко сжигаются окончательно. На свободе бывшие зэки часто оказываются изгоями: ни семьи, ни жилья, ни работы. Но сегодня у освободившихся из колонии есть реальный шанс начать нормальную жизнь. Им готовы помочь в центрах социальной адаптации.

38-летний Валерий Никитенко в Центре социальной адаптации ранее судимых лиц ГУВД Мингорисполкома уже 4 месяца. Его история одновременно и банальная, и необычная. Свое первое преступление совершил, как он говорит, "по дури": угнал "жигуленок". Потом - второй. Ну а дальше - пошло-поехало. Результат - два срока, с перерывом в месяц. И сидеть бы Валерию наверняка третий раз, если бы не случай. Не решаясь появиться ни у матери, ни у бывшей жены, в свой шестой день на свободе он бесцельно слонялся по минским улочкам в раздумьях: как жить дальше? Зашел в церковь, там и подсказали адрес, где могут помочь...

Впрочем, чаще всего в центр попадают по направлению исправительного учреждения. Тем, кому некуда идти, здесь гарантированы приют и временная прописка на полгода. Предполагается, что за этот реабилитационный период постояльцы должны восстановить постоянную прописку и документы, подыскать жилье и работу. Формально право начать жить по-новому у подопечных центра есть, но в действительности дело обстоит несколько иначе.

Сегодня в центре прописано более 100 человек. Однако реальный шанс вернуться туда, где жил раньше, есть всего у трети. У остальных он весьма призрачен. Несмотря на законодательные препоны, семьи попавших за решетку родственников стараются всеми правдами и неправдами лишить их законных метров. Нередко бывает и так: выходит человек на свободу, а жилье уже продано. А если и нет, доказать свои права на квартиру можно только через суд. На сегодняшний день судебные издержки по подобным делам выливаются в среднем в 200 тысяч. Откуда у вчерашнего заключенного такие деньги?

Обратившимся в центр положена единовременная материальная помощь в размере одной базовой величины - сейчас это 19 тысяч. Суммы хватает на оформление временной прописки и паспорта (у одних этот документ утерян, у других - старого образца). Одеть, обуть и накормить всех нуждающихся государство, конечно, не в состоянии. Своим жильцам центр предоставляет только кров. Остальное - за счет благотворителей. "Одеждой и обувью помогают религиозные конфессии, - говорит начальник центра Михаил Шабанов. - Территориальные центры социального обслуживания населения снабжают талонами на бесплатные обеды".

Сложнее всего ситуация с трудоустройством. Работа - это и жилье, и хлеб насущный. Теоретически рабочие места для бывших заключенных на производствах бронируются. Вместе с тем из всех имеющихся в резерве вакансий заполнена всего пятая часть. В одних случаях от места отказываются сами претенденты (труд "по броне" в основном неквалифицированный и малооплачиваемый), в других - предприятия под любыми предлогами открещиваются от нежелательных кадров.

Сергей Вербенко, к примеру, работу ищет сам. На скамье подсудимых он оказывался дважды. Судиться из-за жилья с бывшей женой, которая подала на развод сразу после вынесения первого приговора, не хочет принципиально. "Что толку идти на завод: на заработок разнорабочего угол не снимешь, - вздыхает Сергей. - А место в общежитии, не говоря уже об отдельной квартире, бывшему зэку получить практически невозможно. Пока живу в центре, хватает временных заработков. А как дальше будет..." Через пару недель Сергею стукнет 40. Если бы ему лет 15 назад кто сказал, что такой юбилей он будет встречать в казенном доме, признался мой собеседник, ни за что бы не поверил. И все-таки это лучше, чем в тюрьме. Центр между собой его обитатели охотнее называют общежитием, на домашний лад. Порядки здесь, и правда, такие же, как в общежитии: днем - на работе, по вечерам вместе - у телевизора, у каждого своя тумбочка, явился после 23.00 - нарушил режим. Только традиции тут другие. Дарить подарки ко дню рождения или секретничать за чашкой чая не принято - слишком разношерстная публика, хозяева временных койко-мест. Да и по инерции соблюдается негласное тюремное правило: не держать душу нараспашку. Слишком больно, когда туда плюют. Так что праздников не предвидится.

Будущее, как и настоящее, у многих обитателей центра в самом деле невеселое. Особый разговор - старики, ветераны "зоны". В архиве инспектора центра Владимира Ковальчука печальных историй о тех, чей дом - тюрьма в прямом смысле слова, хоть отбавляй. В центре хорошо помнят Валерия Пинягина, деда Пиню. Из своих 62 лет 40 дед Пиня провел за решеткой. "Пинягин и у нас завсегдатай, - развивает тему Владимир Ковальчук. - Забавный дед. Последний раз специально на кражу пошел: в тюрьме, говорит, привычнее".

Александру Лобачу всего 38. Но, по всей видимости, судьбу деда Пини он скопирует до мелочей. В центре - пятый раз. Ни жилья, ни семьи. Перед последней "ходкой" по ходатайству инспектора Ковальчука устроился Александр в строительно-монтажный поезд. А уже через неделю сбежал с работы. На словах тюремной романтике вор-рецидивист больше не верит. Но в силах ли он вырваться из замкнутого круга, по которому вертится его жизнь с 15 лет?

Как известно, тюрьма наказывает, но не воспитывает. А шести "реабилитационных" месяцев, прямо скажем, маловато, чтобы стать другим человеком. Случается, в центре "обслуживаются" целые "криминальные" династии, как, например, Светлана Сакович и ее сын Сергей Жучков. В свои 28 Сергей четырежды (!) судим. Чего греха таить, некоторым свобода противопоказана. Иной, едва вдохнув вольного воздуха, умудряется "залететь" на 15 суток. Причем неоднократно. Впрочем, в центре порядки строгие: трех административных проступков достаточно, чтобы оказаться под надзором правоохранительных органов. Два нарушения "поднадзорного" режима - и ты опять на нарах. Отсюда и печальная статистика: в 70 случаях из 100 психологическая зависимость от законов "зоны" оказывается сильнее естественного человеческого желания быть свободным.

Очевидно, государству решить все проблемы, связанные с издержками нашей пенитенциарной системы, сегодня не под силу. Во всех цивилизованных странах в различных реабилитационных проектах, как правило, участвует общественность. К слову, в одном российском издании наткнулась на такую информацию. Карельская семья предпринимателей Юрия и Тамары Школа приняла на работу несколько бывших заключенных и дала им кров. Отчаянный поступок? Возможно. Но Юрия и Тамару сомнения почему-то не одолевают.

Из своих 62 лет 40 дед Пиня провел за решеткой. "Пинягин и у нас завсегдатай, - развивает тему Владимир Ковальчук. - Забавный дед. Последний раз специально на кражу пошел: в тюрьме, говорит, привычнее".