Анна Грибанова – самый молодой педагог в Академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова. Работы Анны находятся в собрании академии, в частных коллекциях России и Европы.
Сегодня Анна Грибанова, доцент кафедры живописи Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, – гость «СВ».
– О русской природе принято говорить, что она «неброская, нещедрая, скупая»… Вы с этим согласны?
– Суть русской природы – постоянная смена времен года, переходные, неуловимые состояния, когда начинает таять снег, идет лед на реке или начинается цветение садов, длящееся всего две недели, создают бесконечное разнообразие образов. Природа, окружающая человека с детских лет, формирует его душевный склад, оставляет в нем отпечаток на всю жизнь. Поэтому сколько бы русский человек ни путешествовал, ни дивился чужим красотам, всегда его будет тянуть домой – к своей, «неброской» природе.
– В каком состоянии находится пейзаж в современной живописи?
– У нас в этом жанре образовались два непримиримых течения – салонное и творчество художников, которые не хотят спекулировать. Собственно, с пейзажем произошло то же, что и с другими жанрами. Растеряна школа, традиции, утрачены учебные программы, по которым обучали пейзажу в Императорской академии художеств и Московском училище живописи, ваяния и зодчества. А доверять этой методике мы можем – она дала нам те имена, которые составляют гордость русской культуры, – Дмитрий Поленов, Аполлинарий Васнецов, Аркадий Рылов, Алексей Саврасов, Станислав Жуковский, Николай Дубовской. И еще много и много имен. Поэтому, думаю, было бы целесообразно изучить методику обучения пейзажу в России второй половины XIX века, взять лучшее и применить сегодня в современных программах для вузов и академий.
Потрясает, что порой даже эти выдающиеся достижения русской культуры подвергаются остракизму. Эпатаж, шоу, выпячивание низменных инстинктов в последнее время стали характерными чертами так называемого «актуального» искусства. Искусством в наше время могут назвать все что угодно – начиная от черных квадратов до аттракционов с рубкой икон и кощунствами шабаша в Храме Христа Спасителя. Нельзя быть равнодушным к происходящему, необходимо сопротивляться, в том числе и созидательным трудом, обращением к своим традициям, к великой русской литературе, музыке, изобразительному искусству, любовь ко всему этому надо прививать своим детям.
– Вы родом из Орла, из литературных мест, вам интересно было читать, как природу описывают писатели? Как вообще вы выбрали пейзаж в художестве?
– Конечно, я читала классиков и своих орловцев читала, но любовь к природе у меня идет не от литературы. Первые лет шесть я прожила не в городе, а в деревне Кирово Городище у дедушки с бабушкой, лето и потом проводила у них, за крестьянскими работами, по полной программе – полола, поливала, сено ворошила и утаптывала. У меня и сейчас в памяти тот летний зной, когда днем все плавилось, а вечером наступала прохлада, я была пропитана этим. Поэтому у меня не было вопроса, чем заниматься, – конечно, пейзажем, я это знала с тех пор, как начала рисовать. Для меня не стоял вопрос не только выбора профессии, но и жанра. Параллельно еще музыкой занималась, но выбрала изобразительное искусство – здесь человек более свободен, он создает свое.
– А верно ли говорят, что на Западе в большой моде русский реализм?
– Нет, в моде авангард и икона. В прошлом году я была в Петербурге на международном форуме, в котором участвовали искусствоведы Италии, Испании, США, так они очень приветствовали прогрессивное направление абстракции. Пели хвалу последователям Кандинского и Малевича и закончили форум таким призывом: «Ну, хватит заниматься реализмом, надоели эти поленовские «дворики» и «тихие заводи», вы должны быть прогрессивными художниками! Не отставайте от современного мира, вы на правильной дороге, заглушите до конца, уничтожьте то, что устарело!» Говорил это американский искусствовед, а форум этот спонсировал Фонд Сороса. Мне кажется, они делают это сознательно, чтобы уничтожить русское реалистическое искусство. Помните, Маргарет Тэтчер еще в догорбачевские времена сказала, что «в России целесообразно проживание 15 миллионов человек местного населения – для обслуживания нефтепровода». Переводчик подумал, что ослышался, и перевел – 50 миллионов, но Тэтчер его поправила: «Нет, вы правильно услышали – 15 миллионов». Обсуждался вот такой дикий план, а если вспомнить о существовании плана Даллеса по уничтожению России, то удивляться не приходится. Все действительно идет по плану – экономика разрушена, культура уничтожается, молодежь растлевается. Противопоставить этому каждый может лишь борьбу с разрушением национальных традиций на своем месте.
– И как же должен бороться, например, художник-пейзажист?
– Искусство состоит из двух частей – вдохновения и ремесла, вот и нужно воспользоваться инструментом ремесленника для осуществления своих идей, всегда важно – каких, потому что в искусстве имеет значение не только «как», но и «что». Можно красиво исполнить безнравственные вещи, но можно ли назвать их искусством. Из переписки с западными художниками знаю, что вопрос «что» у них даже не стоит, им интересно только «как». Делай что хочешь, главное – привлечь внимание. Серьезная тема, да еще с подтекстом, никому не нужна.
К слову сказать, тот питерский форум сопровождался выставкой арт-объектов. Не оставляло впечатление какого-то обмана: художник делает нечто такое, чего сам не может понять, и подает это как загадку – «вот я какой концептуальный, подите, раскусите, что я хотел сказать». Например, лежали семь скомканных бумажек, и были они названы «Композиция № 7». Это очень удобно, дает возможность завуалировать свою некомпетентность и непрофессионализм. «Я не умею рисовать, но прикроюсь этим, и никто ничего не узнает». Могу поверить, что в начале XX века художники-авангардисты действительно искали новое, но потом началась обыкновенная спекуляция.
– Над чем работаете сейчас?
– Над циклом, посвященным поездке на Псковскую землю. Мне удалось побывать в Псково-Печерском монастыре, в Изборске, Изборско-Мальской долине, в Мальском монастыре. Также делаю серию гуашей, много работаю тушью и пером, люблю графику. Мне нравится изображать переходные состояния в природе, а также в душе человека. Очень люблю писать весну, а работать люблю осенью.
