Учебная тревога
24.11.2010
— Ты что, в школе не училась? — удивляюсь.
— «Понемногу, чему–нибудь и как–нибудь», — шутит подруга и вспоминает пройденное на занятиях. — Вот как сказать: одна юла, две юлы, а пять...?
Парадокс, но, если взрослый человек решил учиться, с ним возятся, как с малышом: развлекают, шутят, улыбаются, рассказывают истории и не ругают за ошибки. А если ты ребенок и учишься в школе — сиди и зубри. Для детей у нас часто существует лишь учение через «не хочу» и «скучно». Причем это «скучно» начинается уже со второго класса, когда начинают приучать к культуре письменной речи, которая содержит сто и одну рекомендацию и больше напоминает делопроизводство. Вот пример: в тетрадке по математике между датой и словами «Классная работа» нужно пропустить одну клетку вниз, дальше две клетки, между столбиками примеров — три клетки вправо и т.д. И только так! Решил ученик задачу правильно, но в подсчете клеточек сбился — минус балл за неправильное оформление работы. Причем изменения в эту инструкцию вносятся чуть ли не каждый год. Видимо, к бюрократизму и скучной рутине нужно приучать с младых ногтей.
Форма без содержания
Учитель мог бы превратить урок в игру, рассказать то, чего нет в учебнике, каждому предложить задачку по способностям, задержаться после уроков с отстающими, но он вместе с учеником зарос бумагами, отчетами, приказами, инструкциями. Ведь именно с него спросят за питание, за посещение театров, спортивных мероприятий, за участие в конкурсах, за информацию о состоянии здоровья учащихся.
Педагоги сетуют: за учебу сейчас спрашивают не так строго, как в советские времена, когда любой двоечник (еще хуже — второгодник) ставил крест на учительской карьере. А вот плохо составленный отчет придется переделывать. А за неправильно заполненный школьником дневник или не по форме подписанную тетрадь можно лишиться премии...
Куда убежал учитель?
Почему сеять разумное, доброе, вечное в школе стало тяжелее, чем еще 10 — 15 лет назад? Почему, чтобы у ребенка не угасал интерес к учебе, нужно обращаться за помощью к репетитору? Да потому, что учителю после уроков нужно бежать по квартирам, составлять акты обследования условий жизни и воспитания учеников (кто с кем живет, стаж работы родителей, их заработок, состоят ли в браке, в какой помощи нуждается семья). Потом — по «всеобучу»: всех несовершеннолетних до 18 лет надо переписать, где кто живет и учится. И не просто узнать, но сбегать и взять бумажку, какое учреждение образования он посещает. За каждого — строгий спрос. Вот и ходит учитель по домам чуть ли не просителем, извиняется за нежданный визит, стучится в закрытые двери, переспрашивает у соседей, кто куда переехал. А дежурство по району с родительским патрулем в вечернее время для предупреждения правонарушений несовершеннолетних? А посещение неблагополучных семей? Хождения затягиваются до 8 — 9 вечера. И только потом, если останутся время и силы, можно заняться воспитанием собственных детей, проверить тетради, подготовиться к урокам... Где, уважаемый родитель, в этом плотном распорядке сплошных обязанностей классного руководителя вы видите время для своего ребенка?
— Отчасти всем этим нагружали учителей и раньше, но это было второстепенным, а упор делался на качество преподавания, — вспоминает учитель химии высшей категории с 30–летним стажем минской школы Инна Подобед (фамилия изменена. — Прим. авт.). — На уроки к учителю приходили проверяющие, говорили, на что обратить внимание, предлагали посмотреть, как строит свой урок его коллега. А сейчас спрос таков: почему у Ивановой питаются только 70 процентов учеников?! Почему в зимний лагерь записалось так мало детей? Мы порой «рисуем» оценки за посещение музеев, театров, за то, что ученики окна заклеили... Вот смотрите: принесли билеты в кукольный театр для 9–го класса. Кого я уговорю туда пойти? Только если пообещаю хорошую отметку. А разве можно узнать о неблагополучии в семье, задавая в лоб вопросы, к примеру, «а зарегистрирован ли брак родителей?»? В доверительном разговоре с детьми, ненавязчиво, выведаешь гораздо больше. Но, получается, пишешь эти акты, характеристики, план воспитательной работы, а поговорить–то и некогда...
В музей — по расписанию
Сегодня много говорится об индивидуальном подходе в образовании, вариативности программ, позволяющей каждому учиться в зависимости от своих способностей и проводить свободное время по своим интересам. А на деле?
— Я только не понимаю простой вещи: почему школе доводятся какие–то планы? — удивляется директор минской гимназии № 29 Виктор Пшиков. — План по охвату питанием, лагерями, музеями, план по внебюджетной деятельности и т.д. и т.п. Что такое учителю в 7 вечера пойти на какое–то спортивное мероприятие? Это значит, пострадает на следующий день урок. С одной стороны, если мероприятие заранее запланировано, почему бы и нет. Но ведь очень много спонтанных акций, которые не вписываются в режим работы школы и приходятся и на первую половину буднего дня, и на дни воскресные. Ко мне приходят различного рода письма, «разнарядки»: куда и сколько детей направить. Но ребенок вполне может отказаться: у него репетитор, музыкальная школа, факультатив, кто–то спортом занимается, кто–то танцами. Я лично никогда никого не лишал премий и надбавок за маленький «охват» музеями или ледовыми дворцами. Может, поэтому наша гимназия тянется далеко в хвосте по всем этим «охватам». И я только могу благодарить учителя, что в свое свободное время он везет 30 — 40, а то и более учеников через весь город в переполненном транспорте на очередное мероприятие, зачастую далеко не самое интересное.
Вы скажете: школа старается развивать ребенка во всех направлениях, ведь жизнь безумно многообразна. Но ведь формальный подход отбивает малейший интерес детей не только к учебе, но даже и к развлечениям. Музеи — по расписанию, спортивные состязания — по разнарядке, участие в конкурсах — по приказу. И что в результате? Метод «чем больше, тем лучше» срабатывает с точностью до наоборот, вызывая отторжение. Ребенок со своими интересами и желаниями, со своими «могу» и «хочу» в этой всеобщей внеурочной занятости вообще оказывается где–то на заднем плане. Затерянный в ворохе всевозможных инструкций и ценных указаний.
Компетентно
Заместитель начальника управления идеологической, социальной и воспитательной работы комитета по образованию Мингорисполкома Наталья Пшеничная:
— Невозможно разделить учебный и воспитательный процесс. И тому и другому в школе уделяется должное внимание. В основном все спортивные и культурно–массовые мероприятия проводятся в субботу — в шестой школьный день. И тогда школа включается в жизнь города. Школьники болеют за свою страну, команду. Что в этом плохого? Чтобы не ущемлять ничьи интересы, нужно просто эти интересы знать: на футбол приглашать любителей футбола, на танцевальные мероприятия — девочек, которым это интересно. Для этого в школе есть целый штат профессиональных педагогов — заместитель директора по воспитательной работе и классные руководители, которые знают детей, их интересы, вкусы. Скажем, недавно возвращалась домой и слышала, с каким восторгом старшеклассницы обсуждали матч по баскетболу Единой лиги ВТБ, в котором принимала участие команда «Минск–2006», какое вдохновение получили они от игры, от того, что команда Минска выиграла у Финляндии! Это и есть патриотизм. И я не думаю, что кто–нибудь из присутствующих в тот день говорил: «Зачем я пришел?» или «Меня загнали!»
Мне непонятна такая позиция. Никто никого не должен загонять. Нужно формировать мотивацию у детей. Если ему неинтересно — значит, не его мероприятие. Ко всему нужно подходить рационально. Почему–то у одних это получается, а у других — нет. Чтобы заинтересовать детей, нужно самому занимать активную жизненную позицию!