23 июля 2010 года в гараже № 519 ГК «Автоветеран», расположенного в Минске по адресу пер. Стебенева, 10а, было тесно. В маленькой кирпичной коробочке болотного цвета, принадлежащей научному сотруднику Института физики НАН Беларуси Николаю Науменко, собралось более десятка человек. Работники милиции, прокуратуры, адвокатуры, судмедэкспертизы, понятые и так называемый «присутствующий» — председатель гаражного кооператива Анна Дешковская. Она едва не потеряла сознание, когда в углу смотровой ямы вскрыли прямоугольный дощатый ящик, залитый уже превратившимся в камень строительным раствором. Не лучшее состояние было и у понятых Натальи Лахтиной и Александра Бондаря. Такую жуть они видели впервые в жизни. В порушенном ящике лежал полуистлевший труп в черных спортивных брюках и красном свитере, завернутый в два байковых одеяла, перехваченных скотчем.
Пропажа
4 февраля 2010 года в Московское РУВД Минска пришел Антон Булдык, 30 лет от роду, индивидуальный предприниматель, начальник участка одного из частных предприятий. С заявлением о пропаже своей матери, бывшей школьной учительницы русского языка, инвалида II группы. Антон сообщил, что вечером 1 февраля на своей машине «Хонда–H–RV» отвез Александру Юрьевну от дома № 53 по улице Наполеона Орды, в котором снимал для нее 1–комнатную квартиру, к 5–й горполиклинике на улице Есенина. На следующее утро позвонил ей по мобильному. Однако мать не ответила. Дома ее не оказалось. Два последующих дня обзванивал подруг и знакомых Александры Юрьевны. Ни у кого она не появлялась. И ни с кем не связывалась по телефону.
Красавец атлет напоминал большого ребенка. Подавленного, растерянного и беспомощного. Его, как могли, успокоили. И приступили к поискам. Были разосланы ориентировки с описанием пропавшей. Соответствующие объявления опубликовали в газетах, передали по телевидению. Безрезультатно.
15 февраля было возбуждено уголовное дело «по факту безвестной пропажи Булдык А.Ю.». Поиски расширились и углубились. Антон тем временем размножил и расклеил по всему Минску объявления об исчезновении матери с портретом и подробным описанием ее примет. Бесполезно. Друзья, коллеги по работе жалели парня и сочувствовали ему. Причем сочувствие это не было формально–напускным. Все знали, как трепетно относится Антон к Александре Юрьевне.
Идеальный сын
Родители развелись, когда мальчику было 6 лет. Его воспитывала мама. Возможно, поэтому между ними сложилась очень теплая нежная связь. Мать гордилась своим сыном. Окончил БГПА. Получив специальность инженера–энергетика, прекрасно трудоустроился. Вместе с другом открыл свою фирму. Не пил, не курил. И ни на минуту не оставлял без внимания маму. Особенно когда она тяжело заболела и стала инвалидом. Каждый день ее навещал. И едва ли не ежечасно справлялся по телефону о самочувствии. Все, кто был знаком с матерью и сыном, считали их взаимоотношения идеальными.
...В конце марта знакомых Булдыка, как гром среди ясного неба, поразила очередная мрачная весть. На этот раз исчез... Антон. 28–го числа он сказал жене Татьяне, что уезжает в Могилев, в командировку. Вышел из дому. И все... В городе на Днепре не появился. Оба его мобильника упорно вещали о недоступности абонента. 17 апреля Антона Булдыка объявили в розыск.
...Александра Юрьевна была человеком сильным. Гордым (например, в свое время, несмотря на скромную зарплату педагога, демонстративно отказалась от мужниных алиментов на содержание сына). И легкоранимым. Она тщательно скрывала глубокую трещину во взаимоотношениях с сыном, которая стремительно превращалась в глубокую пропасть. Этот болезненный разлом бывшая учительница напрямую связывала с женитьбой Антона. Считала, что с появлением новых, как говорил сын, «богатых и солидных» родственников он стал ее стесняться. И, возможно, имела резон. Ведь именно в день его свадьбы, в августе 2008 года, она испытала первое оскорбительное унижение. Когда в разгар торжества сын увел ее из–за праздничного стола и усадил в машину друга. Мол, позже будет некому отвезти домой. Тогда она проплакала весь вечер. А пять месяцев спустя — всю новогоднюю ночь. 31 декабря сын забрал мать из больницы. Привез не домой, а на съемную квартиру. И оставил один на один с чужими стенами.
Да, он постоянно звонил. Ежедневно навещал. Но зачастую только для того, чтобы пообедать. Забрал карточку, на которую переводили пенсию. Пользовался ею сам, давал жене. (Кстати, деньги на карточку зачислялись еще полгода после пропажи Александры Юрьевны. И регулярно снимались со счета — последний раз 15 июля 2010 года). Отсчитывал матери столько, что голодный бывший педагог время от времени звонила своей близкой подруге Ольге Ясинской и просила принести баночку супа.
Саркофаг для мамы
Доконали мать квартирные аферы сына. В съемное жилье он отвез Александру Юрьевну под предлогом ремонта ее квартиры на улице Космонавтов. У Антона был свой угол: «двухкомнатка» на улице Карастояновой — бабушкино наследство. Там, по словам сына, он теперь обосновался с семьей. Однажды Александра Юрьевна автоматически набрала номер телефона своей квартиры. И услышала голос сватьи. Та рассказала, что ремонт давно закончен. И здесь она живет с зятем, дочерью и внучкой. Вскоре Александра Юрьевна узнала, что свою квартиру сын давно продал, деньги потратил. Она не понимала, что происходит. Не хотела быть приживалкой. Требовала, чтобы ее возвратили в родные стены. Между сыном и матерью вспыхивали горячие словесные перепалки. Вплоть до 31 января 2010 года, когда вконец запутавшийся во лжи Антон в приступе бешенства... задушил свою мать.
Следы преступления он заметал хладнокровно и, на его взгляд, безукоризненно. Утром следующего дня тело, завернув в одеяла и обмотав скотчем, погрузил на заднее сиденье своей красной «Хонды». Отвез в гараж. Поехал на работу. Вечером вернулся. В углу смотровой ямы из досок соорудил некое подобие примитивного саркофага. Поместил в него тело, которое засыпал строительным раствором и залил водой. Спустя 2 дня написал заявление в милицию. И стал изображать убитого горем сына, активно ведущего поиски пропавшей горячо любимой матери.
...Оно было маленьким и еле заметным — бурое пятнышко на заднем сиденье красной «Хонды». Но дотошные сыщики, проводившие 15 марта 2010 года осмотр автомобиля, обратили на него внимание. Вырезали крохотный кусочек обшивки. Упаковали в конверт. И направили на экспертизу. Булдык понял, что проморгал убийственную улику. Бурое пятнышко было не чем иным, как засохшей капелькой материнской крови, вытекшей из уголка бездыханного рта во время перевозки тела. (Экспертиза позже стопроцентно установит: это кровь именно Александры Юрьевны и теоретически может принадлежать лишь одному из 100 миллиардов (!) человек.) 27 марта по газетному объявлению он продал машину за 5.500 долларов (при фактической стоимости около 10.000). И на следующий день спешно покинул Минск. Новый владелец авто недолго радовался своей фантастической удаче — уже 31 марта машина была в милиции. Где с нее сняли заднее сиденье для уточняющих исследований.
Булдык в это время скрывался в Москве. Метался. Искал выход. Но не находил его. Вырученные деньги потратил. Скоро от них не осталось и следа. Пришлось возвращаться в Минск. Где его и задержали. 16 июля 2010 года. Спустя 7 дней на стол следователя легло чистосердечное признание. И в гаражный кооператив «Автоветеран» выехала специальная бригада.
...Он выйдет из ИК усиленного режима через 11 лет — столько недавно определил Верховный Суд. Только вот несмываемое пятно кощунственного злодеяния на человеке, который убил родную мать, останется до конца жизни.
