«Бьет — значит любит» — от создателей «Ворует — значит честный», «Горит — значит замерз» и «Пьет — значит трезвенник». В социальных сетях избрали свой способ борьбы с синдромом жертвы домашнего агрессора — здесь вовсю потешаются над способностью женщины прощать своему мужчине не только измены, но и рукоприкладство. Между тем проблема семейного насилия в Беларуси касается не только представительниц слабого пола. От рукоприкладства и оскорблений со стороны близких людей страдают дети, старики. И даже мужчины в самом расцвете сил. Причем если женщины понемногу начали заявлять о своих правах и обращаться за помощью в кризисные центры, к психологам или в милицию, то у остальных в этом плане срабатывает защитный механизм другого рода. А что, если только хуже будет и папа забьет ремнем до смерти? Как я объясню, что сама воспитала своего мучителя? Пристало ли мне жаловаться на ту, которую сам себе выбрал?..
Семидесятилетняя Ирина Вадимовна С. полушутя признается: большую часть своей детской жизни она провела в углу маленькой комнатки в коммуналке, наказанная за очередную провинность. Пощечины, шлепки ладонью, порка ремнем — в ее семье все это считалось в порядке вещей. Собственных детей Ирина Вадимовна воспитывала так же. Могла наорать в присутствии их одноклассников, схватиться за выбивалку для ковров и изломать ее о спины своих мальчишек. Подзатыльники, таскание за волосы, оскорбительные эпитеты — все шло в ход.
— У моих родителей был несокрушимый авторитет, папа и мама — всегда правы, они желают мне только добра. Так я реагировала на побои с их стороны и проговаривала себе это, стоя в детстве на коленях в углу комнаты, — рассказывала женщина на приеме у психолога. — И я выросла хорошим человеком, поэтому считала такой подход к воспитанию самым правильным. Так продолжалось до тех пор, пока однажды мой 24–летний сын не ответил мне на пощечину, которую я ему отвесила за не сданный экзамен в институте. Гриша толкнул меня в грудь, я отлетела к дивану, больно ударилась головой. А он, вместо того чтобы оказать помощь, зло прошипел: «Еще раз тронешь — убью!»
До убийства дело не дошло, но с годами стареющей женщине довелось испытать на себе все прелести семейного насилия, порожденного воспитанием «из–под палки», от рук собственных детей. Сыновья открыто издевались над матерью, могли плюнуть ей в лицо, если она делала им замечание. Пьяный младшенький несколько раз поднимал на пожилую женщину руку. Однажды сломал ей нос, выбил несколько зубов. Врачу Ирина Вадимовна сказала, что сама травмировалась, мол, споткнулась и упала. Так говорят многие жертвы домашней тирании. Хирург не поверил, сообщил в милицию. Но и давая показания, она упрямо твердила: обледенелый порожек, споткнулась, упала. Оставалось только добавить киношное «очнулась — гипс...»
— Мне стыдно, очень стыдно, — расплакалась Ирина Вадимовна. — Получается, я сама во всем виновата, раз мои дети так относятся ко мне. Отселились — и не звонят, не приезжают. Когда меня в больницу положили месяц назад, пришлось просить соседок привозить передачки. Внучки только один раз пришли, долго расспрашивали про квартиру, написала ли я завещание. А Гриша позвонил и без всяких предисловий выдал: если меня надо будет досматривать, чтобы ни на него, ни на брата не рассчитывала. Вот и все, чего я добилась к концу жизни...
— Чаще всего жертвами домашней тирании становятся люди, выросшие в авторитарной семье в условиях жесткого подавления воли, чувств, эмоций, — объясняет семейный консультант Анна Неглинная. — Имея перед глазами пример варварского воспитания, но, с их точки зрения, достойного результата («Я выросла хорошим человеком, несмотря на то что меня били!»), они проецируют эту методику уже на своих детей, не осознавая, что сами становятся тиранами и воспитывают тиранов, которые, повзрослев, возьмут реванш. Иногда кажется, что ген домашней агрессии передается половым путем. Или в качестве семейной «реликвии» по наследству.
Еще лет десять назад к теме психологического насилия в семье мы подходили с нескрываемой иронией. Казалось бы, что тут обсуждать? Ведь крики, ругань, мат давно стали нормой в нашем обществе.
На работе, дома можно и потерпеть — не в царских палатах рождены. Однако специалисты уверяют: негативное психологическое воздействие на личность человека, как ничто иное, способно довести его до срыва. И одному только Богу известно, что это будет за срыв — самоубийство или убийство близких.
— Порой мне кажется, что я не выдержу. Супруга, недовольная тем, что у меня рухнул бизнес, пилит с утра до ночи. Дочке твердит, что папа — неудачник. Как назло, почти у всех наших знакомых дела идут на лад, моя смотрит на них и аж коростой от зависти покрывается. Не стесняется при других обозвать меня импотентом, нищебродом, дебилом. Приложить бы ее как следует, но у меня тесть в друзьях у высокого районного начальства. Засудят до конца жизни. И развестись сейчас никак — когда я дело открывал, все на жену переписал. И дом, и дачу, и машину... — это из откровений 42–летнего Олега.
— У меня другая напасть: жена может прилюдно дать мне пощечину в магазине, — вздыхает 35–летний Сергей. — А когда я один раз ответил ей тем же, заверещала как ненормальная, да и вся очередь начала возмущаться в стиле «онажеженщинакактымог!».
— Надо понимать, что мужская и женская агрессия хотя и имеют одну конечную цель — перевоспитание партнера «под себя», однако сильно отличаются в причинных связях, — говорит психолог Екатерина Климчук. — Мужчины, как правило, агрессивны по природе. Однако в большинстве случаев эта агрессия подавляется волей и разумом. Женщины проявляют агрессию в том случае, если они сильно разочарованы в жизни или в своем мужчине. Кстати, согласно опросам, в большинстве семей, где мужчина чувствует себя затюканным своей супругой, часто или вообще нет секса, или он крайне редок и неудачен.
Истории домашнего насилия, начавшиеся, как мелодрамы с элементами триллера, а закончившиеся хеппи–эндом, в нашем обществе пока редкость. Но иногда они случаются. В первую очередь благодаря настойчивости женщин — жертв мужской тирании. Можно только догадываться, чего им стоит ломать вековые стереотипы покорности и выносить «сор из избы», чтобы изменить не только себя, но и весь этот мир к лучшему.
— Ко мне на прием пришла 35–летняя Тамара, мать двоих детей. Она пожаловалась на плохое поведение 7–летнего сына на уроках, на его невнимательность, о которых ей поведала классная руководительница ребенка, — рассказывает практикующий психолог отделения социальной адаптации и реабилитации ГУ «Минский городской центр социального обслуживания семьи и детей» Людмила Фролова. — А при диагностике мальчика выявилось: он панически боится отца, у него низкая самооценка и нет уверенности в себе. На вопрос о муже и атмосфере в семье Тамара ответила, что Андрей выпивает. В состоянии алкогольного опьянения очень агрессивен. В доме — брань, двери стучат, посуда бьется. Случается и рукоприкладство. Когда доходит до этого, мать с детьми убегает на улицу или к соседям. Бывает, что и ночью... Объясняю матери, что у ее сына все признаки посттравматического расстройства: снижена концентрация внимания, быстрая утомляемость, повышенная ранимость. Как следствие — беспокойное поведение. Предлагаю поговорить с педагогом, рассказать о ситуации в семье. Пытаюсь убедить, что ребенку требуются поддержка, одобрение. И в первую очередь от мамы. А у матери у самой в глазах усталость, мука, обреченность...
По словам Людмилы Евгеньевны, чтобы изменить ситуацию в семье, Тамара согласилась на индивидуальные консультации, затем приняла участие в групповых занятиях. А после, обретя уверенность в своих силах, начала действовать.
Спустя несколько лет эту красивую успешную женщину не узнать. Она получила дополнительное образование, занялась своей внешностью. После очередного приступа агрессии у мужа вызвала милицию, и он присмирел. С течением времени у Тамары пропал панический страх перед неадекватным супругом. Сейчас она возглавляет небольшую фирму, сотрудники уважают и ценят ее, а сынишка радует успехами в школе.
konopelko@sb.by
Советская Белоруссия № 241 (24871). Суббота, 12 декабря 2015
