Накануне Нового года мне позвонила давняя приятельница и неожиданно разрыдалась в трубку:
— Представляешь, у меня рак! Доктор не стал ничего утаивать, а сказал, что нужно срочно оперироваться и делать “химию”. Лучше бы я ничего не знала...
И это говорила сильная женщина. Врач с огромным опытом практической работы. Даже у нее такой диагноз выбил почву из-под ног, так что уж говорить об остальных? Первая мысль — это конец! Узнав о страшном диагнозе, многие начинают искать панацею на интернет-сайтах. Начитавшись ужасов, ставят крест на своей жизни. Хотя онкологи и внушают: рак — не приговор, а обыкновенная болезнь. То, что есть патологии еще серьезнее, увы, не успокаивает. Некоторые онкопациенты переносят шок, впадают в ступор, есть и такие (их, к счастью, крайне мало), кто сводит счеты с жизнью. В минувшем году по Москве прокатилась волна суицидов среди тяжелых онкобольных. Одиннадцать человек покончили с собой.
“Хотя в нашей стране такой статистики нет, подобные случаи бывают и в организациях здравоохранения, и в домашних условиях”, — признал в одном из интервью главный врач Минского городского онкологического диспансера Владимир Караник. Подтверждает это и недавняя трагедия в Лидском районе, где одинокий 73-летний мужчина попал в райбольницу с огнестрельным ранением груди и левого плеча. Он пытался покончить жизнь самоубийством, поскольку предполагал, что болен раком. Рана оказалась не смертельной, а диагноз, к счастью, не подтвердился.
Еще один случай. В Бобруйске мужчина, страдавший раком, уже в нынешнем году подорвал себя и погиб. Почему он принял такое решение, навсегда останется тайной.
Вопрос: “Стоит ли говорить онкологическому больному его диагноз или все-таки молчать, держа в неведении?” — давно утратил свою остроту. Закон о здравоохранении расставил все точки над “и”: человек имеет право знать все о своем здоровье. А как на практике?
Надежда умирает последней
Павел Моисеев, заведующий отделом организации противораковой борьбы РНПЦ онкологии, кандидат медицинских наук:
— Я твердо убежден, что в большинстве случаев больным следует говорить правду. Но в этом вопросе не все так просто. Даже в нашем центре работают онкологи старой закалки, которые придерживаются мнения, что пациента нужно щадить и не сообщать ему, что у него рак. На мой взгляд, делать это все-таки нужно, но учитывая все обстоятельства. Каждый случай уникален. Когда к нам поступает пациент, он дает согласие на получение информации о состоянии своего здоровья и обо всех манипуляциях, которые ему предстоят. В ином случае ерунда какая-то получается. Скажем, больному необходимо удалить злокачественную опухоль легкого, а его убеждают в том, что операция нужна, чтобы справиться с последствиями хронического воспаления. Сегодня не XVII век! Обо всем можно прочитать в интернете. Будет ли после такого обмана пациент доверять доктору?..
Да, некоторые люди с трудом приходят в себя после оглашения страшного диагноза. Женщины начинают рыдать и отказываются от лечения, но уже на следующий день рассуждают более здраво. А мужчины заявляют, что не хотят лечиться, и обычно уходят. Такие будут всегда — их около 3 процентов от тех, кто мог бы лечиться. Причем чаще отказываются те, у кого еще ничего не болит. А когда есть проблемы, люди просят о помощи.
Очень часто пациенты интересуются: “А что нужно делать, чтобы жить?” Сегодня говорить об этом гораздо проще, чем 20 лет назад. Тогда было меньше возможностей проводить обследования, хромала техническая оснащенность, да и лекарства были не те, что сейчас. Теперь в Беларуси выздоравливают 60 процентов пациентов из подлежащих лечению. А человеку, у которого выявлен рак, важно найти силы не опускать руки, а бороться за жизнь. Чтобы это действительно получалось, необходимо изменить общественное мнение о возможностях онкологии, больше рассказывать о ее достижениях.
Я не помню ни одного случая, чтобы пациент с диагнозом рак, после того как вернулся домой, повесился или застрелился. Гораздо больше тех, кто уезжает домой, а потом все-таки возвращается на лечение. Но сегодня вокруг онкологических больных вертится немало разного люда, который обещает выздоровление от рака благодаря “чудо-лекарствам”. Нужен закон, который позволит наказывать нечистых на руку дельцов, наживающихся на чужой беде.
Нередко пациенты, отказавшись от лечения в клинике, следуют советам, опубликованным в газетах. Больных пичкают бензином, мочой, вытяжками мухомора или болиголова, после чего у них отказывают почки и печень. Таких пациентов привозят в клинику, когда помогать уже поздно. Много спекуляций с новыми лекарствами и вакцинами против рака. Мы не консерваторы, которые противятся всему новому. Все, что есть в мире, применяется и в нашей стране. Именно поэтому по некоторым локализациям рака наши результаты лучше, чем в других странах. Надежда у человека, заболевшего раком, всегда есть.
Неосознанное стремление к смерти
Александр Тихомиров, психотерапевт:
— Думаю, врач должен тонко улавливать особенности психики пациента. Ведь, заимев диагноз рак, многие онкобольные попадают в вакуум страха, моментально становятся социально одинокими. Но что удивительно? Среди них я реже встречал тех, кто хотел бы покончить с жизнью, чем среди здоровых людей. Кстати, многие исследования показали, что 90 процентов онкобольных находятся в депрессии.
Рак у разных людей протекает по-разному. Но нужно постараться убедить человека жить, чтобы он успел сказать какие-то важные слова родным, с которыми никогда не говорил по душам. Или, к примеру, дождался 1 сентября, когда внук пойдет в первый класс. Или открытия дачного сезона, когда распустятся любимые цветы. У всех свои причины жить. Главное — не падать духом. И если рядом любящие люди, больной ничего не боится. Суициды происходят на фоне пика переживаний. Как психотерапевт я считаю, что это неосознанное стремление к смерти. В свое время я работал с онкологическими больными и заметил этот необычный феномен. Беседуя с пациенткой преклонных лет, я поинтересовался: вы хотите жить? Она в ответ: конечно, все люди хотят этого. “Помоги сынок, прошу тебя!” — взмолилась старушка. Я тогда задал ей еще один вопрос: а вот так, как вы живете сейчас? И услышал: “Ой, так — не хочу. Муж пьет, сын — в тюрьме. Сама без сил. Кому нужна такая жизнь?!”
Это и есть неосознанное стремление к смерти. Работая с такими пациентками, я заметил, что рак матки настигал женщин, живущих рядом с мужчиной, которого на дух не переносят. Рак молочной железы чаще возникал у пациенток, приносящих себя в жертву — семье, внукам, работе. Такие, образно говоря, “кормят” всех грудью. С точки зрения психотерапии, рак желудка — это пожирающая изнутри обида на кого-то. Рак легких — беда того, кто не может вздохнуть полной грудью в своем окружении и т. д.
В моей практике не было случая, чтобы онкологический больной покончил жизнь самоубийством. За этими людьми хорошо ухаживали и медицинские сестры, и родные, такие пациенты цеплялись зубами за жизнь. Какая бы беда ни случилась с вашими родными, никогда не оставляйте их в одиночестве.
