На фоне мощного сельскохозяйственного производства, вставшего на рельсы многоукладной экономики, белорусское фермерское движение выглядит скромно.
Тем не менее крестьянские фермерские хозяйства вносят свой посильный вклад в производство сельхозпродукции. Но вклад этот дается нелегко. Почему? Наш корреспондент попросил поделиться на сей счет своими мыслями председателя правления Белорусского общественного объединения фермеров Константина Ермоленко.
— Константин Михайлович, общественное объединение фермеров Беларуси существует не автономно. Оно часть АПК. Насколько тесны ваши связи, например, с Минсельхозпродом, чувствуется ли его поддержка?
— Начнем с того, что я постоянно присутствую на планерках в министерстве. Кроме того, периодически, когда обсуждаются наши проблемы, бываю на заседаниях коллегии министерства. Должен признать, что оно держит руку на пульсе фермерской жизни.
— Что обсуждали нынче, например?
— На коллегии несколько месяцев тому назад рассматривали вопрос «О ходе выполнения комплексных мероприятий по развитию крестьянских (фермерских) хозяйств». В постановлении зафиксировано, что наше движение в Беларуси становится одной из составляющих аграрного предпринимательства на селе. Хочу подчеркнуть здесь слово «предпринимательство», т.е. на селе появилась новая, частная форма собственности. Это соответствует демократическим преобразованиям в АПК на основе Конституции страны, действующему законодательству. Образно говоря, ребенок появился на свет, теперь его надо пестовать.
Не могу обойти и личностный мотив. Нас радует, что процессами, протекающими в крестьянских хозяйствах, постоянно интересуется лично первый заместитель министра Надежда Николаевна Котковец.
— Если быть точным, Константин Михайлович, то ребенок появился на свет не вчера, а в 1991 году. Так что дитя подросло. В процессе реформ до настоящего времени в стране было организовано более шести тысяч крестьянских фермерских хозяйств. Что мы имеем сегодня?
— Сохранились и ведут свою деятельность, к сожалению, только чуть больше 2300.
— Значит, политика государства, направленная на развитие крупнотоварных хозяйств, верная. И общественное мнение — яркое тому подтверждение. Наверное, мы не готовы психологически перейти к фермерству, может быть, потому что община у нас, славян, в крови.
— Я тоже двумя руками за крупные товарные крестьянские хозяйства. Такие, например, как «Пралесак», которое возглавляет в Могилевском районе Юрий Коршунов, фермы Владимира Дунича (Берестовица), Генриха Мысливца, Болеслава Малиновского (Мосты) и другие.
И вообще, раз уж мы не отвергаем предпринимательство на селе, то пусть им занимаются те, у кого душа к земле лежит.
— Передо мной официальные данные Минсельхозпрода. Из них следует, что за фермерскими хозяйствами закреплено около 160 тысяч гектаров сельхозугодий, 3,2 процента от общего их количества. Этот сектор производит сельхозпродукции в сопоставимых ценах: 1,7% зерна, 1,2% картофеля, 3,2% овощей, 0,6% молока, 0,7% мяса. Словом, мизер.
— Цифры – вещь спорная. Особенность существования фермерства в том, что со дня основания все до единого эти хозяйства работают на самофинансировании и самоокупаемости. Они пока выведены из зоны господдержки. Если, по нашим данным, в каждый гектар пашни в системе сельхозкооперативов государство вкладывает 70 долларов, то в фермерский гектар – меньше 10 долларов. Далее. Малыми силами фермер добивается на своих землях, порой очень скудных, заметного наращивания объемов производства, у него выше, чем во многих хозяйствах, нагрузка пашни на одного работающего, производительность труда.
Взять тот же «Пралесак». У него — 550 гектаров сельхозугодий. С них он отправляет на общенародный стол в год 250 тонн молока, до 50 тонн мяса, собирает урожаи зерновых, превышающие 50 центнеров на круг.
Нелишне вспомнить и о таком факте. От 40 до 50 процентов сельхозпродукции в Беларуси производится все же вне государственного и общественного сектора: в крестьянских (фермерских) хозяйствах, личных подсобных хозяйствах, на садово-дачных участках. Тот же картофель у нас почти полностью выращивают именно здесь, так как хозяйства общественного сектора нынче «одолели» всего около 50 тысяч гектаров. Фактически свернули производство второго хлеба, переложили его на частника.
Я никогда не ратовал за всеобщий перевод сельского хозяйства на частные рельсы. Я и мои коллеги считаем, что в общей системе продовольственной безопасности страны у нас появилась своя ниша. И она будет с помощью государства расширяться, гармонируя с другими формами хозяйствования.
