На первые роли сегодня выходят региональные экономические союзы и блоки, затмевая даже таких глобальных «мэтров», как ВТО. К примеру, благодаря участию в Североамериканской зоне свободной торговли (NAFTA) Мексика ворвалась в двадцатку крупнейших экономик мира и сегодня поставляет в США автомобилей едва ли не больше, чем Япония. А как лихо шагнули вперед государства, входящие в региональные блоки Юго-Восточной Азии (АСЕАН) и Южной Америки (МЕРКОСУР). Видимо, совсем не случайно США так настойчиво лоббируют создание Транстихоокеанского партнерства. Создание новой зоны свободной торговли сулит им куда больше выгод, нежели они имеют сейчас в рамках глобальных торговых соглашений.
Так что с Евразийским экономическим союзом, который должен заработать со следующего года, Беларусь, Россия и Казахстан попали в мировой тренд. Данное образование переводит взаимодействие наших стран на новый уровень в сфере энергетики, транспорта, перемещения товаров, услуг, капитала и рабочей силы. Но вряд ли стоит тешить себя надеждами, что с первого же дня все пойдет гладко. Возможные трудности и риски на пути становления ЕАЭС, перспективы его расширения в геополитическом измерении, отношения с ЕС и Китаем обсуждали в Минске эксперты.
Сложно оспорить тот факт, что ЕАЭС несет выгоды всем его участникам. Прежде всего за счет развития взаимной торговли. По оценкам экономиста Александра Синкевича, белорусская промышленность может увеличить экспорт только в Россию в три раза. Эти расчеты он сделал, оценив объем импорта Россией той продукции из-за пределов Таможенного союза, которая производится в Беларуси. Объем этого сегмента рынка промышленной продукции – более 50 миллиардов долларов, а весь импорт из Беларуси сегодня – 16 миллиардов. То есть потенциально можно нарастить поставки из Беларуси, тем самым загрузив и белорусские предприятия, и их российских смежников.
С другой стороны, считает эксперт, в формате «тройки» явно недостает географических и экономических масштабов, чтобы иметь реальный вес в мировом сообществе. Общий рынок в 170 миллионов человек (надо хотя бы 200–250 миллионов) и доля в мировом ВВП на уровне трех процентов (вместо 14 процентов, которые были у СССР) – недостаточные условия. Именно поэтому жизненно важно расширение ЕАЭС за счет новых членов, наращивание объемов производства на основе модернизации и реиндустриализации экономик. Главная цель евразийской интеграции – не кооперация ради кооперации, а создание мощного глобального игрока, способного влиять на ход истории. Мерилом этой интеграции должна стать совокупная экономическая, политическая и военная сила Евразийского союза. Вооруженный конфликт на Украине, нестабильная обстановка в Центрально-Азиатском регионе – свидетельство того, что мы явно запаздываем со строительством полноценного Евразийского союза.
Преодолеть вышеназванную проблему, а также технологическое отставание евразийской интеграции поможет развитие сотрудничества с Евросоюзом. Шансы на успех хорошие.
Если США и НАТО воспринимают создание ЕАЭС откровенно враждебно, то в ЕС настроены более позитивно. И этим надо воспользоваться. Кроме того, прорабатываются вопросы организации зоны свободной торговли с Вьетнамом, Новой Зеландией, о своем желании подключиться к таможенной «тройке» недавно снова заявили в Турции.
Продолжая тему, минский политолог Вадим Гигин предложил обратить внимание на Восток, в частности, на проект Китая «Экономический пояс Великого шелкового пути». Эта инициатива не является конкурентом ЕАЭС, поскольку опирается на существующие двусторонние и многосторонние механизмы сотрудничества Китая с соответствующими странами. Транспортная инфраструктура восточной части КНР перегружена торговыми потоками. Поэтому Пекин заинтересован в сотрудничестве с постсоветскими странами в части вывода своих товаров на мировой рынок через «западные ворота». В этом смысле китайскую инициативу по созданию экономического пояса Великого шелкового пути можно рассматривать как некую дорожную карту по сотрудничеству с ЕАЭС. Поэтому целесообразно обеспечить бесперебойность финансовых отношений сторон, в том числе за счет расширений расчетов в национальных валютах и, возможно, создания общего финансового института с Шанхайской организацией сотрудничества.
Нельзя не учитывать и внешнеполитические факторы евразийской интеграции. В частности, нарастание угроз по мере вывода из Афганистана международных сил. С одной стороны, это повлечет расширение наркотрафика, с другой – увеличивает риски исламистской экспансии на север, прежде всего в Узбекистан. Это общие вызовы для всех участников евразийской интеграции, и ответы на них нужно готовить уже сейчас.
Евгений КОНОНОВИЧ
