28 ноября отметили 100-летие известного писателя Константина Симонова

В 1979 году по завещанию Константина Симонова его прах был развеян над Буйничским полем под Могилевом. Здесь в июле 1941 года писатель увидел то, что затем описал в романе “Живые и мертвые”: в течение одного дня наши солдаты подбили и сожгли 39 немецких танков, горела земля.


А в феврале 1978-го Константин Симонов был в Беларуси в последний раз. Он приехал на военные широкомасштабные маневры “Березина” под Борисовом. О встрече с писателем рассказывает журналист, Заслуженный деятель культуры Республики Беларусь Николай Шлома.

Штык и перо

— В Минске в те дни проходило Всесоюзное совещание писателей, в творчестве которых доминирует военно-патриотическая тема. Естественно, без Константина Симонова такая встреча не могла состояться. А раз она совпала по времени с масштабными военными учениями, литераторам решили показать эпизод из подготовки современной армии.

К месту учений писателей привезли на красном “Икарусе”. Из него первым медленно вышел Иван Шамякин, за ним несколько незнакомцев. Вглядываемся, но в суете трудно кого-то узнать. Вдруг раздался восторженный шепот: “Симонов, Симонов!..” Когда он, осторожно ступая, вышел из автобуса, его мгновенно окружили и военные, и гражданские.

Когда еще такой случай представится: пообщаться с самим легендарным Симоновым! Мы, молодые журналисты, несколько бесцеремонно проталкиваемся к Константину Михайловичу. Услышав, что это коллеги-газетчики, сразу с улыбкой повернулся к нам и произнес знакомым, чуть с картавинкой, тихим голосом:

— Здравствуйте! Чем могу служить?

Чем! Сама по себе эта встреча — уже подарок судьбы. Заранее мы, естественно, не могли продумать вопросы, поэтому получился короткий экспромт, его рассказ о времени и о себе.

“И дачный клязьминский вагон, в котором ехать мне до Бреста...”

Тогда, в конце июня горестного 41-го, Брест уже пал, только крепость не сдавалась. Немцы свирепствовали под Минском, к нему были перерезаны все пути.

Военкору пришлось окунуться в неразбериху отступления в Борисове. Здесь он получил боевое крещение на новой войне. Первое было в 1939-м на Халхин-Голе — в сражении с японцами на монгольской земле.

На Березине, после встречи с бойцами и командирами, сохранившими самообладание и вселявшими уверенность в других, тех, кто не растерялся, в нем зародилась неистребимая вера в Победу. Здесь он встретил полковника Лизюкова, спокойно-бесстрашного, рассудительного, организатора заслона на Березине из рассеянных частей. Многие из тех красноармейцев потом стали прототипами героев широко известной симоновской трилогии “Живые и мертвые”, по ней поставлен замечательный одноименный фильм.

И вот февраль 1979-го, Борисов. Учения. Спрашиваем, часто ли приходилось бывать на таких маневрах бывшему фронтовому корреспонденту, подполковнику Симонову?

— Нет, — ответил он. — В воинских коллективах даже самых отдаленных гарнизонов нахожу время и удовольствие встречаться с современными военными. Приятно с ними общаться, видеть неподдельный интерес к событиям той самой страшной войны. Да это и понятно, отцы многих из них воевали, вынесли на плечах своих большие и малые сражения. А вот на маневрах довелось быть впервые.

— Впечатляют?

— Не то чтобы сильно, ведь это, по существу, игра, хотя и грандиозная, с большим количеством вооружения, техники, воинских подразделений. Реальные бои ... — Симонов чуть запнулся, — не желаю вам на таких исполнять свой журналистский долг.

— Какие чувства испытываете, через столько лет вновь встретившись с этими местами?

— Смешанные. Тогда была неопределенность, непредсказуемость, смешались трусость и героизм, паникерство и железная воинская дисциплина. Выдержка в лице того же полковника Лизюкова, которая пригодилась ему и всем нам потом на других участках фронта. Мы были молоды. Я многих помню, молодых, красивых, сложивших головы...

В нас есть суровая свобода:

На слезы обрекая мать,

Бессмертье своего народа

Своею смертью покупать...

Нам еще о многом хотелось спросить Симонова, о его встречах в Беларуси, о впечатлениях. Но импровизированное интервью обрывает канонада: артиллерия начинает палить по бронированным мишеням и нас всех торопят — пора в укрытие. Наш фоторепортер Николай Амельченко наугад щелкает затвором фотоаппарата, пытаясь в суете, при валившем хлопьями снеге, поймать приличный ракурс для съемки героя. А Симонов улыбался: не обессудьте, если ничего путного не выйдет. Слава Богу, вышло.

Память длиною в жизнь

После стрельб писательский автобус спешно укатил в столицу. Но, как выяснилось потом, Константина Симонова руководство города Борисова пригласило в город. И он не смог отказаться от встречи с городом, в котором для него практически началась война. Константин Михайлович выглядел не совсем бодро, говорил тихо, с остановками, что не характерно для него. Хоть и старался улыбнуться, внутреннюю усталость скрыть было невозможно.

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом

Тогда, в феврале 1978 года, в его честь в Борисове накрыли столы для дружеского ужина. Симонов не смог отказать хозяевам и был искренне тронут, когда председатель горисполкома Николай Филиппов, большой знаток и ценитель поэзии, прочел пронзительные симоновские строки:

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом,

По мертвому плачущий девичий крик,

Седая старуха в салопчике плисовом,

Весь в белом, как на смерть одетый, старик...

Ты помнишь, старуха сказала: родимые,

Покуда идите, мы вас подождем.

Симонов подтвердил, что строки — не вымысел, а суровая правда. И строки эти рождены действительно здесь, в городе на Березине.

Тогда, в 1941-м, Константин Михайлович окольными путями пробивался отсюда, из-под Борисова, к Могилеву, надеясь там, на берегах Днепра, найти хотя бы относительно стабильный участок обороны.

И профессиональное чутье не подвело его. Здесь состоялась его судьбоносная встреча с главными прототипами героев знаменитой трилогии. В том числе легендарным командиром 388 стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии Семеном Кутеповым (в романе “Живые и мертвые” — Серпилин, которого в одноименном фильме великолепно сыграл Анатолий Папанов). О героизме бойцов и командиров вся страна узнала из очерка “Горячий день”. Написанного на одном дыхании, в чисто симоновском стиле, с фотографиями Павла Трошкина. Эта публикация в “Известиях” была лучиком надежды в лихую годину, рассказом о том, что враг — не пройдет, фашистская гадина будет раздавлена.

На Березине, после встречи с бойцами и командирами, сохранившими самообладание и вселявшими уверенность в других, растерявшихся, в молодом военкоре Симонове зародилась неистребимая вера в Победу. Многие из тех красноармейцев потом стали прототипами героев трилогии “Живые и мертвые”