Первый раз я увидел усадьбу Пузынов в деревне Гремяча под Брестом лет 10 назад. С моего последнего визита в поместье прошло не больше месяца. Изменилось ли имение после продажи? Да. Там появилась табличка с предупреждением: отныне усадьба — в частной собственности. Однако ожидаемого многими чуда не произошло. Имение все так же тихо и пустынно. Открытое всем ветрам здание продолжает разрушаться.
Окруженные старинным парком развалины — зрелище романтическое, спорить не стану. Это знают и влюбленные парочки, и вдохновленные историей краеведы. Но куда лучше смотрится архитектурная ценность, когда она отреставрирована, наполнена жизнью и привлекательна для туристов.
Помню, как пять лет назад Совмин утвердил список усадеб для продажи. Мысли тогда появлялись разные. Процесс хотелось назвать и распродажей истории, и спасением прошлого. Воображение рисовало то обнесенные глухими заборами достопримечательности, то небывалый всплеск туристической отрасли. Мало кому было понятно, к чему все это приведет.
Впрочем, со временем приходило все более ясное осознание: катастрофы не случится. Но чем дальше уходил день опубликования списка, тем очевиднее становился другой факт: далеко не все проданные старинные имения начнут новую жизнь.
На первых порах предложенная схема реализации усадеб выглядела эффективной и простой. Облимущество в каждом регионе проводит аукцион, частники участвуют в нем, лучшее предложение выигрывает. Минкультуры следит за ходом реставрации купленного здания, а новый собственник сам создает для него «начинку» по желанию. Увы, в Совмине не учли только одного: не все инвесторы после покупки возьмутся за дело с надлежащим энтузиазмом.
Замначальника управления культуры Брестского облисполкома Вячеслав Гарбузов с грустью констатирует: за эти годы вместе с Гремячей в регионе удалось продать только пять усадеб. Но от перемены собственника, как оказалось, жизнь поместий уже долгое время не меняется. До сих пор здесь нет ни одного «живого» туристического объекта, сюда не приехал ни один турист. Как же так вышло, что заминка случилась на самом важном этапе?
В компании — владелице поместья Пузынов мне честно сказали: да, дело движется не так быстро, как хотелось бы. На подходе проект консервации, который защитит здание от разрушения. Реставрация же, несмотря на принципиальное согласие участвовать в проекте воссоздания усадьбы, откладывается...
Понятно, что у каждого конкретного простоя — свои объективные причины. Кредиты дорожают. Проект реконструкции согласовать никогда не было легко. Вложить нужно не одну сотню тысяч долларов. Да и без бюрократии наверняка не обходится… Но реставрация историко-культурного наследия как раз тот случай, когда промедление смерти подобно. Потому-то и продавали старинную недвижимость с аукциона за относительно небольшие деньги.
Начальник отдела по охране историко-культурного наследия Минкультуры Игорь Чернявский считает, что затягивания сроков реставрации на проданных в частные руки усадьбах можно избежать. Где искать панацею? В строках договора между местными органами власти и инвесторами. Игорь Мефодьевич уверен: только точные сроки реставрации и сдачи в эксплуатацию могли бы спасти от дальнейшего разрушения и без того побитые временем поместья. Правда, в такой договор простым смертным не заглянуть. Коммерческая тайна.
Есть возможности подогнать нерадивых бизнесменов и у самого Минкульта: проверки, осмотры, предписания, протоколы о ненадлежащем содержании объекта. Наконец, штрафы. Но испугается ли их инвестор, заплативший не одну сотню миллионов рублей за усадьбу? Думаю, да. Но только если взыскание за необоснованный простой будет действительно серьезным.
В общем, хотели как лучше. Но оказалось, победа на аукционе — отнюдь не гарантия восстановления проданной усадьбы. И если привить уважение к истории получается только через кошелек, то почему бы и нет? Любое поместье, пусть даже самое маленькое, не разменная монета в серьезной игре. На кону сохранность историко-культурного наследия страны. И чем крепче инвестор будет связан финансовыми обязательствами, тем крепче будут стены старинных имений.
