На Витебщине его знает каждый биолог и каждый эколог. Так и говорят — наш Анатолий Максимович. В этом году он перешагнет пятидесятилетний рубеж своей трудовой деятельности. Заведующий кафедрой экологии и охраны окружающей среды Витебского государственного университета им. П.М.Машерова, кандидат биологических наук Анатолий Дорофеев всю свою жизнь посвятил педагогической и природоохранной деятельности, изучению биологического разнообразия ландшафтов севера Беларуси.
Принято считать, что любовь к природе закладывается у человека с детских лет. У Дорофеева из детских воспоминаний — яркие пейзажи околицы родной деревушки Ложани, что под Городком. Такой природы больше видеть никогда не приходилось. Зима в конце 40-х годов по крыши засыпала снегом дома. Между домами из сугроба детвора укатала горку, и салазки влетали прямо во двор. А летом после ливней речка заливала луга. Теперь исчезли многие близлежащие деревушки — Загорцы, Шляхты, Хобня, Зуи, Бодяи, Куксы и в природе многое изменилось.
— Мне многое дал дядя Георгий Петрович Корозеев, он вернулся с войны и своими рассказами для меня мир открывал, — вспоминает Анатолий Максимович. — Как-то подарил трилогию Горького “Детство. В людях. Мои университеты”. Книгу я залпом прочел дважды.
Родители Анатолия Максимовича — простые крестьяне, всю жизнь работали на земле, имели семерых детей. Прадеды тоже городокские. На новых землях основали деревню Носачи. Ученый, работая в архивах, установил свою родословную до четвертого колена. Краеведение стало его серьезным увлечением, накоплен богатейший материал о городокском крае, в планах — написание книги.
Поступление на биологический факультет было его осознанным выбором. Мир природы — вечная тайна. И эта таинственность влекла. Чего ни коснешься — всегда открытия. Его учителями в студенческие годы стали замечательные основоположники экологии Поозерья Анатолий Иванович и Всеволод Анатольевич Радкевичи, Александр Павлович Крапивный. Они развили в молодом любознательном человеке желание заниматься наукой. А первым объектом научного интереса стали птицы. Первым и на всю жизнь.
— Мы начинали с фенолого-экологических наблюдений за птицами северо-восточной Беларуси, — говорит Анатолий Максимович. — Например, как питается серая ворона. Застали то время, когда биологи со своими интересами оказались в опале у властей. В 1961 году моему научному руководителю Крапивному досталось за сравнительную экологию белого и черного аиста. Нас критиковали за изучение хозяйственно неценных видов. Неправомерная критика только вселила в меня дух сопротивления. Я решил, что все равно буду продолжать начатое. И кандидатскую диссертацию посвятил дендрофильным птицам. Это дятлы, синицы, зарянки, полозни, пищухи, глухари, рябчики, тетерева. Теперь значение птиц оценено по достоинству — они индикаторы состояния лесных биоценозов. Птицы — превосходная модель для изучения окружающей среды. Через оценку изменения их численности, перераспределения видов можно судить об изменениях в природе.
Биологи ВГУ вместе с Анатолием Дорофеевым стали инициаторами создания многих природоохранных территорий. Два заказника, в разработке которых они принимали участие, получили международный статус охраны — Освейский и Ельня. Сеть особо охраняемых природных территорий Белорусского Поозерья, созданая Анатолием Дорофеевым, уникальна по биоразнообразию: здесь выявлено 600 мест обитания редких и исчезающих видов растений и животных. Практика показала, что не всегда предложенный режим охраны способствовал сохранению вида. Например, на острове озера Езерище гнездились колонии чаек, уток, много редких птиц. Чтобы не мешать им, запретили выпас скота, но птицы все равно постепенно покинули эти места. Возможно, существовало некое равновесие между налаженным хозяйствованием и гнездованием птиц? Такая же ситуация повторилась на Освейском озере, где заметно меньше стало лысух, поганок, журавлей, гусей.
То, что подходы к выбору режима охраны не везде оказались эффективными, еще раз доказало, насколько хрупок и непредсказуем мир природы. Только глубокое изучение сосуществования уникальных сообществ позволяет сберечь их биологический потенциал. Эколог Дорофеев любит повторять крылатую фразу профессора Анатолия Федюшина, которого тоже считает своим учителем: охранять природу нужно не от человека, а для человека. Его кредо: твори добро природе, людям...
Среди любых природных ландшафтов он чувствует себя комфортно: минимум потребностей, зато богатая палитра фактов для наблюдений. Ему легко писать научные труды, ведь в 115 томах его экологических дневников с 1955 (!) года собран богатейший материал.
Даже в саду Дорофеевых, где трудится и отдыхает вся семья, растет целая коллекция редких диких “краснокнижных” растений: ветреница лесная, кадило сарматское, волжанка двудомная, а также хохлатка, ландыш, китайский лимонник, аралия маньчжурская.
В природе нет мест, которые бы не говорили и об истории нашего края. Поэтому Анатолий Максимович все свое свободное время отдает изучению культурного и исторического наследия Поозерья. Недавно организовал первые Городокские чтения. Теперь готовит к публикации материал о феномене лепельского хутора Фатынь, где до 1929 года проводил уникальные селекционные опыты белорусский Мичурин Язэп Мороз.
З экалагічнага дзённіка Анатоля Дарафеева Павуцінавы ранак
Заязджаем у лес і заўважаем незвычайную з’яву: дрэвы ўздоўж шашы ўвешаны паўпразрыстымі пацеркамі павуціння. Яно надзвычай густое знізу і радзее вышэй. Малюнак нагадваў навагоднія хваінкі, якія сама Прырода ўпрыгожыла суцэльна і сціпла. Відаць, вільготнае і прахалоднае лета спрыяла размнажэнню шасціножак. Шмат год я прыкмячаў з’яўленне павуціння, але не памятаю такой шчодрасці, як у гэтым годзе. Паднялося сонца, і абсохлі буйныя росы. Павуцінавыя пацеркі на дрэвах і траве паступова станавіліся больш празрыстымі і нябачнымі. Падыдзеш бліжэй і бачыш іх танюткія ніці, сплеценыя ў правільныя геаметрычныя сетачкі.
Прыехаў у вёску зрабіць некаторыя справы ў пчэльні. Міратворчая глыбокая цішыня, спакой, задуменнасць. Ад вулляў, што прытуліліся ў засені саду, вее лёгкі водар мёду і праполісу.
Цішыню прыцемак парушылі гучныя галасы салаўёў, якія сталі чуваць з усіх бакоў. Салаўіныя песні стварылі сімфонію летняй ночы. Птушкі нібы спаборнічалі паміж самой у гучнасці.
У зарастаючых буйнатраўем паплавінах пачуўся аднастайны голас драчоў. Ля чыгункі ў прыдарожнай лесапаласе цягнуў сваё “эр-р” адзінокі казадой. Птушкі славілі адраджэнне прыроды, хараство квецені і зеляніны мая.
