Представители Минсельхозпрода, производственники — о перспективах развития птицеводства, глубине переработки, продуктах и рынках традиционных и альтернативных
ПРОМЫШЛЕННОЕ птицеводство последнее десятилетие развивается в стране семимильными шагами. Мясо и яйца производят более 60 предприятий. Причем одними бройлерами аграрии не ограничиваются: разводят цесарок, индеек, уток. Кому интересна наша продукция, где ее могут купить? Перспективы отрасли, географию расширения поставок в конференц-зале «СГ» обсудили заместитель начальника главного управления внешнеэкономической деятельности Минсельхозпрода Тамара УСАЧЕВА, начальник управления интенсификации промышленного животноводства и птицеводства Валентина ОДИНЦОВА, заместитель директора по производству ППЗ «Белорусский» Василий ЛЕБЕДЕВ, управляющий отделением «Дубовляны» ОАО «1-я Минская птицефабрика» Виктор ДОМЖА.
Тамара УСАЧЕВА, Валентина ОДИНЦОВА, Василий ЛЕБЕДЕВ, Виктор ДОМЖА
В. Одинцова: — За последнее десятилетие производство мяса птицы в республике увеличилось более чем в три раза. В 2005 году было получено его 158 тысяч тонн, в 2010-м — 347, в 2015-м — 596, в этом планируется произвести 608 тысяч тонн. Удельный его вес в общем объеме производства мяса — 40 процентов.
Т. Усачева: — Экспорт за 9 месяцев — 107 тысяч тонн в тушках — темп роста 104,7 процента к уровню прошлого года. В общем объеме мирового экспорта — 0,9 процента. Предприятия Минсельхозпрода поставляют продукцию в 55 стран. Львиная доля экспортного мяса птицы, около 95 процентов, по-прежнему отправляется в Россию, преимущественно в Центральный федеральный округ. Остальные 5 процентов — в Казахстан, Армению, Монголию, Узбекистан, Украину.
Общая валютная выручка в этом году — 146 миллионов долларов США. Для сравнения: за аналогичный период 2010 года она составила 38,4, в 2011-м — 75, в 2012-м — 105,6, в 2013-м — 106, в 2014-м — 114, в 2015 году — 157 миллионов долларов США соответственно. Выручка уменьшилась за счет снижения цен на мировом рынке.
«СГ»: — Наши соседи, та же Россия, с которой мы больше всего торгуем, активно развивают птицеводческую отрасль. Помимо всего, это означает и рост конкуренции. Сможем мы ее выдержать?
В. Одинцова: — Думаю, да. Подтверждение — объемы, которые наращиваем из года в год. А вот реализационная цена упала. Так уж сложилось, что в этом году средняя цена за тонну мяса птицы — 1370 долларов США, в прошлом ее продавали за 1500, в 2014-м — за 2000 долларов за тонну. Каковы причины? За рубежом производителей мяса птицы стало гораздо больше. А у них ряд преимуществ — по стоимости кредитов, кормов и электроэнергии. Снизилась и покупательная способность.
«СГ»: — А перспективы торговли с другими странами?
Т. Усачева: — В июне-июле заключили контракт на поставки в Кению и Сомали. Неплохие перспективы с Китаем. Сейчас с его государственной ветслужбой сотрудничаем по предоставлению права птицефабрикам на реализацию продукции. Вероятно, в 2017 году в Беларусь приедут сотрудники соответствующих служб, проверят наши предприятия и лишь потом вынесут вердикт.
Не скажу, что нереальны и поставки в страны Евросоюза. Минсельхозпрод возобновил работу по аттестации птицефабрик на получение этого права. Однако на Западе высокие таможенные пошлины. И все же к такому экспорту отношусь со здоровым оптимизмом. Альтернатива — страны с низкими таможенными пошлинами или с которыми заключены соглашения о зоне свободной торговли.
Везде за право входа на рынок нужно побороться. И соответствовать требованиям непросто: зачастую это выливается в согласование ветеринарных сертификатов, аттестацию предприятий. Для мусульманских стран нужно еще получить и соответствие «халяль».
Поясню: «халяль» — синоним того, что мусульманину можно употреблять в пищу. Она должна вырабатываться в соответствии с традициями, не содержать запрещенных компонентов — свинины, крови. Это чистые продукты «духовного происхождения». Такое соответствие — возможность расширения рынков сбыта за рубежом. А экспорт — это приток валюты в стране.
В. Лебедев: — Пробовали заниматься «халялем». Для поставок нужно еще согласие такой религиозной организации мусульман, как Совет Муфтиев. Сложность в том, что единого для всех стандарта «халяль» нет: в Индонезии, России да и в Татарстане они разные, страны признают только свои.
Т. Усачева: — Перспективная, на мой взгляд, торговля продукцией переработки. Как, например, это делает Солигорская птицефабрика, где варят или коптят яйца. В России такой технологии нет, поэтому они расходятся с большим успехом. Рентабельность яйца глубокой переработки гораздо выше, чем сырого.
Замечу, что в мировой практике возрастает удельный вес обваленного мяса — разделка, переработка. Оно дает больше прибыли, с ним охотнее работают торговые сети. По этому пути нужно идти. Это касается не только курятины, но говядины и свинины. Тушки же в мировом производстве занимают меньше 30 процентов.
В. Одинцова: — Однако в структуре производства колбасок мясо мехобвалки стоит заменить обычным кусковым. Не спорю, что первый способ удешевляет конечный продукт, но вот по качественным параметрам конкуренции он уже не выдерживает.
Т. Усачева: — Учитывая предстоящие переговоры по ВТО, меня это также беспокоит. От нас могут потребовать квоту на поставки мяса мехобвалки. Хотя внутри страны выпускаем его предостаточно — 30—32 тысячи тонн в год.
В. Лебедев: — Перспективно для продаж в Россию мясо индейки. Небольшая пока конкуренция, цена выше, чем у курятины, и растущий спрос. В Беларуси аналогичных производителей уже несколько, хотя раньше мы были монополистами. Это тоже подстегивает к поиску новых рынков. Мы, например, добрались до Новосибирска. Плюс у нас своя торговая сеть, через которую реализуем продукцию углубленной переработки. В Россию поставляем продукцию в виде тушек. Из-за падения цен объемы остаются на одном уровне.
К тому же производство индейки более затратно — она растет четыре месяца, а бройлер — 37—38 дней. Поэтому постоянно работаем над снижением себестоимости. Много, кстати, предложений от посредников — у нас купить подешевле, доставить в Россию и продать подороже, но чтобы производство приносило выгоду, стараемся работать напрямую.
Замкнутый цикл производства и селекции индейки только у нас. Но содержать родительское поголовье слишком дорого. Нужно постоянно вкладывать средства в ветобслуживание, корма, системы микроклимата в птичниках. К примеру, самка индейки начинает нестись через 210 дней с момента рождения. Лишь после этого мы получаем компенсацию затрат на яйцо.
В. Одинцова: — Перспективы в этом сегменте отрасли действительно вырисовываются неплохие. В структуре всего производства мясо индейки занимает пока полпроцента, но постепенно увеличивается. В 2015 году получили 2,8 тысячи тонн индейки, в планах на 2016-й — 3,2, 2017-й — более 4 тысяч. Откуда такие прогнозы? В Гродненской области недавно одна из компаний вложила инвестиции и построила комплекс по производству индейки на 6 тысяч тонн в год. Начато выращивание первых партий.
В. Домжа: — А в нашем хозяйстве 1,5 миллиона кур-несушек. Работать на экспорт нам менее выгодно, чем продавать внутри страны. В этом году цены на мясо бройлера упали на 10 процентов, на яйцо — на 15. Поэтому 80 процентов яиц продаем внутри страны. Средняя реализационная цена на экспорт — 12, в Беларуси — 13,5 рубля за десяток.
Совсем другое дело — экспорт в Россию куриных эмбрионов, которые приобретают фармацевтические центры для создания вакцин. Это более выгодно, чем экспорт яиц, и мы единственные, кто вышел на российский рынок с такой продукцией.
Готовы заключить аналогичные контракты с Грузией и Молдовой. Но есть очень большие риски, что за продукцию могут вовремя не расплатиться. Именно поэтому с осторожностью относимся к контрактам за границей. И заключаем их напрямую, без посредников.
Т. Усачева: — Да, на мировом рынке в птицеводческой отрасли спрос выше предложения, но, действительно, не все могут заплатить.
В. Одинцова: — Советую работать максимально по предоплате. Дебиторская задолженность — больная тема для наших предприятий. Причем это касается не только зарубежных партнеров. Некоторые крупные торговые сети просят им поставить продукцию со скидками до 40 процентов, а потом не торопятся рассчитываться.
«СГ»: — Производство растет, но не окажется ли, что столько мяса и яиц попросту не сможем реализовать?
В. Одинцова: — Ситуация на российском рынке заставляет наших производителей задуматься и искать новые пути сбыта. И они есть. К примеру, Ирану требуется дополнительно 600 тысяч тонн мяса птицы в год — ровно столько, сколько мы ее производим. Впереди ВТО. Возможно, удастся отстоять перед ее членами расширение географии поставок на взаимовыгодных условиях.
Сейчас рентабельность продаж мяса птицы — около 4 процентов, яиц — 17. Рост экспорта яиц — 107,4 процента к уровню прошлого года. Темп держать нужно и можно, но предприятия должны продолжить искать пути для снижения себестоимости, модернизировать производственные цеха, соблюдать технологию.
В. Домжа: — Три года назад мы ежедневно производили около миллиона штук яиц, сейчас — 1,3 миллиона. В следующем году планируем выйти на 1,5, а до 2020-го — до 2 миллионов штук в сутки. Считаю, это вполне реально. А со сбытом проблем не будет.
С прошлого года широко занимаемся реконструкцией. В Дубовлянах на месте старых построили четыре современных птичника. Установили новое оборудование для выращивания молодняка родительского стада в деревнях Селище и Околица Минского района. В отделении Бродок в трех птицеводческих зданиях новое оборудование и сделали реконструкцию площадок.
Отремонтировали инкубатор, увеличили мощности в три раза — до 1,5 миллиона единовременной закладки яиц. В производстве выстраиваем цепочку: от ремонтного молодняка племенного стада кур-несушек до получения яиц. Курами-несушками, кстати, можем укомплектовать все птицеводческие хозяйства. Наших цыплят за евро готовы покупать в Украине.
kovalev@sb.by
Фото автора
