Цыплята Ришелье

Цыплята «Монморанси», соус «Ришелье», напиток «Охренеть» — это из меню известного в Бресте кафе. Вспоминая французскую политическую и иную практику, никак не можешь зацепиться за связь известнейшего аристократического рода Монморанси с бройлерами. Что же касается Армана дю Плесси Ришелье, то, помнится, герцог любил кошек, не любил женщин, был слаб и худ, часто болел, обладал тем не менее неукротимой силой духа, но вот соус тут при чем? Ни один из хроникеров не описывает кардинала в роли ресторатора.

Но проблема шире, нежели вкусовое знакомство с предложенным широким народным массам алкогольным напитком «Охренеть». Первое, на что хотелось бы обратить внимание, — это то, что отечественные рестораторы идут за массовым потребителем, а не предлагают ему некий новый уровень взаимоотношений. Существует распространенная иллюзия, что быть к народу ближе можно вот таким незамысловатым образом. Пипл, дескать, схавает. Второе связано с нашим общим пониманием данной проблемы: чем «западнее» звучит, тем «восточнее» будет поглощено. В–третьих, если поиграть в аналогии, то как вам приглянутся соус «Иван Грозный» да блины «Гайдар» с наполнителем вроде «Черномырдина»? А если не понравится российский ассортимент, обратимся к национальному колориту: салат «Сапега», желе «Радзивилл».

И если бы речь шла исключительно о ресторанном, общепитовском бизнесе. Очень часто получается, что нам лишь бы западное знамя найти, а народ вокруг этого знамени быстро соберется. Обратимся в этом контексте к политической практике.

Вот, скажем, можно утверждать, что национальная оппозиция у нас не национальна. Почему? По той простой причине, что все основные лозунги взяты из костюмерной европейского, заокеанского пошивочного цеха. Попробуйте сформулировать основные максимы политической мысли этих господ, найдете все тех же «цыплят Ришелье». В политической лексике преобладают либо абстрактные «всечеловеческие» истины, либо апелляции к заношенным идеям ХIХ века. Вот, скажем, выступает один из лидеров оппозиции и с пафосом произносит ударную, по его мнению, максиму: «Перед нами выбор между добром и злом, между правдой и ложью, между прошлым и будущим». Эту фразу, претендующую на новозаветное откровение, можно было услышать как в катакомбах первых христиан, так и в аудиториях средневековых теологов. Но, может, есть лозунги более приземленные? Есть, например, такие: «демократия», «права человека» и тому подобные вещи. И дело не в том, что демократия плоха сама по себе, а в том, что само произнесение этого термина напоминает пресловутое «сим–сим», которым оперировал Али–Баба, открывая пещеру с сокровищами. Дескать, как только скажем «права человека», так и польются молоко с киселем да напиток «Охренеть».

Но у наших сторонников западной идеи есть и существенные отличия от мыслей отцов — основателей западных демократий. Первое — это страстная любовь к самим себе. Как–то попробовал прочитать речь одного из кандидатов. Первый тезис: «Мы объединились, но я главный». Второй: «Инициатива на нашей стороне». Третий: «Власть нас боится». Четвертый: «Демократия» etc.

То есть идей как таковых нет. Есть парафраз привычных клише, за которыми нет вообще содержания, не говоря уже о национальном.

Второе — это отсутствие национальной политики. Кто–то из знаменитостей говорил: чтобы быть эгоистом, надо иметь эго. Перефразируя эту замечательную фразу, можем сказать: чтобы быть политиком, надо иметь политику. Не набор фраз, не сверстанные в начале прошлого века клише, а реальную политику.

Почему–то в тексте выступлений лидеров оппозиции нет таких слов, как «традиция», таких фраз, как «обращение к истокам», такого лозунга, как «консерватизм», такого замечательного понятия, как «стабильность». Зато избирателю предлагаются «цыплята Ришелье», а весь национальный колорит сводится к напитку «Охренеть».

Конечно, невесело, что у нас вообще отсутствует политическая традиция. Да, нашим политическим партиям всего лишь несколько лет. Наши политические лидеры сформировались на наших глазах, мы их всех знаем по именам. Дети наши не играют в национальных Бисмарков, Гладстонов и Дизраэли. Мы не можем пригласить для участия в выборах уехавшую когда–то в эмиграцию монархическую чету, и нет у нас ностальгических слез по этому поводу. Но все это вовсе не повод для того, чтобы вместо развития национальной политической традиции пробавляться примериванием заношенных политических кафтанов Европы. Да, не надо изобретать политический велосипед. Но и не надо молиться исключительно чужим богам.

Причем то, что называется национальной политической традицией, у нас уже нарабатывается. Каркас той же белорусской государственности лепился, конструировался на наших глазах, и уже признано, что каркас этот получился добротным, как мы надеемся, на века. Формируется то, что вскоре будут называть национальной политической традицией. Причем без всяких «цыплят Ришелье».