На кладбищах бывали все. Может, только маленьких детей туда воздерживаются водить. Да и то лишь потому, что родители не хотят их расстраивать. Не желают хрупкую детскую психику травмировать. Объяснить не могут, что и почему. Да и не очень просто растолковать ребенку, что жизнь земная кончается, что у всего живого есть свой срок, и, как это ни печально, но все мы здесь когда–нибудь будем... Подрастет ребенок и сам во всем разберется.
Так получилось, что за последние несколько месяцев довелось побывать на разных кладбищах. На просторных деревенских погостах, где еще сохранились серые дубовые кресты. На тесных местечковых ограда к ограде. На удивляющих однообразием новых городских... Кладбище, как это ни странно, может рассказать о жизни человеческой очень много. Надо лишь ходить неспешно, смотреть, читать надписи и думать. Даже можно определить, какие имена были самыми распространенными 100, 70 или 50 лет назад. Какие эпитафии выбивали на могильных плитах и на каких языках. Блуждая под старыми деревьями на Кальварийском кладбище в Минске, которому 200 лет, вглядываясь в памятники, кресты, читая надписи, видишь живую историю города и людей.
В центре кладбища — костел. Я помню, как еще лет сорок назад в нем были какие–то мастерские. Вокруг валялись доски, кирпичи, цемент, окаменевший прямо в мешках, железные бочки и тысячи ворон кричали со старых кленов и лип. Костел тогда стоял сиротливо без креста, полуразрушенный, с пыльными серыми окнами. И ограда, и центральные ворота выглядели немного лучше. Кальварийское кладбище было тогда местом мрачноватым. С наступлением темноты ходить туда опасались. Нет, не покойников с косами, не призраков в белых одеждах боялись горожане. Боялись пьяниц и хулиганов, считавших городское кладбище своей вотчиной. И если у кого–то появлялось желание предаться элегическим мыслям, отыскать чью–то могилу, то делать это следовало в выходной солнечный день. Именно в такой день мы отыскали железный кованый крест, под которым был похоронен прадед моего однокурсника еще в 20–е годы прошлого века. Да, тогда кресты и ограды ковали, делали основательно.
Теперь в Кальварийском костеле идут службы. Его вернули верующим, отремонтировали. В высоких окнах ярко блестят стекла...
Храм обступают старые, еще дореволюционные могилы. Надписи преимущественно на польском языке. Памятники большие, богатые, люди под ними известные. У каждого времени своя эстетика. Вот кресты, сваренные из толстых труб, а потом для красоты и сохранности покрашенные масляной краской. Чаще голубой и синей. Но попадаются и зеленые, коричневые, даже несколько черных видел. Это тайком в советские времена на заводах такие кресты варили, а потом устанавливали...
Вместе со сварными крестами там же, только чуть позже, во времена активного атеизма, ставили серые бетонные плиты. Скромные, однообразные, суровые. На некоторых были пятиконечные звездочки, хотя под ними лежат люди гражданские, от армии далекие, даже дети. Серые бетонные памятники разных конфигураций как с медальонами, так и без — 60–е, 70–е и 90–е годы. За ними — кресты. Видишь их и понимаешь: время изменилось.
Чем ближе к дням сегодняшним, тем богаче памятники. Глянешь издали на помпезный кладбищенский монумент из черного гранита, думаешь, что это могила известного артиста или человека заслуженного, при жизни облеченного большой властью. Подойдешь ближе, а на граните портрет торгового работника. И надпись, что папочке от благодарных детей...
Расстояние от серых советских бетонных плит и сварных железных крестов до черного полированного гранита — всего несколько шагов. Но смотришь на сегодняшние памятники и видишь, как много изменилось в жизни. Понимаю, что память не измеряется стоимостью памятника. Понимаю, что умершему человеку все едино, какой крест на его могиле: деревянный, сварной, гранитный или мраморный. Понимаю, что памятники ставятся не для мертвых, а для живых. Но кто тридцать лет назад мог позволить себе что–то больше и лучше, чем серая плита с мраморной крошкой и медальоном в центре? А сегодня по краям деревенских погостов, местечковых и городских кладбищ стоят гранитные и мраморные кресты и плиты, появляются помпезные скульптуры.
Советская Белоруссия №202 (24339). Пятница, 25 октября 2013 года.
