«Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на работу, — философски утверждает мой знакомый. — Пока вы паритесь в офисах, она проходит мимо!» Знакомый сдает свою большую квартиру и в удовольствие, раз–два в неделю, выполняет мелкие дизайнерские «халтуры». «Интересно, — вторит ему праздная красотка Маша, любимая дочь обеспеченного папы — что будут вспоминать в старости все эти маркетологи? Как они продали кому–то партию товара?»
Право на труд гарантировано конституционно, однако все яснее очерчивается прослойка, которую в прежние времена с большой долей вероятности описали бы одним словом «тунеядцы».
Статистике не известно?
Причин не работать может быть множество, а вот возможность для этого всего одна: поступления средств к существованию из какого–либо другого источника. Увы, но в современных реалиях нет денег — нет жизни. Поизучаем данные последней переписи. Трудоспособного населения у нас примерно 5,8 млн. человек. Большая часть из них — 4 млн. с лишним — работает. Но на что же живут остальные трудоспособные? На пенсии, стипендии, пособия и другие виды гособеспечения, за счет сдачи недвижимости в наем, сбережений, переводов от заграничных родственников, часть кормится благодаря личному подсобному хозяйству или из загадочного «иного источника», но весьма значительная цифра — 764 тысячи — живет «на иждивении отдельных лиц». Неужто все иждивенцы–тунеядцы? Нет, по мнению наших демографов, в эту категорию попадают и старшеклассники (трудоспособными ведь считаются с 16 лет), и занятые домашним трудом домохозяйки. Однако высока доля и тех, кто намеренно не спешит каждое утро «к станку». А вот насколько высока — статистике пока не известно.
Еще немного цифр. Трудоспособного населения в Беларуси 5 млн. 853 тысячи, а занятого в экономике — 4 млн. 644 тысячи. Что же получается, экономически пассивен почти миллион?! Здесь тоже не все так очевидно. По наблюдениям демографов, большинство из этого миллиона все же имеют работу, причем порой хорошо оплачиваемую, но... нелегальную. Только таких «псевдотунеядцев» в общей массе становится все меньше, тогда как число настоящих, «махровых» — тех, кто из–за пристрастия к алкоголю пополняет ряды неработающих, — наоборот, все больше.
Неподдающиеся
Канула в Лету статья 209 «Тунеядство» советского уголовного законодательства, по которой были осуждены даже Бродский и Параджанов как «лица, на протяжении длительного времени уклонявшиеся без уважительных причин от общественно полезного труда». Однако многие неработающие граждане по–прежнему оказываются в поле зрения милиции, что неудивительно, ведь незанятость — часто только лишь грань огромной социальной проблемы.
По мнению Виталия Козлова, начальника милиции общественной безопасности Октябрьского РУВД г. Минска, можно выделить несколько категорий тунеядствующих: «Прежде всего это лишенные родительских прав и обязанные возмещать государству расходы на содержание своих детей. В Октябрьском р–не, например, порядка 100 обязанных, они трудоустроены согласно декрету Президента и больше половины из них исправно работают. Остальные игнорируют решение суда — за это предусмотрено принудительное доставление к месту работы, такие рейды проводятся еженедельно. Некоторые представители этой категории «тунеядцев» поехали трудиться в ЛТП... Есть сложности с занятостью и у тех, кто, пока отбывал срок в местах лишения свободы, утерял свою профессию. Большинство из них приехали, попили, погуляли и опять в тюрьму попали. Как заработать денег, не знают и возвращаются обратно к самому простому способу — хищению. Мы по–разному подходили к этой проблеме, вплоть до того, что приглашали их к прокурору, выносили официальное предупреждение, направляли в отдел трудоустройства, на предприятия — но на этом все и заканчивалось. Решили поступить по–другому: провели ярмарку вакансий, пригласили представителей предприятий, они определили, какие работники нужны, какая зарплата, условия... Закончилось тем, что к руководителям пришлось идти мне самому! Вот пример. Приходит трудоустраиваться парнишка–тракторист. Вакансия есть и его бы взяли, но когда узнают, что есть судимость за разбой, грабеж, наркотики, — отказывают. А человек чуть не плачет: «Я работать хочу!»
Входят в разряд тунеядствующих и так называемые лица без определенного места жительства. У каждого своя история, но чаще всего работать они не хотят ни в какую. В качестве одного из немногих примеров удачного решения проблемы Виталий Козлов приводит монастырское подворье «Лысая гора», где на время строительства монастыря бомжей поселили, кормили, обеспечивали всем необходимым. И в итоге несколько человек, поработав, вернулись к нормальной жизни...
И, наконец, еще одна узнаваемая «разновидность» современных тунеядцев — персонажи, паразитирующие на своих родителях, пропивающие их пенсии и перебивающиеся временными, сезонными работами. Каждое утро их можно наблюдать возле магазинов. «Как ни спросишь таких, кто где работает, отвечают: я — подсобный рабочий, тружусь неофициально, — говорит Виталий Козлов. — Но в действительности эта работа на день–два. Были случаи, когда такие вот «работяги» у матерей престарелых силой деньги вымогали на спиртное, за горло брали — естественно, возбуждались уголовные дела». Вообще, сказать, что проблема алкоголизма стоит у нас остро, — это не сказать ничего. Только в Октябрьском районе официально на учете в наркодиспансере состоит 3,5 тысячи взрослых, в стране — более 180 тысяч. А специалисты советуют для полноты картины эти цифры умножать как минимум на пять.
Красиво жить не запретишь?
Одни бесконечно «ищут себя», меняя одно поприще на другое, другие — годами в поисках места, где их наконец–то оценят, пока «временно безработное» состояние не становится стилем жизни (особенно если кто–то готов материально подпитывать этот стиль). В странах Западной Европы считается, что сознательно бьют баклуши 5 — 7% населения. И у каждого, заметьте, своя легенда и достаточно, казалось бы, примеров для подражания. Некоторые могли бы поднять на знамя, скажем, Бориса Виана, который официально устроился на работу только однажды, ненадолго и явно потехи ради. «К безделью этот сын разорившегося миллионера имел не только детскую привычку, но и настоящий талант», — писали биографы. Но ведь Виан при этом написал роман, разошедшийся тиражом 120.000 экземпляров! А кандидат физико–математических наук Григорий Перельман, не работающий уже лет семь? Но ведь именно он совершил прорыв в математике, доказав теорему Пуанкаре!
У каждого из нас может случиться момент простоя. И каждый вправе решать, как ему жить. При этом даже тот, кто ни дня не работал, всю жизнь будет пользоваться бесплатной медицинской помощью, а в старости получит социальную пенсию. И все это неработающему обеспечил кто–то, кто исправно ходил на службу и платил налоги. Увлечемся идеей «автономного существования», заложим ее в своих детях, кто же тогда будет за всех нас отдуваться?
Компетентно
Николай Кохонов, начальник главного управления политики занятости и народонаселения Министерства труда и соцзащиты:
— Тенденция к отказу определенной части населения от труда существует. Не только в Беларуси, но и в соседних странах появляется категория граждан, которые не работают и не собираются этого делать. Изучая вопрос занятости, мы столкнулись с таким народным выражением: «Я работаю в пмк». Расшифровывается это: «Пока мама кормит». Особенно явно это явление прослеживается в сельской местности: пенсия родителям приходит стабильно, растет, а значит, представляет собой надежный источник дохода для великовозрастных детей–лодырей. Фактически это иждивенческий подход, ведь неработающий человек выключен из процессов общества. Сегодня он сидит на шее у мамы и папы, а завтра сам становится пенсионером и получит социальную пенсию. А она откуда берется? Из налогов, по сути, недополученной нами заработной платы. И общество снова будет его кормить! Мы считаем, что в какой–то степени необходимо вмешиваться в эту ситуацию, и готовы создавать условия по вовлечению этих людей в экономическую деятельность. Безусловно, сегодня у нас согласно Конституции каждому принадлежит исключительное право распоряжаться своими способностями к творческому или производственному труду. Но надо учитывать, что вся социальная защита строится на том, что человек или работает, или готов трудиться, — и свою готовность он выражает тем, что обращается в службу занятости.
