Трудная работа над ошибками. Оппозиции нужны жертвы и великомученики

У оппозиции давно уже стало модой проштрафившихся, тем более осужденных за служебные злоупотребления крупных чиновников тут же брать под свою опеку и объявлять их если не «узниками совести», то, по крайней мере, «борцами с действующим режимом». Примеров тому можно привести множество. Одни Леоновы – экс-министр и экс-директор — чего стоят. Но если первый после выхода на свободу надежно закрепился в рядах этой оппозиции и, по слухам, на предстоящих выборах готов даже стать кандидатом в президенты, естественно, от неких демократических сил, то о его однофамильце, экс-директоре крупнейшего государственного предприятия, оппозиции пришлось временно забыть. Случилось это после того, как западные банки стали возвращать в республику миллионы долларов награбленных этим, по мнению оппозиции, «незаконно осужденным». Но, думаю, со временем она с распростертыми объятиями примет в свои далеко нестройные ряды и этого «принципиального» борца. Особенно шумные, можно сказать, ритуальные пляски начались в рядах оппозиции летом 1999 года, когда был арестован Юрий Бандажевский. Оно и понятно, это был не какой-то там банкир, директор совхоза или завода, которые сидят, как говорится, на «живых деньгах» и пытаются распоряжаться ими по своему личному усмотрению, а ректор уважаемого вуза, профессор, как вскоре его начнут величать, с «мировым именем». Но, как известно, и ученые порой совершают не только научные ошибки, но и уголовные преступления. Бандажевскому с группой находящихся в его подчинении лиц инкриминировалось получение на протяжении нескольких лет взяток в крупных размерах от некоторых родителей и родственников абитуриентов, поступающих в Гомельский медицинский институт. Дело это, в общем-то, даже в бдительные советские времена было не такое уж редкое. Но в период перестройки и перехода к рынку вообще было поставлено чуть ли не на поток. И все уже шло к тому, что знания в вузах получали бы только те дети, у родителей которых, как говорится, карман пошире. Но именно в этот период Президент распорядился поставить вступительные экзамены под жесткий государственный контроль. Гомельская прокуратура возбудила против ректора Бандажевского уголовное дело по ст. 169 ч. 3 Уголовного кодекса Республики Беларусь — получение взяток. И тут началось. Так называемые независимые СМИ и западная пресса в один голос завопили, что Бандажевского арестовали не за уголовные преступления, а якобы за конфликты с Министерством здравоохранения, Институтом радиационной медицины, но прежде всего за некое особое мнение «по чернобыльской проблематике». На Западе спешно напечатали его плановые институтские работы, которые тут же были объявлены чуть ли не гениальными. И борьба уже стала вестись за свободу «выдающегося ученого», который не только занимался исследованиями в области защиты человека от радиоактивного излучения, «воспитывал в институте молодежь», но и «всегда тяготел к оппозиции». Но следователей, работающих с этим ученым, интересовали совсем другие факты. И когда было установлено, что, находясь на свободе, Бандажевский не сможет препятствовать установлению истины, сбору доказательств его вины, профессору была изменена мера пресечения и он был выпущен под подписку о невыезде. Но в июне 2001 года, за полтора дня до оглашения по этому уголовному делу приговора, на контрольно-пропускном пункте «Новая Гута» в компании с тремя иностранными гражданами, один из которых предъявил удостоверение депутата Верховной рады, был задержан некий гражданин Украины Иван Крячко, в котором пограничники признали профессора Юрия Бандажевского. Стало ясно, что подсудимый, чтобы избежать наказания, хотел скрыться в другой стране. Кто его подтолкнул на это новое преступление, догадаться нетрудно. Его давно уже зазывали за рубеж, обещая политическое убежище в любой стране мира. Но разрабатывающие эту провокацию стратеги и этот провал попытались использовать в своих интересах. Они заговорили о некой угрозе жизни для Бандажевского и его семьи, которая якобы реально создалась «в субботу и воскресенье». Именно это невольное признание оппозиционных деятелей, по-моему, и привело профессора к осознанию того, что это бегство с незнакомыми людьми под чужой фамилией за рубеж действительно для него могло кончиться трагически. Оппозиции и тем, кто ею управляет, нужны жертвы, мученики, чтобы можно было оперировать их фамилиями на разного рода зарубежных конференциях и встречах. Бандажевский избежал этой участи. Недавно он был условно-досрочно освобожден из исправительно-трудовой колонии. Вынес ли он уроки из своих прежних ошибок, покажет ближайшее будущее. Но уже сейчас его начинают активно осаждать разного рода оппозиционные деятели. Им нужна хоть какая-нибудь известная фигура, которой бы они бравировали, а точнее, манипулировали в своих интересах. Судьба человека при этом совсем никого не интересует. Только, думаю, она интересует самого профессора. Но как сложится его жизнь в дальнейшем, зависит только от самого Юрия Бандажевского. Как заявил он в одном из своих последних интервью: «Я не считаю важным поднимать и ворошить старое… Я не собираюсь растрачивать их (свои силы) на пустяки»… В любом случае это трудная, требующая воли и ответственности работа.