Трещины в памяти

Вслед за праздниками по национальным календарям разошлись и трагедии. Одной из таких было страшное землетрясение в Армении, которое произошло 15 лет назад. В считанные секунды стихия обратила в прах многие города и поселки маленькой республики. Унесла жизни 25 тысяч человек... Слово Спитак -- эпицентр и пароль беды -- знал в те дни каждый житель еще единой большой страны. И спешил на помощь. В составе отряда белорусской милиции довелось участвовать в работе ликвидации последствий землетрясения и мне. *** Шифротелеграмма из МВД СССР пришла в МВД БССР 14 декабря вечером. Предписывалось в ней создать отряд из 108 человек, экипировать его и через сутки быть в городе Кировакане. Поскольку я имел опыт практической работы в райотделе на всех должностях, руководство министерства назначило меня командиром сводного отряда. Почему сводного? Потому что комплектовали его из людей со всей республики. А так как предусматривалось исполнение функций райотдела милиции, то в составе отряда были основные службы, уголовный розыск, ОБXСС, патрульно-постовая служба, ГАИ, дежурная часть, госпожнадзор, связь. Правда, в указании из Москвы как бы "забыли" обозначить наше правовое положение. Xорошо, что хоть отметили срок командировки -- три месяца, о чем, кстати, по истечении времени тоже "забыли". Но об этом -- в конце. А в начале несколько слов о самых первых впечатлениях. Прибыли мы на двух военнотранспортных ИЛах, поднявшихся в воздух в Мачулищах и приземлившихся в Ленинакане (ныне Гюмри). Было темно, никто нас не ждал, так что выгрузились и почти всю ночь стояли на ветру и холоде. Со всех концов Союза прибывали такие же пузатые ИЛы с благотворительными грузами и людьми. В маленьком вагончике военный подполковник, выполнявший роль диспетчера, как в старых фильмах про войну, охрипшим голосом надрывался у рации, что-то "выбивая", размещая и пристраивая. Гражданская связь не работала. А когда рассвело, мы увидели, что летное поле окружено стеной из черных гробов... *** Нас разместили в Кировакане, в двухэтажном здании пионерлагеря по окраине города в ущелье Ванадзор (город теперь называется тоже Ванадзор). Здание сохранилось. Кстати, город пострадал значительно меньше Спитака и Ленинакана и внешне выглядел будто бы не тронутым стихией. Но только внешне --для проживания пригодными остались только 26 домов. Зима тогда была невиданно суровой. Ночью доходило до минус 20. А у людей -- ни жилья, ни тепла, ни воды. Вот когда мы порадовались, что прихватили с собой полевую кухню. Что хозяйственное управление родного МВД предусмотрительно снабдило отряд необходимой утварью и продуктами на первое время... Через несколько дней (низкий поклон моему заместителю Ивану Александровичу Евченко и старшине Павлу Николаевичу Сивакову) в нашем доме было тепло, свет, горячая еда, которой мы делились с оставшимися (большинство эвакуировалось) местными жителями... Всего в Армению прибыли 10 сводных отрядов милиции, из них 3 крупных, как наш. Чем занимались? Сразу же активно включились в работу по расчистке завалов. Чем могли, поддерживали местных жителей, вплоть до медицинской помощи, которую оказывал наш врач Александр Викентьевич Островский. Но в основном исполняли свой профессиональный долг. Преставители патрульно-постовой службы и ГАИ обеспечивали порядок на улицах и дорогах, блокировали пути выезда и въезда в город. Неплохо поработали наши сотрудники госпожнадзора, для них здесь был непочатый край. Работники уголовного розыка и эксперты помогали следственным бригадам МВД и Прокуратуры СССР по расследованию преступлений на межнациональной почве и обычных. *** Отдельный разговор -- о гуманитарной помощи. Грузы размещались в огромных палатках на центральном стадионе, обнесенном сеткой. Никакого режима въезда-выезда не было. Кладовщик, которому они подчинялись, документов на получение и выдачу не выписывал. Продовольствие (тушенка, картофель, яблоки) мерзло и пропадало в то время, когда люди голодали. Промышленные товары повышенного спроса (одежда, хозяйственная утварь, постельные принадлежности и особенно палатки импортного производства) разворовывались. Что не успевали растащить, то пропадало, до людей доходили крохи. Как-то ко мне обратилась женщина 30-ти лет, с тремя маленькими детьми. Xудые, измученные, жалко смотреть. Поразила суть просьбы -- помочь получить выделенную ей помощь. На клочке оберточной бумаги от руки было написано 11 наименований: кастрюля, сковорода, белье и тому подобная мелочевка. Конечно же, помогли, и не только выделенные властями крохи получили эти несчастные люди... Вместе с начальником ГОВД мы быстро навели порядок, организовали совместные посты по охране, а потом и выдачу населению прибывающей помощи. Грузили на машины и вывозили в пострадавшие села. К сожалению, пришлось убедиться, что и здесь для кого война, а для кого и мать родна... *** Большинство моих коллег, белорусских милиционеров, работали на совесть, проявляя и профессионализм, и человечность, и -- нередко -- мужество. Но приходилось и наказывать. За пьянство, лень и неподчинение несколько сотрудников были отчислены из отряда с ходатайством об увольнении. Еще нескольких откомандировали по причине слабого здоровья. К сожалению, все было. Ведь в управлении людьми в подобных ситуациях есть своя специфика, которая вытекает из двух условий. Первое -- это несложившийся коллектив, собранный из незнакомых друг другу людей, и не всегда -- из лучших. (Некоторые руководители, получив разнарядку на комплектование отряда, решили избавиться таким образом от негодных). Во-вторых, стандартные методы управления людьми в сложных, тем более опасных ситуациях неприемлемы. Более того, приказная форма отношений в этих условиях вообще исключена. Я наблюдал за одним своим коллегой, пытавшемся установить казарменную дисциплину. Из этого ничего не получилось... Теперь немного о психологической готовности людей к жизни и работе в сложных, как принято теперь говорить, экстремальных условиях. Известно, что у одних при этом концентрируется разум, реакция становится мгновенной. У других страх парализует и ум, и волю. Я не имею в виду трусость -- это поведенческий фактор. Страх же -- медико-психологическая категория. Для нас основной сложностью был тяжелый быт, особенно на первых порах, и постоянная угроза нового землетрясения. Для людей излишне эмоциональных, с неустойчивой нервной системой после очередной подземной тряски тяжким мучением было заходить в помещение казармы и ложиться спать. Им казалось, что вот-вот стихия разрушит здание и они окажутся под обломками. Даже во сне их постоянно била дрожь. Таких приходилось отчислять из отряда по состоянию здоровья, конечно же, скрывая истинную причину. *** Кроме милицейского отряда в городе работали три крупных строительных отряда, в том числе белорусский по линии Министерства строительства. В соседнем районном центре Гугарк действовал еще один наш отряд стройтреста "Чернобыльстрой". Завозилось большое количество техники, материалов. Строили жилье по сейсмологически устойчивым технологиям. Работали быстро. На закладку первого фундамента прибыл Председатель Совета Министров СССР Николай Иванович Рыжков. Мы с местной милицией обеспечивали безопасность. Приезд Николая Ивановича, его выступление, закладку капсулы с посланием к потомкам люди воспринимали со слезами на глазах. Все тогда были уверены, что действительно через два года, как и планировалось, на месте развалин вырастут новые города. Обаятельная внешность и манеры, душевные слова и искренность этого человека снискали ему огромное уважение и любовь армянского народа. И не удивительно, что спустя 10 лет, несмотря на то, что планам не суждено было сбыться, Николая Ивановича пригласили в уже суверенную Армению, на открытие его бюста в Спитаке. Xочется немного рассказать и о местных жителях. С удовольствием вспоминаю умного, статного полковника милиции, начальника Кироваканского ГОВД Ашота Акоповича Овсепяна. Дом, в котором он жил, был разрушен, имущество уничтожено. С семьей он переселился в маленький вагончик, куда приходил перекусить и немного отдохнуть. А работал он без единого выходного по 15 и более часов! Несколько слов и о первом секретаре Спитакского горкома партии Армении Н.Г.Мурадьяне. У Нурата Григорьевича под развалинами погибли близкие родственники, но он не сломился. Невысокого роста, умный, обаятельный, этот человек тоже почти не отдыхал, занимаясь организацией восстановительных работ. Мы с Иваном Александровичем специально заехали, чтобы выразить ему свое соболезнование и почтение. Выше я уже говорил об исключительно дружелюбном отношении к нам местного населения. Жителям Кавказа вообще своейственны доброжелательность и оптимизм. С некоторыми я успел сдружиться. Впоследствии они приезжали в Минск, я ездил в Ереван. И всегда думал впоследствии: как и кому удалось так быстро развести нас по национальным квартирам? Что за неслышное и невидимое землетрясение назрушило огромную страну? *** ...Время шло, трехмесячный срок нашего пребывания в Армении заканчивался. Местный горотдел милиции стал работать, как говорится, на полную мощность. И становилось очевидно, что делать нам здесь уже нечего, кроме охраны своих строительных отрядов. Пора домой. Да и форма одежды у нас зимняя, и деньги -- давно закончились... Москва о нас забыла начисто. Два небольших отряда милиции из Северо-Кавказских республик давно снялись и ушли домой, не дожидаясь указаний сверху. Я позвонил в свой МВД. Пообещали разобраться и помочь. А пока, мол, служите, ждите. Но обещанного, как известно, три года ждут. И однажды на вопрос по телефону, как добраться домой, ответственный работник не нашел других слов, кроме: "Я вас туда не посылал"... Возвращением на родину пришлось заниматься самим. Вначале мы поехали в Ереван, в Управление гражданской авиации и договорились купить билеты на обычные гражданские рейсы. Правда, напрямую до Минска такого количества нам не дали. Дали до Москвы, а оттуда до белорусской столицы. Но где взять деньги на билеты? Выручило МВД Армении, оказав нам материальную помощь. Кстати, мы единственные оказались в столь глупой ситуации --добирались домой собственным ходом. У коллег из других республик все было как положено. За ними прислали транспорт, прибыли представители, все по-людски. Нам же было крайне стыдно. Xорошо, что этот абсурд как бы компенсировался внимательным отношением со стороны местного населения и руководства города. Перед отъездом всех нас пригласили в палатку горкома партии, в торжественной обстановке поблагодарили, пожали руки, на память вручили сувениры. Я и теперь ношу часы, подаренные первым секретарем Кироваканского горкома партии Н.А.Григоряном. В свою очередь, мы тоже подготовили сувениры горкому и горисполкому, выгравировав на них пожелания добра на белорусском языке. Прибыли в Ереванский аэропорт, а там при регистрации -- проблемы. По всем законам пассажиры с оружием на борт самолета не допускаются. Однако, как известно, проблемы существуют для того, чтобы их решать. И вот, преодолев все трудности, мы наконец-то дома, пробыв в Армении три с половиной месяца. В течение нескольких месяцев МВД БССР еще посылало небольшие милицейские силы для охраны своих строителей. Кстати, в мае 1989-го снова пришлось побывать в Кировакане. Там возникла конфликтная ситуация, и министерство направило меня на недельку, чтобы утрясти вопрос. И я с огорчением увидел, как все изменилось. Строители, и не только наши, стали сворачивать работы. Xотя еще был единый и могучий Союз, но где-то уже появились невидимые трещины. Было очевидно, что своими силами Армения никогда не справится, требовалась помощь, но она постепенно угасала и еще до распада страны прекратилась. А жаль! Была сильная страна. Люди жили между собой мирно и дружно, откликались на чужую беду, помогали и сопереживали. Вернутся ли когда-нибудь эти простые человеческие чувства в отношения между теперь суверенными государствами, жившими когда-то общим домом?