Возможно, ваше поспешное решение сегодня в будущем оборвет жизнь умирающего ребенка или молодого человека, который ждет пересадки органа и очень надеется на спасение. Несомненно, эта проблема настолько тонка, что даже после принятия закона о трансплантации вызывает немало дискуссий как среди специалистов, так и населения страны. Но говорить о пересадке органов и об отношении к ней общества следует: недостаток информации всегда порождает массу предрассудков и всевозможных «страшилок», которые не имеют ничего общего с реальной жизнью, хотя трансплантация костного мозга часто спасает жизнь.
Об этом не устает повторять главный внештатный трансплантолог Минздрава Беларуси, доктор медицинских наук, профессор Анатолий УСС. Он убежден, что только наличие закона о трансплантации не гарантирует прогресса в этой области.
— На мой взгляд, новый документ лишь гарантирует строгое соблюдение всех прописанных в нем положений, чтобы не было нарушений, — говорит Анатолий Усс. — Если подходить к трансплантологии формально, можно легко остановить любое благое начинание. Трансплантология — как раз та область медицины, развитие которой возможно только при активной поддержке большинства членов общества, а не их молчаливом согласии. Знаете, почему многие могут возражать против ее развития? Потому что, возможно, думают, что есть угроза причинения вреда тяжело больным и умирающим людям. В трансплантологии одним из ключевых моментов являются вопросы организации донорства органов. По моему мнению, в высокотехнологичной Москве проблема донорства органов возникла из-за недостаточной работы специалистов со средствами массовой информации, населением, из-за игнорирования мнений религиозных конфессий.
“Твои органы нужны на земле”
— Но в мире есть и совершенно другие примеры.
— Лидером по трансплантологии в Европе сегодня признана Испания. Развитие этой области медицины активно поддерживают религиозные конфессии. В некоторых католических костелах в Испании висят таблички со словами: “Когда умрешь, не забирай после смерти свои органы на небеса — там они никому не нужны. Пусть твои органы помогают больным на земле”. К сожалению, у нашего общества нет полного понимания этого вопроса.
— Даже у родителей, чьи дети умирают из-за отсутствия донорской почки?
— К сожалению... У государства сегодня по объективным причинам нет денег, и не потому что мы — бедные или богатые, а потому что пересадка почки — действительно очень дорогая процедура. В Москве трансплантация почки стоит свыше 40 тысяч евро, поэтому нет возможности отправлять белорусских детей лечиться в Москву или другой город мира за счет бюджетных средств. Знаю несколько случаев, когда были 100-процентные показания к трансплантации, но подобрать донора для ребенка не удалось. Родители детей обращались в Минздрав, умоляли и требовали помочь. И когда врачи предложили маме или папе стать донором для больного ребенка, все жалобы в Минздрав сразу же прекратились...
— Получается, пусть чужие люди решают эту проблему, но ни в коей мере не семья?
— Абсолютно верно! Родители тогда не сказали “нет”, поскольку от ответа ушли молча. И это при том, что донорство второй почки не несет в себе угрозы состоянию здоровья донора, что подтверждено многолетним опытом применения трансплантации почки в разных странах мира. В то же время признаю, что и гарантий здесь никто дать не может. Но ведь речь идет о собственном ребенке?! Вот проблема, с которой столкнулось общество и оказалось к ней неподготовленным.
Был даже случай, когда самый близкий родственник дал согласие на изъятие органа для спасения своего ребенка, но в самый последний момент отказался и пропал. Или еще. Донорство костного мозга, которое в Беларуси уже получило распространение, сегодня равноценно переливанию крови. Кровь люди сдают без страха, а костный мозг — боятся. Между тем костный мозг берется из костей таза. У нас проведено более 150 таких операций — в основном костный мозг сдают брат или сестра и т.д. Ни в одном случае не возникло никаких осложнений. На третий день после забора костного мозга донор уходит домой, при этом спасает жизнь тяжелобольному. В отдельных ситуациях, когда нет родных братьев и сестер, совместимых по иммунному статусу, врачи прибегают к поиску донора по международному или местному регистру. В некоторых ситуациях мы предлагаем донорам получать стволовые клетки из самой крови: несколько литров крови пропускают через специальные сепараторы, которые забирают нужные клетки. Такая процедура спасает жизнь тяжело больному человеку. Впрочем, даже после всех объяснений потенциальные доноры наотрез отказываются от нее...
А вы согласны?
— Во многих публикациях о трансплантологии говорится о “презумпции согласия”. Есть ли в новом законе упоминание о ней? Если да, то означает ли это, что, если человек попадет в аварию, а спасти его уже не удастся, его органы будут изъяты и пересажены больным людям?
— Европа в решении вопроса о трансплантации органов разделилась. В одних странах действует принцип презумпции согласия, в других — модель информированного согласия. В чем различие? Модель презумпции согласия предполагает следующее: если при жизни человек не оформил документы или не довел до сведения официальных служб, действующих в стране, что возражает против забора у него органов в случае смерти, его органы могут быть использованы для трансплантации другому человеку. В Австрии, например, существует однозначная презумпция согласия.
Модель информированного согласия предполагает, что в каждом конкретном случае врачи должны выяснить и мнение пострадавшего, если это возможно, и членов его семьи. Тут обычно и возникает масса проблем. К сожалению, во многих странах, где принята эта модель, трансплантология сошла на нет. Кстати, в прежней редакции закона о трансплантации органов и тканей человека презумпция согласия являлась базовым принципом. А сегодня мы, понимая не полную готовность общества к решению подобной проблемы, выбрали промежуточную модель. У нас презумпция согласия четко очерчена рядом условий. При жизни у каждого человека будет возможность информировать Минздрав страны о своем согласии или несогласии. Об этом в ближайшее время будет сообщено в средствах массовой информации. По сути, в Беларуси действует ограниченная презумпция согласия. Скажем, если у входа в реанимацию или рядом с больным находится родственник, который выразит свое несогласие на забор органов у умирающего, мы выполним желание, если это будет супруга или супруг, дети, родители, дедушки или бабушки. Возможно, это усложнит работу службы трансплантологии, но, по крайней мере, снимет любые юридические проблемы.
Когда чудо невозможно
— Думается, пока общество не получит объяснений по поводу того, что такое смерть мозга, траснплантологи будут сталкиваться с непониманием людей.
— В новом законе это четко прописано. Смерть мозга — это необратимое состояние, при котором погибла нервная ткань. В такой ситуации человек уже не может быть человеком, поскольку в течение очень короткого времени у него наступает остановка всех жизненно важных органов и систем. Смерть мозга в обязательно порядке констатирует консилиум врачей, при этом она подтверждается энцефалограммой.
— Но большинство-то читателей может вам возразить: а вдруг случится чудо и вопреки всему больной оживет в прямом смысле слова?
— В такой ситуации, как это ни горько, чуда, увы, не бывает. Я лично в такое не верю, поскольку ни разу, как профессионал, не сталкивался с подобным явлением после констатации смерти мозга. Главное, чтобы люди не путали понятие “смерть мозга” с клинической смертью. Многие больные, перенесшие клиническую смерть, рассказывали, что, когда умирали, попадали в туннель и т. д. Состояние клинической смерти обратимо, но, к сожалению, не всегда. Мозг пациента в такой ситуации еще жив. А вот если наступает смерть мозга, любая медицинская помощь уже, к сожалению, бесполезна.
— Допустим, пациент еще при жизни высказал согласие на изъятие органов. Что происходит дальше?
— Реаниматологи поддерживают жизнь тела человека с помощью аппарата искусственной вентиляции легких и ряда медицинских манипуляций. После констатации смерти мозга ответственный врач вызывает бригаду трансплантологов. Как известно, у нас запрещена эфтаназия - умерщвление человека, в каком бы угрожающе тяжелом состоянии он ни находился. Даже если об этом просят родственники, чтобы прекратить мучения больного. Когда есть хотя бы малейшая надежда на спасение, которая подтверждается медицинскими показателями, то ни один врач не имеет права отключать аппараты, поддерживающие жизнь пациента. Это уголовно наказуемое дело!
Кому везет больше
— Что сейчас под силу белорусским трансплантологам?
— Сегодня в Беларуси качественно выполняется трансплантация костного мозга, стволовых клеток крови при злокачественных новообразованиях — в первую очередь системы крови, при некоторых других наследственных болезнях. Это делают специалисты 9-й клиники, пересадка почки осуществляется в 4-й клинике столицы. В 2005-м было выполнено всего 8 трансплантаций почки, в 2006-м — 20. Маленький операционный блок клиники не позволяет выполнять операций больше. Поэтому принято решение переоснастить 9-ю клиническую больницу, в которой будут выполняться все виды трансплантации. Сегодня мы наиболее готовы к выполнению первой трансплантации печени. Это может произойти в конце нынешнего или начале будущего года. О потоке таких операций можно будет говорить, когда выполним поручение Президента страны об организации Республиканского центра трансплантологии.
— Говоря о пересадке почки, вы назвали цифру 20. Кому отдавался приоритет в операциях?
— После такого вопроса у многих читателей может закрасться сомнение, что почки в Беларуси трансплантируют по блату. Это абсолютно исключено! Приоритет всегда отдается тому больному, которому по иммунному статусу подходит почка донора. Когда погибает человек и бригада трансплантологов изымает почку, первое, что делают специалисты, сверяют иммунный паспорт человека, который стоит в очереди на пересадку, с иммунным паспортом донора. Это удача, если показатели совпадают. Сегодня в листе ожидания на пересадку почки более 400 больных, хотя это не то количество пациентов, кому реально показана пересадка почки.
— А сколько пересадок органов нужно делать в Беларуси в год?
— На 1 миллион жителей необходимо выполнять 74 трансплантации почки. Это расчетная цифра, но к ней не приблизились даже в США. Если бы нам удалось осуществлять 200 пересадок почки в год, этого было бы достаточно.
Поделились... характером
— Как вы относитесь к тому, что не все специалисты разделяют мнение о том, что в Беларуси нужно делать пересадку сердца? При этом почему-то не учитывается, что еще недавно об уровне медицины в государстве судили по тому, осуществляется ли в стране трансплантация сердца или нет.
— Считаю, что в Беларуси, где есть прекрасные кардиохирурги, необходимо делать пересадку сердца больным! Расчетная потребность на 1 млн. населения составляет 67 операций в год, а у нас, увы, до сих пор не проведено ни одной трансплантации сердца. В Прибалтике это делают, Украине и России тоже. Экономика здравоохранения — очень серьезный вопрос. Уже доказано, что все высокие технологии в трансплантологии экономически эффективнее стандартных методик лечения — это заключение экспертов Всемирной организации здравоохранения. Абсолютное большинство прооперированных больных выздоравливает и возвращается к активной и полноценной жизни. Говоря об экономике здравоохранения, следует сказать, что сегодня в Беларусь приезжают на пересадку костного мозга и лечение граждане России, Украины, Прибалтики, где эта процедура стоит дороже. По сути, уже начался экспорт медицинских услуг.
— Скажите, сколько органов можно пересадить одному человеку?
— На Западе в крупных медицинских центрах трансплантация сердца, почек, печени и кишечника стала рутинной работой хирургов, поскольку поставлена на поток. Выполнены первые операции по одновременной трансплантации печени и костного мозга, других органов. В мировой практике одновременная пересадка почки и поджелудочной железы у больных сахарным диабетом с хронической почечной недостаточностью - золотой стандарт лечения. Думаю, что такие операции - недалекое будущее медицины Беларуси.
— Буквально на днях по ТВ показали фильм “Чужое сердце”, где главной героине — 45-летней женщине пересадили сердце юноши, который разбился на мотоцикле. После трансплантации изменилась не только жизнь женщины, но и ее характер. Этот фильм —авторский вымысел или такое действительно возможно?
— Любая ткань человека - разумна. Даже микроб обладает своим “интеллектом”. Поэтому естественно, что живая ткань, попадая в чужеродную среду, начинает проявлять свой “характер”. Абсолютно идентичны только однояйцевые близнецы. Так распорядился Господь Бог. По-видимому, есть взаимное влияние трансплантированных органов и тела человека друг на друга, которое приводит к изменению как внешних, так и внутренних составляющих человека. Я разговаривал с мужем женщины, которой был выполнен один из видов трансплантации. В конце беседы поинтересовался, как после пересадки органа он оценивает семейную жизнь. Мужчина ответил, что нет никаких проблем, все замечательно. Правда, у жены характер испортился — стал таким же скверным, как у ее сестры, которая была донором...
Все, наверное, наслышаны о трансплантации лица женщине, которую искусала собака. Но не многим известно, что в данном случае была выполнена одновременная пересадка костного мозга, и у человека изменился иммунный статус. При трансплантации самая большая проблема — не техническая, как пришить орган, более важен биологический фактор и совместимость тканей.
Еще один пример. При рождении ребенка в плаценте и пуповине находятся стволовые клетки, которые могут превращаться в любые клетки человеческого организма. Зачем природа предусмотрела это? Возможно, Всевышний дал возможность продления жизни? Это вопросы глубокого понимания человеческой природы и пища для долгих размышлений...
