В этом году в Беларуси планируют выполнить около 300 пересадок органов (31-32 операции на миллион человек). Такая планка высока даже для Китая. А по числу пересадок костного мозга на 10 миллионов населения наша страна опережает все государства постсоветского пространства. О чем молчат эти цифры? Что такое трансплантация для конкретной семьи, конкретного человека?
Есть донор – есть операция
– В ближайшее время вы услышите о пересадке комплексов сердце-легкое, сердце-печень, сердце-почки и, возможно, о трансплантации трех органов одновременно, – заявил во время встречи с журналистами заведующий лабораторией хирургии сердца РНПЦ «Кардиология» Юрий Островский. Реализацию таких амбиций специалистов тормозит только проблема донорства.
– Например, подбор донора костного мозга длительный и кропотливый: требуется совпадение многих специфических параметров, – объясняет директор РНПЦ детской онкологии и гематологии Ольга Алейникова. – Как правило, шансы найти донора среди родственников невелики, это касается и детей. Поиск неродственных доноров начинается в столичной базе данных (в областных центрах таких регистров по-прежнему нет). Однако в большинстве случаев подходящие варианты находим за рубежом, в международном или европейском регистре, они, кстати, в десятки раз объемнее нашего. Так, для белорусских детей более 95 процентов доноров находят в Германии. Услуги иностранцев стоят дорого – от 10 до 15 тысяч евро. Но в Беларуси для наших граждан все виды трансплантаций и последующая длительная иммуносупрессорная терапия бесплатны.
В последние годы у нас проводится около 150 пересадок костного мозга в год, треть оперируемых пациентов – дети. Трансплантаций органов проводится больше. Так, в 2010 году благодаря такому вмешательству выжили 169 человек.
Согласитесь, истинную цену приведенной статистики знает лишь тот, кто вместе с медиками отвоевывал у болезни каждую секунду, кто на личном опыте убедился, что найти подходящего донора – большая удача, кто в буквальном смысле доверил врачам жизнь. В РНПЦ детской онкологии и гематологии я познакомилась со Светланой Алдановой, и она рассказала, каким может быть путь к трансплантации.
История одной надежды
Рядом с кроватью столик, на нем нетронутая тарелка каши, бутылка с водой и обычные детские мелочи: карандаши, фломастеры, альбом с незаконченным морским пейзажем. А еще две куклы. Судя по тому, что им выделено почетное место посреди стола и пестрые платьица изрядно потрепаны, они явные фаворитки маленькой хозяйки. А вот и она сама. Хрупкая пятилетняя девочка с лицом изможденного ангела. Сейчас она спит, и напряжение в ручках и ножках говорит о том, что человечек очень устал и вряд ли пробуждение принесет желанную бодрость. Это Арина, на долю которой выпало большое испытание – острый миелобластный лейкоз, быстро развивающееся заболевание, при котором костный мозг заменяется опухолевыми клетками.
А ведь еще прошлым летом не было на свете ребенка счастливее Арины. Еще бы! Вся семья – папа, мама и любимая сестренка Леночка, которой только исполнился годик, – приехала отдыхать в Ялту. Деньги на поездку собирали весь год, хотелось, чтобы малышек согрело южное солнце, чтобы окреп иммунитет, а то Ариша как-то часто стала болеть.
– Мамочка, какое огромное и красивое море, – восхищенно шептала девочка, – здесь так тепло и хорошо! Посмотри, какие гладкие камушки и мягкий песочек!
Позже с мыслями об этих сказочных днях Арина будет засыпать и просыпаться, снова и снова рисовать свое маленькое счастье в пухлом альбоме.
Пришла осень, «сезон соплей» у большинства детсадовских малышей. Арина быстро подхватила эстафету: одна за другой пошли ОРВИ, а потом и гнойные ангины. Светлана вела себя так же, как и любая другая мама. У ребенка температура – вызывала врача, поила прописанными лекарствами. Арина проболела всю осень и зиму. А потом и весну. «Бывает и такое, – разводили руками врачи, – Она у вас болезненная, нужно это перерасти». И назначали новые антибиотики. Но они почему-то совсем не помогали. Углуб-ляться в ситуацию медики не хотели. Да что там углубляться – направить на обычный анализ крови никто не подумал! А его результат уже тогда мог рассказать о многом, и все могло быть совсем, совсем по-другому…
Всегда активная и жизнерадостная девочка все чаще отказывалась играть в любимые игры, просилась полежать, отдохнуть. Непонятно отчего на ножках появились синяки, аппетит пропал, беспрерывно тошнило. Светлана сердцем чувствовала что-то неладное, но силой отгоняла плохие мысли, упрекала себя в мнительности: врачам виднее, было б что-то не так – сказали бы.
Однажды утром, наряжая Арину в детский садик, Светлана обнаружила у дочки непонятную сыпь. Помчались в поликлинику, сделали общий анализ крови и… понеслось. Сначала попали в местное гематологическое отделение (Могилевская областная больница). А спустя три дня прибыли в РНПЦ детской онкологии и гематологии в Боровлянах. Стал известен страшный диагноз.
– Поначалу у меня был шок, – не скрывает Светлана. – В голове крутилось только одно: «за что?» Всегда казалось, что онкология может быть где-нибудь у кого-нибудь, но только не в нашей семье. В душе таилась надежда: врачи ошиблись, перепутали анализы, такое ведь тоже бывает. Я больше месяца отказывалась верить в то, что мне говорили о состоянии ребенка. Руки опустились.
Но Арине было важно видеть меня такой, как всегда. Я сказала себе, что у меня нет права раскисать, стала думать только о хорошем, ведь мысль материальна. Признаюсь, сначала ни с кем не делилась своей бедой, не давала лезть в душу. А потом почувствовала, что друзья, родственники, коллеги, просто знакомые искренне хотят помочь, и научилась принимать помощь. Спасибо всем, кто поддержал!
С ужасом вспоминаю первую химиотерапию в январе. Слышу, как сейчас:
– Мамочка, не уходи! Не оставляй меня одну! Зачем все это?
И моя маленькая Арина, растерянная, взволнованная, испуганная, прижимает ладошки к окну в боксе, чтоб хотя бы через стекло дотронуться до меня. Я сдержала обещание: дочка не увидела ни одной слезинки. Но никто и никогда не поймет, чего это стоило.
Потом были блоки второй и третьей химиотерапии. Говорят, не каждый взрослый может выдержать такие сверхдозы лекарств. Помню, как дрожали руки, когда сообщала мужу самую долгожданную новость: для Арины в немецкой базе данных нашли подходящего донора костного мозга! У нас открылось второе дыхание, теперь только этим и живем. Арине рассказали, что в ее организме живет маленький микроб, которого очень тяжело выгнать, но врачи нашли способ, как с ним расправиться.
Сейчас настроение у дочки меняется очень часто. Вчера много разговаривала, играла с игрушками, рисовала, а сегодня весь день спит. Врачи объясняют: это побочное действие лечения. Подготовка к трансплантации еще тяжелее химиотерапии. Иммунитет приглушают до минимального уровня, чтобы он не помешал приживлению донорского костного мозга, а его доставят из Германии через несколько дней. Поэтому не настаиваю на общении, просто сижу рядом с боксом. Я готова ждать сколько угодно, потому что теперь мое терпение и надежда безграничны.
Наталия КРАСКО, «ЗН»
