В годы войны в рядах героического Минского подполья сражалось несколько известных белорусских спортсменов. Один из них – чемпион БССР по велоспорту Сергей Вишневский
На велосипедных трассах он на равных конкурировал с известным велогонщиком, чемпионом Советского Союза Борисом Большаковым. Призванный на срочную службу в пограничные войска, минчанин стал офицером и командовал одной из застав Полоцкого погранотряда.
В апреле 1942 года группа капитана Вишневского была заброшена на территорию оккупированной Белоруссии. Перед разведчиками стояла задача добраться до Минска, легализоваться в городе и организовать сбор информации о военных объектах и эшелонах, шедших на фронт. В группу «Смелого» (оперативный псевдоним Вишневского) входили Валентин Павлович и радист Ефрем Мельников. Валентин, как и Сергей, родился и вырос в Минске, хорошо знал город, здесь жили его родители. Все это помогло разведчикам быстро сориентироваться в обстановке, раздобыть нужные документы и собрать группу патриотов, которые помогали им в подпольной работе. Сам Вишневский, которому сделали документы на имя Сергея Казимировича Владимирова, в качестве двоюродного брата прописался у Марии Лисецкой, хорошо знавшей его с детских лет. Сбором информации занимались его друзья по спорту Даниил Максимов и Владислав Садовский, а также Николай Денскевич, Александра Саевич и Павел Ляховский с женой Прасковьей Александровной.
В мае в Минске появилась еще одна группа парашютистов из Москвы, которую возглавлял Леонид Барсуковский. Сергей и Леонид случайно встретились на одной из улиц Минска, сообщили об этом в Центр, откуда вскоре получили радиограмму, в которой им было дано добро на совместную работу двух групп.
Чуть позже со специальным заданием в Минск из-за линии фронта прибыл Николай Бортник. Центральным комитетом Компартии Белоруссии ему было поручено наладить связь с Минским подпольем, что он вскоре и сделал.
Главной проблемой для группы Вишневского было не «засветить» рацию, поэтому после нескольких сеансов связи с Москвой приходилось менять конспиративные квартиры. Однако меры предосторожности не всегда помогали. Осенью 1942 года немцам все-таки удалось запеленговать рацию после радиосеанса в доме Даниила Максимова. Мельников и Павлович успели уйти до появления гитлеровцев, но те арестовали Максимова и позже расстреляли в тюрьме.
Группа оказалась на грани провала. Ситуацию усугубил и другой эпизод, о котором после войны вспоминал Павел Ляховский. В ноябре 1942 года Сергей Вишневский, проходя по Ленинской улице, заметил двух гестаповцев и одного гражданского, в котором узнал разведчика, заброшенного в район Витебска. Оказалось, тот был арестован немцами и начал сотрудничать с СД. Агент узнал Сергея, которому с трудом удалось уйти от погони, благо в руины немцы лезть боялись. Вопрос об уходе группы из города встал ребром.
Ужасающие обстоятельства гибели патриотов стали известны только после войны
Павел Ляховский связал группу с партизанским отрядом «Штурм», который базировался в лесах Логойского района, и в середине декабря команда капитана Вишневского, а также Мария Лисецкая и Николай Бортник, захватив рацию, оружие и боеприпасы, ушли из Минска. В те же дни со своей группой город покинул и Леонид Барсуковский.
Увы, ни подпольщики, ни разведчики не знали, что в партизанские соединения пришла директива начальника Центрального штаба партизанского движения Пантелеймона Пономаренко от 4 ноября 1942 года, которая и предопределила их судьбу. В директиве говорилось: «Всем партизанским бригадам и отрядам Белоруссии. Немецкая разведка в Минске организовала подставной центр партизанского движения с целью выявления партизанских отрядов, засылки в них от имени этого центра предателей и ликвидации партизанских отрядов. Этот центр партизанскими отрядами Минской зоны разоблачен. Имеются сведения о том, что в этих же целях немецкой разведкой создан второй центр, который также рассылает директивы и людей и пытается связаться с партизанскими отрядами. Приказываю: 1. В целях предотвращения проникновения в отряды вражеской агентуры партизанским отрядам с представителями каких бы то ни было организаций из Минска в связи не вступать и никаких данных о дислокации, численности, вооружении и действиях отрядов не давать. 2. Появляющихся представителей тщательно проверять, внушающих сомнения задерживать».
Прикрываясь этой директивой, без всякой проверки командир партизанской бригады «Штурм» Борис Лунин приказал расстрелять как агентов гестапо прибывших из Минска разведчиков и связных: Сергея Вишневского, Ефрема Мельникова, Николая Бортника, Леонида Барсуковского, Марию Лисецкую, Ольгу Кухто, Александра и Марию Загорских.
Возможно, на том бы история и закончилась, если бы после войны Павел Ляховский не озаботился судьбой боевых товарищей, которых пытался найти, и не выяснил ужасающий факт их гибели. Расследование, проведенное Главной военной прокуратурой, установило, что Сергей Вишневский, Леонид Барсуковский и другие расстрелянные с ними разведчики являлись патриотами Родины и честно выполняли данное им задание. За необоснованный и незаконный расстрел группы разведчиков Борис Лунин, которого лишили звания Героя Советского Союза и всех наград, 22 июля 1957 года был осужден Военным трибуналом БВО. На суде также выяснилось, что Лунин в первые месяцы войны, попав в плен, согласился служить в полиции и расстрелял десятки военнопленных. Чтобы скрыть свои преступления, ушел в лес, организовал партизанский отряд, а позже без суда и следствия уничтожил 36 советских патриотов, в том числе и разведчиков Генштаба Красной Армии.
Тогда же останки героев-разведчиков были найдены и перезахоронены и сегодня покоятся в братской могиле на городском кладбище в городе Заславль.
