Талант Олега Гарбуза не раз подтверждал его право на королевский трон. Причем и в роли тирана Ричарда III, и в образе темпераментного Эрика XIV, пленника трагической судьбы, он был одинаково органичным, настоящим. В числе его театральных трофеев — роли Гамлета, Макбета, Чичикова, пана Быковского... И для каждого Олег подбирает свою тональность, порой даже тембр голоса меняет! Того самого голоса, которым так часто разговаривают герои зарубежных телефильмов... Тем временем сам он появляется на телеэкране чаще всего в образе простоватого туриста, так тщательно исследующего нехоженные тропы, что находит там тысячи уникальных достопримечательностей и тайн. Впрочем, Гарбуз — трудоголик известный, безделье (даже на лаврах) для него томительно, и любой из коллег–актеров подтвердит, что тщеславие — точно не его тема. Хотя в большинстве своем слова (и даже люди, чьи имена начинаются на букву «Т») играют в жизни Олега отнюдь не второстепенную роль. Недавно, например, он снова снялся у Михаила Туманишвили (редкий фильм этого режиссера не отмечен фамилией Гарбуза в титрах). Об этом я узнала на автомобильной трассе, напросившись сопровождать актера на съемочную площадку нового телевизионного детектива под названием «Тихий омут». И не только об этом...
Талисман
Как показывает опыт, ничто, никакие талисманы не помогут застраховаться от неприятных неожиданностей. Даже при наличии страховки. В чем я опять убедился год назад, когда обнаружил свою новую машину затопленной на улице Широкой, хотя никогда раньше дождь еще не превращал эту улицу в озеро. До сих пор не могу решить возникшие после этого проблемы... В старой машине у меня болталась игрушечная ведьмочка, подарок бывшей жены Андрея Краско Мириам Александрович, с которой мы когда–то вместе работали. И что? Прошло не так много времени, а бампер моего авто уже помяли... Вообще–то никаких талисманов я себе никогда специально не заводил. Не доверяю вещам. И пока я нигде не осел (своего дома у меня все еще нет, только «конь»), стараюсь к ним не привязываться.
При этом суеверий у меня — целая коллекция. Никогда не сяду на стол, не брошу туда ни сумки, ни шапки — иначе беды не избежать! Чешутся руки — тоже неспроста: левая — к деньгам, правая — к рукопожатиям. Так у меня обычно, кстати, и происходит... Всегда слежу, растет или убывает месяц — чтобы, как у Кастанеды, не пропустить манифестацию духа. Хотя чисто актерскими приметами особо не заморачиваюсь. Семечки в театре, правда, не грызу, но не потому, что опасаюсь, как бы не «заплевали» спектакль, просто не люблю это дело. Однако если роняю текст с ролью, сажусь на него чисто машинально. Однажды, когда рассчитывал на съемки у Тодоровского, не успел этого сделать — и мой пес Брук успел сгрызть сценарий раньше, чем я смог что–то предпринять. На этом общение с Тодоровским у меня и закончилось... Теперь моя овчарка живет в другом доме. Но не потому, что не смог простить ей того случая, просто я так часто в разъездах, что даже рыбок завести себе сейчас не могу...
Травма
Травмы в актерской профессии — обычное дело. Отношусь я к ним философски — значит, организм напоминает, что надо быть с ним поосторожнее... К счастью, ни рук, ни ног я себе никогда не ломал. Но вот в одном из недавних спектаклей надорвался конкретно — так неудачно тащил на себе партнера, что потом даже потребовалась операция. Из–за этой операции, собственно, мне и пришлось отказаться от участия в новом сезоне «Битвы титанов» на ОНТ...
Но спортивное прошлое приучило меня спокойно относиться к тому, что везде есть свои издержки. Спорт у меня был достаточно рискованный — гонки на доске под парусом. За пять лет соревнований я объездил практически всю западную часть Советского Союза. Помню, однажды в Финском заливе разыгрался серьезный шторм, волны накрывали мачту целиком (а это почти 6 метров!), и на берег я вышел с изрядно оцарапанными ногами. Но соревнования решил продолжить. В итоге в Минск вернулся с температурой под 40 — оказалось, началось нагноение на кости... Однако из больницы я вышел уже через 2 недели, под расписку. И поехал на следующие соревнования, в Подмосковье... Прошло уже больше 20 лет — ничего не беспокоит!
Сейчас ходить на доске мне удается только эпизодически — актерская профессия забирает практически все время. Но, с другой стороны, если происходит иначе, наверное, и не стоит ею заниматься... Недавно встретил на Минском море старого знакомого — когда–то и он учился в нашей «театралке», а теперь сдает напрокат крейсерские яхты. Думаю, до конца лета мы еще встретимся и я поматрошу... Пока ведь я даже доску не могу себе купить — хранить негде. Но когда–нибудь обязательно это сделаю. А после, может, и яхтой обзаведусь...
Тогда и теперь
Было время, когда жизнь тянулась бесконечно, а теперь дни пролетают просто с бешеной скоростью. Почему — не понимаю. В детстве, в юности времени было так много, что я постоянно придумывал себе новые занятия — занимался фотографией, радиотехникой, тяжелой атлетикой, лыжами, дзюдо, таэквондо, ходил под парусом — даже стал кандидатом в мастера спорта... И читал я тогда гораздо больше. Мечтал ведь стать ученым–физиком... Целый год успел поработать в Академии наук! До этого я с красным дипломом окончил политехнический техникум и мог выбрать себе любое предприятие, где делают роботов. Выбрал академию, институт тепломассопереноса, где разрабатывались системы для «Бурана». В тот год я даже съездил в командировку, возил документы на систему теплообмена внутри космического корабля... Но тут началась перестройка, и перспективы науки стали выглядеть довольно туманно. В нашем отделе тепловых труб создали кооператив, начали делать бытовые обогреватели... Пришлось искать себе новый смысл жизни. И нашел я его в театральной студии...
Танцплощадка
Всегда было любопытно взглянуть, что происходило на танцплощадке в парке Челюскинцев, где устраивались вечеринки «для тех, кому за 30»... Помните — ее закрывали такие большие щиты, и только между ячейками сетки были видны фрагменты другой, таинственной жизни. Во всяком случае, так она мне представлялась, когда я проходил мимо, гася в себе недостойное любопытство... Танцплощадка — место особенное, мистическое даже. Впервые я попал туда в пионерлагере. Испытал там первую робость, первое настоящее волнение... А потом уже были дискотеки, появились ночные клубы, и танцплощадки с их тайной остались только в лексиконе старшего поколения...
Но танцор из меня посредственный. Когда я еще учился в театральном институте, нечаянно подслушал разговор старшекурсников, обсуждавших кого–то из студентов: «Ну и что, когда по танцу у него «пятерка», если по актерскому мастерству — 3 балла»... Столько пренебрежения было в этой характеристике, так мне запали в душу эти слова, что я решил: пусть лучше я останусь комичным танцором, но посредственным актером меня не назовут. Хотя на хилую «четверку» экзамен по танцу все же сдал.
И в клубах я бываю очень редко. Поскольку бессмысленному досугу предпочитаю смену деятельности: меняю театр на кино, кино на телевидение, художественные фильмы на документальные, телешоу на озвучку...
Тяжелый
Мучиться тяжелыми переживаниями долго я не могу. Неприятные воспоминания «минусую» сознательно. В юности я много работал над собой, читал, вникал, постигал, формировал себе рациональное мировоззрение и, как мне кажется, неплохо в этом преуспел... Впрочем, человеческой натуре, в принципе, свойственно забывать о неприятностях. Тем более что сейчас я и по опыту знаю: то, что вчера царапало душу, в итоге всегда повернется к лучшему... Даже если тебе перед смертью никто не подаст стакан воды, это тоже может стать положительным опытом. Ведь и в последнюю минуту жизни есть шанс понять нечто такое, что не удавалось постичь за все прожитые годы. Нечто удивительное...
