(Продолжение. Начало в номере за 30 апреля.)
— Так была ли война внезапной?
— Я считаю, нет. Мне довелось общаться со многими очевидцами тех событий. Прославленный Александр Покрышкин, у которого я однажды спросил об этом, ответил: многие военные были убеждены, что войны не миновать.
Другое дело, что войска не были готовы к войне в полном объеме. Для простых людей она была внезапной. Но для многих военачальников и приграничного личного состава — нет.
Защита Сталинграда. 1942 год.
— Анатолий Константинович, так почему наша армия отступала? Страна не была готова к войне?
— Была готова, но не в полной мере, в рамках мирного времени. А надо было переходить на военные рельсы. Что это означало? Например, наши командиры не имели права усиливать военные караулы в приграничных районах. Да много еще чего!
Знаю такую историю: за несколько дней до войны в одной из приграничных частей по линии связи перехватили посторонние шумы. Стали проверять, оказалось — на линии посторонние. А в ночь с 21 на 22 июня почти вся телефонная связь была парализована. И, скажите, как управлять в такой ситуации войсками?
Еще один интересный момент: большинство командиров в первые военные часы, и даже дни, не знали, что им делать.
Командиры, которым удалось дозвониться до своего командования, просили разрешение на свободу действий, но зачастую не получали вразумительного ответа.
Конечно, отдельные командиры мыслили стратегически. Были подразделения, давшие уже в первые дни войны достойный отпор врагу. Гродненский гарнизон, к примеру, сражался неделю. Я уже не говорю о Брестской крепости — это самая героическая страница июня-июля 1941-го.
А Могилев! Он сражался 23 дня и ночи. 388-й стрелковый полк вырыл траншеи, в которых солдаты помещались в полный рост. Потери среди воинов были минимальные. И командир Семен Кутепов, командовавший полком более пяти лет, знал: раз встали в оборону — значит, нужно зарываться глубже. Потому и знаем сегодня про Буйничское поле.
Еще раз повторюсь: до войны в стране не было системы обучения командного состава обороне с последующим переходом в наступление. Все строилось с учетом наступления Красной Армии. Это было ошибкой.
Маршал Александр Василевский, занимавший с 1942-го по 1945-й должность начальника Генерального штаба, вспоминал: «В деятельности Сталина того времени были и просчеты, причем иногда серьезные. Тогда он был неоправданно самоуверен, самонадеян, переоценивал свои силы и знания в руководстве войной. Он мало опирался на Генеральный штаб, далеко недостаточно использовал знания и опыт его работников. Нередко без всяких причин поспешно менял кадровых начальников. В таких условиях Генштаб не мог развернуться и работать в полную силу. Не на должном уровне выполнял свои функции как рабочий орган… Сталин же исходил из того, что если боевые действия развиваются не так, как нужно, значит, необходимо срочно произвести замену руководителя. Перемещения касались всего аппарата: Наркомата обороны, Генерального штаба, руководства войсками. Однако такое отношение к кадрам в первые дни и месяцы войны далеко не всегда давало положительный результат».
— И какие сражения могут проиллюстрировать эти слова маршала?
— Например, Рославльско-Новозыбковская наступательная операция Брянского фронта, которым в то время командовал Андрей Еременко, проведенная 30 августа — 12 сентября 1941 года. Вот как пишет об этом Василевский: «Сталин тепло его (Еременко. — Авт.) встретил. Расспросил о здоровье, интересовался впечатлениями о противнике, об основных причинах наших серьезных неудач на фронте. Еременко держался с большим достоинством. Очень доходчиво отвечал на все вопросы. «Да, — сказал он, — враг, безусловно, очень силен, и сильнее, чем мы ожидали. Но бить его, конечно, можно, а порою и не так-то уж сложно. Надо лишь уметь это делать. Спесь врага за последнее время стала далеко не той, которая была в первые недели войны». При этом Еременко сослался на ряд боевых эпизодов на Западном фронте, участником которых ему пришлось быть… Сталин сказал, что возможность использования группы Гудериана для флангового удара по правофланговым войскам Юго-западного фронта маловероятна, но опасаться этого все же надо. Исходя из всего этого, основная задача войск Западного фронта состоит в том, чтобы не только надежно прикрыть Брянское направление, но и во что бы то ни стало своевременно разбить главные силы Гудериана. Выслушав Сталина, вновь назначенный командующий Брянским фронтом очень уверенно заявил, что в ближайшее время, в ближайшие дни он безусловно разгромит Гудериана. Эта твердость импонировала Верховному. «Вот это тот человек, который нам нужен в этих сложных условиях», — бросил он вслед выходящему из кабинета Еременко».
И что получилось дальше? Гудериан разгромил Брянский фронт, дошел практически до Тулы. О чем говорит этот факт? По-моему, о том, что в начале войны даже самые высокие наши командиры еще не умели критически относиться к своим действиям, своим взглядам, взвешенно докладывать начальству правду и только правду. И когда я, спустя много лет после войны, спросил у двух маршалов — Ивана Баграмяна и Василия Чуйкова, — приехавших по приглашению Петра Машерова на празднование юбилея Победы в Минск, были ли люди, которые осмеливались говорить правду Сталину, они ответили, что таким человеком был только Георгий Жуков. Он один мог сказать: «Так делать нельзя, товарищ Сталин!», указать ему на стратегические ошибки.
— Говорят, благодаря Жукову Красная Армия и Москву отстояла.
— И ничуть не преувеличивают. Под Москвой на 1 октября 1941 года находилось около 75 немецких дивизий, в том числе 14 танковых, 8 моторизованных. Всего же в группе армий «Центр», которая наступала на столицу Советского Союза, насчитывалось около миллиона 800 тысяч солдат и офицеров, 14 тысяч орудий и минометов, 1700 танков, около 1390 самолетов.
В составе советских войск к началу контрнаступления было всего миллион 100 тысяч человек, 7652 орудия и миномета, 415 установок реактивной артиллерии, 774 танка (в том числе 222 тяжелых и средних) и 1000 самолетов.
Как видите, преимущество противника было подавляющим. Но победителем вышел Жуков. В представлении о присвоении звания маршала есть пункт — основание для присвоения звания. Сталин, подписывая назначение Жукову, написал в нем: «Жуков спас Москву». А я добавляю: Жуков спас страну.
Конечно, во время битвы за Москву допускались ошибки, не хватало техники, командного и личного состава. Но уже там Красная Армия показала, что может противостоять самой сильной германской армии. Опять же сошлюсь на маршала Василевского: «Однако Сталин, как человек глубокого ума, естественно, не мог не осознать своих просчетов и недостатков и не делать выводов для себя. И для всех нас уже становится наиболее заметным, как он стал глубоко мыслить категориями современной войны, исключительно квалифицированно решая задачи военного искусства. Важной вехой стала Сталинградская битва. Но, пожалуй, в полной мере владеть формами и методами вооруженной борьбы по-новому он стал лишь в ходе сражения на Курской дуге».
— Вы хотите сказать, что Красная Армия научилась воевать только в 1943-м году?
— Мы учились всю войну. Но какой ценой? 1942 год. Март. Сталин проводит в Москве совещание, на котором присутствуют командующие фронтов, и ставит вопрос о том, когда же наконец советские войска начнут наступать.
На этот счет свои взгляды были у маршала Тимошенко. Он рассказал о плане Харьковской наступательной операции. Жуков был против, он считал, что целесообразно начать наступление с Западного фронта, потому что там обстановка более благоприятная.
Против Харьковской операции высказался и Николай Вознесенский, заместитель председателя Совнаркома и председатель Госплана. Он доложил о том, что резервного вооружения у Юго-западного фронта недостаточно. Заводы пока не могут восполнить эту нехватку: они в стадии восстановления после эвакуации. Для того чтобы поставить фронту оружие, танки, боеприпасы, снаряды, орудия, необходимо время.
Начальник Генштаба Шапошников тоже предлагал не спешить. Но Тимошенко убедил Сталина. И это была еще одна ошибка Верховного.
Существуют законы войны: если у наступающей стороны нет перевеса хотя бы в 15—20 процентов — она потерпит поражение. А преимущества не было, не хватало боеприпасов. Не хватало орудий. Танки были старой конструкции с тонкой броней, еще 1932 года производства. Почти не было танков Т-34. Юго-Западный фронт не был готов к наступлению.
Начали наступать, а через 3 дня стало ясно, что немцы знали о наступлении. Они специально ослабили фронт на этом направлении, позволив советским войскам прорвать линию фронта. Потом снова замкнули ее, и 140 тысяч наших воинов оказались в окружении.
В результате появилось Сталинградское направление.
bolshakova@sb.by
