Может ли высокое искусство быть пошлым?

Сергей Третьяков, водитель, Якутск:

— На этих скульптурах сколько поколений выросло! Не думаю, что поглядеть на них в музей рвутся потенциальные извращенцы. Искусство не может быть пошлым. Пошлым может быть только взгляд на него, а это зависит от воспитания.

Александр Пасюта, искусствовед, Санкт-Петербург:

— Я думал, что напряженное отношение к обнаженной натуре давным-давно прошло. После кубизма, абстракционизма и прочих измов, после того, в конце концов, как Дюшан назвал свой унитаз искусством — позвольте, после всего этого бояться обнаженки?! В Археологическом музее Неаполя есть комната, где собрана откровенная порнография. Родители вправе сами решать, нужно ли их детям такое видеть. Но в этом же музее в соседних залах есть много шикарной римской и греческой обнаженной скульптуры. Музей — это место красоты. Употреб-лять слово «пошлость» и требовать ограничения доступа детей к произведениям искусства — это просто неподобающе.

Нина Фрольцова, профессор БГУ, кандидат искусствоведения:

— Подобный вопрос возникал и раньше. Достаточно вспомнить так называемую великую кастрацию античных статуй в Средние века в Ватикане... Но мы должны искать решение, которое соответствует нашему времени. И в первую очередь разделять искусство и реальную социальную среду. Скажем, я тоже не приемлю, когда какие-то знаменитости появляются на публике в провокационных нарядах. Но искусство — это художественная форма рефлексии, восприятия. На него не должны распространяться житейские нормы. Думаю, проблема в том, что в какой-то момент мы забросили часть той важной просветительской работы по воспитанию у подрастающего поколения чувства прекрасного.

Егор Макаревич, председатель Молодежного парламента при Национальном собрании Беларуси: 

— Я с удовольствием посещаю различные музеи — и в нашей стране, и за рубежом. В частности, бывая в Питере, практически всегда прихожу в Эрмитаж: сколько бы раз там ни был, хочется снова и снова возвращаться, чтобы проникнуться удивительной атмосферой этого места.

Марьяна Бердникова, организатор культурных мероприятий, Сочи:

— Я не понимаю, как мраморная статуя, вышедшая из-под рук Микеланджело, или картины Рафаэля могут быть пошлыми? Как могут быть пошлыми работы Леонардо да Винчи, Карла Миллеса, Андерса Цорна? Великие мастера воспевали красоту человеческого тела, им восхищались граждане у подножий Олимпа и в римских амфитеатрах. Сейчас идет грандиозная подмена понятий, когда классическое искусство воспринимается как извращение. Поэтому важно показывать детям работы мастеров и погружать их в мир великого искусства.

Александр Шантарович, директор Минского государственного художественного колледжа им. А. К. Глебова: 

— Красота в человеческом теле изначально заложена природой, создателем, как хотите. И это первое, чему мы учим детей, которые приходят к нам в колледж. На красоте обнаженного тела построена вся классическая античная скульптура. И в этом нет ничего запретного, это наша жизнь. Тут нечего стесняться. А люди, которые относятся к этому по-другому, просто развивают в себе и окружающих комплексы.

Ирина Меньшикова, директор Чувашского национального музея: 

— Само понятие «высокое искусство» исключает отношение к нему как к пошлому. Отношение к искусству зависит от способности человека понять и принять его. Проще я бы сказала так: пошлым бывает взгляд смотрящего, но никак не само искусство. Высокое искусство обычно хранится в музее. А музей — храм муз, покровительниц искусств. И это своего рода гарантия уровня произведения. Думаю, не произведения надо запрещать, а просвещать зрителя, детей особенно. Просвещать на образцах классического искусства, каким является наследие античности.

Подготовили Н. Декола, Е. Петров, В. Таюрский, И. Белова, Е. Цинклер