Приблизительно в такой атмосфере проходят любые групповые коррекционные программы. Фото носит иллюстративный характер.
Артем работает в крупной IT-компании. Идеальный семьянин в привычном понимании. Красавица жена, двое детей, квартира, дом и машина. О его бойком характере соседи узнали, когда однажды жена с криками выбежала на лестничную площадку. Вмиг картинка крепкой семьи рассыпалась на пазлы. Оказалось, не все так благополучно в их домашней гавани.
Эту историю мне рассказала сама Марина, жена Артема. Она вспоминает начало отношений:
— Подружки завидовали: такого парня отхватила. Но знали бы они, как все обернется. Только я родила первенца, как муж настоял на втором ребенке. Мои отговорки, что пока рано и тяжело, пропустил мимо ушей. Родила. Потом снова годы в декрете. Мечтала вырваться на работу. Какое там — «все равно нормальных денег не заработаешь, борщи вари». При этом мое мнение не учитывал. Все вопросы решались классической фразой: «потому что я так сказал». А однажды поднял на меня руку.
В реальной жизни портрет семейного агрессора часто не соответствует навязанному образу. Домашний тиран — это не только мужик с пивным животом и неудавшейся жизнью.
— Среди них немало успешных людей, — разрушает стереотипы психолог Минского центра социального обслуживания семьи и детей Роман Крючков. Он один из немногих в стране, кто специализируется на непростой теме. Роман участвовал в разработке Национальной модели терапии агрессивных мужчин. Он же первым в стране стал проводить коррекционные программы. Пока это только первые шаги. Но уже около 10 мужчин приняли участие в программе. Мировая статистика свидетельствует, что после таких занятий до 75% домашних агрессоров изменяют свои привычки. Наши соотечественники статистику тоже не нарушают. Роман рисует на листке план программы:
— Она состоит из нескольких этапов. На первом этапе главная задача — помочь мужчинам прекратить физическое насилие, признать негативные последствия своего поведения для партнера и детей, выработать сочувствие к ним. Второй этап избавляет от желания все контролировать. После каждого занятия участникам дают домашние задания. Они же ведут журнал насилия. Он наглядно показывает агрессору, что вспышки «вдруг» не случаются. Это результат накопившихся мыслей и чувств.
Жаль, что о таких коррекционных программах знают единицы. А приходит «на обучение» еще меньше. Сергей Красуцкий, заместитель начальника управления профилактики ГУОПП МОБ Министерства внутренних дел, уверен: альтернативой штрафу могла бы быть коррекционная программа для семейных агрессоров. Ведь привлечение их к административной ответственности зачастую ложится дополнительным бременем на семейный бюджет. А заодно становится для жертв еще одним сдерживающим фактором не обращаться в милицию — деньги-то на штраф все равно идут из общего семейного бюджета. Но эти предложения так и остаются на уровне обсуждения. Ведь пока в стране нет специализированного закона.
— Отсутствие отдельного закона о домашнем насилии сдерживает и внедрение модели комплексной работы с агрессорами, — вздыхает Роман. — Хотя наработки есть. Наш центр, например, формирует банк данных по Минску, ежедневно получая от районных УВД сведения о семейно-бытовых конфликтах. Обработав эти списки, специалисты еженедельно направляют в адрес ТЦСОН сформированный банк данных, разбитый по административным районам. Обязательно анализируются случаи рецидива (более трех раз). Но что мы можем предложить таким семьям? Разве что прийти к нам на консультацию. Являются в итоге единицы. Хотя программа бесплатная. Если бы для агрессора было обязательным не только заплатить штраф, но и пройти коррекционную программу, это повлияло бы на ситуацию. Хотя я бы не заменял штрафы такими занятиями. Как раз лучший эффект даст совокупность мер.
Не мешало бы подкорректировать и механизм защитного предписания. Его суть: мужа-тирана обязывают временно покинуть общую с женой квартиру на 3—30 дней. Для этих целей есть даже специальные комнаты — в Минске создано больше 30 койко-мест. Проблема в том, что у нас такая мера применяется только после того, как агрессора два раза привлекут к административной ответственности. В прошлом году вынесли почти 3 тысячи таких предписаний, в этом — около 1,2 тысячи. Но бывают ситуации, когда защитное предписание надо выносить без промедления — речь все-таки идет о домашних тиранах. Такое право есть у полицейских в других странах, но не у нас.
Кстати, по закону понятие семейного насилия распространяется только на семьи, которые живут в браке и ведут совместное хозяйство. Однако нередко на одной жилплощади проживают бывшие супруги, которые уже не ведут совместное хозяйство, при этом конфликты между ними нередки.
Специализированный закон дал бы возможность работать с агрессорами более эффективно и качественно, считает Сергей Красуцкий. Особенно это важно, когда речь идет о межведомственном сотрудничестве по противодействию насилию.
Алгоритм действий в такой ситуации специалистов ТЦСОН, работников учреждений социального обслуживания, здравоохранения, образования, сотрудников внутренних дел разработан. Но пока сравнить с часовым механизмом — четким и слаженным — его не получается. Хотя смотреть на эту проблему сквозь пальцы никак нельзя. Любое насилие может закончиться трагедией. Буквально на прошлой неделе в Витебске мужчина убил прямо на улице свою бывшую жену. И что-то мне подсказывает, что это был не первый случай его агрессии.
azanovich@sb.by
