26 апреля исполнится 36 лет со дня катастрофы на Чернобыльской АЭСМечта детства
Профессиональному пути Евгения Владимировича предшествовали почти что книжные сюжеты. Первый связан с походом к стоматологу, куда маленький Женя идти очень не хотел. Тогда мама предложила сделку, пообещав в награду отвести в пожарную часть – посмотреть на красные чудо-машины.Оказавшись в депо, Евгений, можно сказать, остался там навсегда. Очень быстро перезнакомился со всеми, в качестве наблюдателя стал выезжать на пожары и выполнять поручения старших товарищей. Однажды так старательно готовил к покраске кабину автоцистерны, что израсходовал всю шпатлевку, дорогой и дефицитный по тем временам материал.
Когда настало время определяться с профессией, иных вариантов юноша не мыслил. Правда, поступить в пожарное училище в Минске не удалось: подвела оценка по математике. Парень уехал в Украину, где окончил горный техникум. К слову, тогда же он познакомился с ребятами из горноспасательной части, специально предназначенной для ликвидации аварий в шахтах. И был впечатлен их работой.
Добровольцы, шаг вперед
Вернувшись в Гомель, Евгений осуществил мечту – стал водителем пожарного автомобиля. В той же части, где днями пропадал в детстве.В субботу 26 апреля 1986 года он находился на суточном дежурстве. От коллег узнал, что на Чернобыльской атомной электростанции произошел пожар. Истинных масштабов тогда еще никто не представлял.
А вскоре потребовались добровольцы, одним из которых стал Самцов:
– Третьего мая мы уже были там. Сводный отряд разместился на кормозаводе возле деревни Стреличево Хойникского района. Занимались дезактивацией автомобилей, покидавших зону радиоактивного загрязнения. Техники было много: и нашей (пожарной), и военной. Помню, как помогали молоденькому офицеру ремонтировать бронированную разведывательно-дозорную машину войск химзащиты. За всем этим наблюдали местные жители, подходили, расспрашивали. Все были встревожены.
Триллер с хеппи-эндом
Пользуясь моментом, спрашиваю мнение Евгения Владимировича о нашумевшем несколько лет назад сериале НВО «Чернобыль». Обсуждаем сцену, когда ликвидаторам привозят ящики с крепким спиртным. Капитан Самцов называет такой сюжет нелепой выдумкой:– Начну с того, что перед вами человек, который за всю жизнь даже пиво ни разу не пил. А крепкое спиртное тогда было дефицитом, и никто его туда ящиками не привозил. Кто хотел, конечно, находил и мог перед сном немного выпить. Ходили слухи, будто это защищает организм. Я знал про радиацию чуть больше, поскольку в армии служил в ракетных войсках. Брал йод, капал на хлеб и давал ребятам есть. Знал: это как-то должно помочь. Уже позже прочел, что в таких условиях очень полезны свежевыжатые соки, например морковный. Но где их было взять?
Из средств индивидуальной защиты у пожарных имелись противогазы и специальные костюмы из прорезиненной ткани Л-1. Однако их почти не надевали, чтобы не сеять панику среди и так напуганного населения. Вторая причина – в жару долго носить химзащиту невозможно физически. С этим был связан один жутковатый случай:
– К нам поступило сообщение, что где-то в отселенной зоне пропала группа милиционеров. Поехали искать. Через какое-то время обнаружили пустую машину. Едем дальше и видим: валяются бахилы (как мы их называли), то есть штаны от костюмов Л-1. Через некоторое расстояние – сапоги, еще дальше – куртки с капюшонами, перчатки. Собираем все это, а людей нет… Мистика какая-то.
К счастью, триллер закончился благополучно. Милиционеров, бредущих вдоль дороги, нашли. Оказалось, что их автомобиль сломался. Рация отсутствовала, и потому пришлось идти пешком, изнывая от жары и жажды. Оставаться при этом в герметичных «скафандрах» было невозможно. Их стягивали и бросали прямо по ходу маршрута.
На счету капитана Самцова множество рискованных командировок в опасную зонуКлеевой душ
При выполнении одной из задач, рассказывает Евгений Владимирович, довелось увидеть и полуразрушенную ЧАЭС:– Мы находились рядом с прудами-охладителями. Это технические водоемы, из которых вода подавалась на станцию. Подходить ближе было опасно. Но поскольку все происходило ночью, даже оттуда рассмотрели догоравшие огоньки синеватого цвета.
Не обходилось и без курьезных происшествий. Одно из таких Евгений Владимирович наблюдал со стороны. В эпицентре же оказались так называемые партизаны – резервисты, которых военкоматы призвали для участия в ликвидации. В тот день вертолетчики пытались утилизировать радиоактивную пыль. Для этого с воздуха сбрасывали тонны силикатного клея. Находившиеся на земле «партизаны» сгребали образовавшуюся массу лопатами. Во время очередного захода пилот винтокрылой машины промахнулся. И потоки клея обрушились на шедших колонной людей. Никто, к счастью, не пострадал. Чего нельзя было сказать о форме – ее пришлось отстирывать с большими усилиями. А такого количества нецензурной лексики окрестности не слышали ни до ни после.
Зона в огне
Первая чернобыльская командировка стала не единственной. Во время последующих пришлось работать по профилю: бороться с лесными и торфяными пожарами. В первые годы после катастрофы они полыхали со страшной силой. Со средствами защиты по-прежнему было туго. Ватно-марлевые респираторы не помогали, превращаясь через десять минут в клочки грязной ткани. Дышать через них становилось невозможно. Даже молодые, крепкие пожарные иногда теряли сознание, не редкостью были носовые кровотечения.Покинутая человеком зона менялась на глазах. Дороги разрушались и стремительно зарастали. Причем трава и кустарники вымахивали до такой высоты, что водителям приходилось забираться на крыши машин и высматривать дальнейший путь. Стаями носились одичавшие собаки. Попасться им на пути было смертельно опасно.
Евгений Владимирович завершил службу 20 лет назад, уволившись из пожарного аварийно-спасательного отряда в звании капитана внутренней службы. Однако связи с любимой профессией не утратил. Во многом благодаря хобби – собиранию моделей пожарных автомобилей. В его коллекции их сотни. Впрочем, это тема уже для другого материала.
prolesk@sb.by
