По дороге, которая лежит в паре десятков метров от одинокого неброского валуна, проносились сотни машин. Но никто из водителей и пассажиров даже подумать не мог, что под ним зарыт человек.
Ушел и не вернулся
24 августа 2010 года в Несвижский РОВД обратилась жительница деревни Высокая Липа Ольга Абражей. Ее 26–летний сын Юрий ушел из дому и исчез. Будто испарился. Такое бывало и раньше. Перебивавшийся случайными заработками шебутной Юра по кличке Птица, четырежды судимый за всякие мелкие и не очень мелкие «художества», а потому хорошо известный стражам порядка, время от времени покидал родные пенаты. На двое–трое суток. Так сказать, поразвлечься. Но в этот раз прошло уже полторы недели, а о нем — ни слуху ни духу.
Юру искали десять дней. Не нашли. И тогда, как того требует закон, «по факту безвестного исчезновения Абражея Юрия Александровича» было возбуждено уголовное дело.
Поиски возобновились с новой силой. Опросили практически всех жителей Высокой Липы. Деревню и окрестности прочесали вдоль и поперек. Возле местного озера специально скосили кукурузу, чтобы осмотреть каждый бугорок и каждую ложбинку, а дно водоема до метра прошерстили вызванные из Солигорска водолазы. Были сделаны десятки запросов в места, где пропавший мог (даже теоретически) появиться. Искали на вокзалах, в гостиницах, больницах и моргах близлежащих поселков и городов. Проверяли когда, куда и кому звонил Абражей в последнее время по своему мобильнику. Не обошли вниманием и проживавших в разных городах и весях страны дружков Птицы по отсидкам. Их опрашивали особенно скрупулезно. Но безрезультатно. Абражей как сквозь землю провалился. Без следов и даже без намеков на какие–либо следы.
Оставалась лишь одна маленькая зацепочка. Барменша из питейного заведения Высокой Липы рассказала, что Юра пил там водку с каким–то неизвестным ей, неместным мужчиной. Потом вместе с ним ушел. Было это 14 августа около семи вечера.
Сыщики приступили к поиску всех нездешних, кто был или мог быть в Высокой Липе 14 августа 2010 года. И таинственный незнакомец вскоре нашелся. Им оказался 34–летний Олег Тарасов из деревни Славково Несвижского района. Там он жил вместе с гражданской женой Юлией Цвирко, ее братом Александром Фенько и подругой Юлии Ириной Каменко. Как оказалось, Олег неплохо знал Абражея: тот когда–то вместе с самодеятельной ремонтной бригадой, в которой была и Юлия Цвирко, ездил на «шабашку» в Минск. По словам Тарасова, он расстался с Птицей около полуночи. Дал ему 20.000 рублей, чтобы тот купил «добавки» — ядреного деревенского самогона. Абражей ушел. И не вернулся.
Показания Тарасов давал бойко, без запинки, подробно описывая детали. Будто читал по книжке или заранее заготовленной шпаргалке. Это насторожило опытных розыскников. Ведь перед ними был не дипломированный филолог, а прожженный рецидивист, который провел за решеткой в общей сложности 12 лет. Немедленно взяли в оборот его «однодомников» — Фенько, Цвирко и Каменко. Они не обучались в тюремно–лагерных университетах. И вскоре подробно прояснилось, когда, как и почему бесследно исчез Юра Абражей по кличке Птица.
«Избили и изнасиловали»
8 августа Юлия Цвирко на своем «Фиате» из Высокой Липы привезла домой в Славково мать. Погостить. Пожилая женщина была не в духе. Нервничала. Тяжело вздыхала. Забеспокоившись, дочь усадила ее на лавочку во дворе:
— Что случилось?
— Даже и не знаю, как сказать...
Из путаного рассказа матери выходило, что на днях вечером в Высокой Липе на нее напали, избили и... изнасиловали.
Сердце Юлии будто остановилось:
— Кто?
— Вроде Юру Абражея видела...
Новость поразила как гром. Особенно мужчин. Враз почерневший сын кусал губы и до хруста сжимал кулаки. Зять рванул на груди рубашку и, мотая головой, разрезал воздух ладонью:
— Убью гада...
13 августа праздновали день рождения Юлии Цвирко. Водка еще пуще подогрела гнев мужиков. Тарасов клялся, что Абражею «больше не жить». Фенько, будто эхо, вторил шурину.
Утром следующего дня они вроде как успокоились. Молча завтракали, молча садились в машину, чтобы поехать в Высокую Липу помочь матери Юлии и Саши по хозяйству. Никто из женщин не обратил внимания, как Тарасов положил в багажник две лопаты, мешок извести и спрятал в салоне сделанную из напильника узкую заточку.
Валун на могиле
В Высокой Липе отправились на картофельный участок косить ботву. Перед окончанием работы Тарасов заявил, что «это дело следует отметить» и пошел за горячительным. Спустя некоторое время он снова появился на поле. Но не один, а с... Юрой Абражеем. Широко улыбаясь, провозгласил:
— Во, Птица сама в силки летит.
Уже прилично пьяненький Абражей поздравил Юлию Цвирко с прошедшим днем рождения и вручил «подарок» — початую бутылку водки.
Юлия приняла поздравления сухо. Но Абражей не обратил на это внимания. Ему было легко и весело.
Окончание уборки ботвы отмечали в квартире матери Юлии Цвирко и Саши Фенько. Пили долго и много. Пили все. За исключением Фенько, раз за разом метавшего на Абражея косые взгляды и нервно игравшего желваками.
Время катилось к полуночи. Спиртное закончилось, и Тарасов предложил махнуть в недалекий Снов в ночной магазин за добавкой. Компания приняла предложение на ура.
В машину загрузились Тарасов, Абражей, Каменко и Цвирко. Фенько сел за руль.
...Отъехав пару километров от Высокой Липы, Фенько свернул с большака на проселок.
— Куда это мы? — недовольно поинтересовался Абражей.
— Гараж строим, — пояснил Тарасов, — попутно камней для фундамента наберем.
— Так темно ж, — не унимался Абражей.
— А луна?!..
Повисшая в небе огромным желтым фонарем луна светила ровно и ярко.
— А, понятно, — успокоился Абражей.
...Его убивали на опушке леса. Сначала Фенько полоснул ножом, час назад прихваченным на материнской кухне, по ногам, а Тарасов ударил заточкой в живот. Потом Фенько медленно резал жертве ухо, непрестанно повторяя:
— Кто был с тобой? Кто? Говори!
Абражей что–то невнятно бормотал и надсадно хрипел.
Тарасов добил его ударом в сердце.
Труп, обильно посыпав известью («бывалый» Тарасов пояснил Фенько, что в таком случае тело не найдут собаки), закопали тут же, на месте расправы. На импровизированную могилу взгромоздили валун.
Окаменевшим от ужаса женщинам Тарасов сказал:
— Чтоб молчали как рыбы. Иначе все вместе нары лакировать будем.
Они молчали полтора месяца. До тех пор, пока не оказались в кабинете следователя.
Точки над «i»
Их в этой истории расставили быстро. Неясным осталось лишь одно: за что все–таки убили Абражея? Дело в том, что мать Александра Фенько и Юлии Цвирко так толком и не смогла объяснить, были избиение и изнасилование или нет. В день, когда с ней якобы что–то случилось, она была мертвецки пьяна, и все события запечатлелись в ее памяти мутными, расплывчатыми обрывками.
Ехала на велосипеде. Очутилась в каком–то саду. Ей казалось, что видит Абражея. Очнулась дома. Все тело болело, а одежда была в крови. Решила, что ее, наверное, избили и изнасиловали. Вот и все, что смогла рассказать она в милиции...
Недавно состоялся суд. Олег Тарасов приговорен к 22 годам исправительной колонии строгого режима. Александр Фенько проведет за решеткой 14 лет. Ирина Каменко признана виновной в недонесении об особо тяжком преступлении и подвергнута трехмесячному аресту. Юлия Цвирко избежала наказания, поскольку согласно законодательству близкие родственники (напомним, Фенько — ее родной брат) не несут уголовной ответственности за недонесение.
Компетентно
Заместитель председателя Минского областного суда Геннадий Клещенок:
— Никто не имеет права на самосуд, какие бы мотивы ни лежали в его основе, что и подтвердил суровый приговор убийцам. Это главное, что хочется подчеркнуть, рассматривая дело, описанное в материале.
Хочется также обратить внимание на оперативные, исключительно грамотные, тщательно продуманные, целенаправленные, а потому — очень эффективные действия работников Несвижского РОВД и райпрокуратуры по розыску пропавшего, что в итоге привело к раскрытию тягчайшего преступления. Это еще раз свидетельствует о том, что сотрудники наших правоохранительных органов руководствуются в своей работе не какими–то личностными характеристиками пострадавшего, а тем, что он в первую очередь — гражданин.
