Между тем версии о вероятном благородном происхождении “царского любимца Алексашки” частично придерживался знаменитый историк Василий Ключевский и полностью — Александр Пушкин, который, как известно, серьезно занимался историческим исследованием эпохи правления первых Романовых. Долгое время проведя в изучении архивов, поэт в своем труде “История Петра. Подготовительные тексты” сделал неожиданное заключение: “Меншиков происходил из дворян белорусских. Он отыскивал около Орши свое родовое имение. Никогда он не был лакеем и не продавал пирогов. Это шутка бояр, принятая историками за истину”.
При этом поэт-исследователь оперировал одним прелюбопытнейшим историческим документом. Известно, что в декабре 1707 года съезд шляхты ВКЛ утвердил специальную грамоту, в которой Александр Менжик (Меншиков) признавался “нашей отчизны княжества литовского сыном”. Здесь уместно сделать небольшое лирическое отступление: к началу XVIII века бывший царский денщик Алексашка достиг всех мыслимых при правлении Петра высот. К бесчисленным чинам и титулам светлейшего князя, тайного действительного советника, президента Военной коллегии и т. д. добавлялось исключительное право именоваться “ближайшим сподвижником государя”, а сложные хитросплетения внутрисемейных интриг сделали его еще и лучшим другом своей протеже Марты Скавронской, вошедшей в мировую историю под именем Екатерины I (кстати, редчайший случай в доме как Романовых, так и Рюриковичей: супруга царя и ближайший царский боярин не только не враждовали, но и старались максимально оградить друг друга от государевой немилости). Тем не менее ни один из этих чинов, ни все, вместе взятые, не заставили бы гордых шляхтичей признать “московского пирожника” своим. Можно было бы предположить, что съезд шляхты действовал в угоду царю Петру. Однако и здесь серьезная историческая нестыковка: человеку, который запросто рубил дворянские головы и возвышал безродных, взял в законные жены и впоследствии короновал бывшую прачку и любовницу как минимум двоих своих генералов, было, в сущности, глубоко наплевать, окажется его “мин херц” польским шляхтичем или нет. Значит, основания для подписания грамоты были более чем серьезные.
Белорусский историк Владимир Пашкевич уверен — предположение о том, что корни царского фаворита Данилыча следует искать в наших краях, имеет право на существование: “Хорошо помню, как встречал созвучные Меншиковым фамилии, когда работал со списками оршанской шляхты. К сожалению, достоверных архивных материалов, которые могли бы пролить свет на тайну происхождения одной из самых влиятельных фигур при дворе Петра Великого, не сохранилось”. Тем не менее одна из версий (принятая за правду современниками Меншикова), как Данилыч попал в окружение Петра, выглядит так: во время русско-польской войны 1654—1667 годов русский князь Прозоровский под городком Быховом разбил отряды литовского воеводы Паца. В итоге земли обедневшего шляхтича Данила Менжика перешли российской короне. В поисках работы и пропитания Данила дошел до Москвы. Там он обрусел, женился, там у него и родился сын Александр.
В 1709 году Меншиков, заимев изрядные богатства, активно начал приобретать в личную собственность земли, завоеванные у Речи Посполитой. Сначала прибрал к рукам Дисненское и Оршанское староства, после — Езерское староство на Могилевщине, а в 1711 году выкупил Горы-Горецкое графство. Те, кому по многим причинам выгодно было считать царского любимца “московским пирожником”, потешались: мол, Алексашка “хочет закопать свое худородство в благородные земли”. Другие не исключали того факта, что светлейший таким образом пытался вернуть некогда утраченное. Владимир Пашкевич, впрочем, не склонен идеализировать петровского любимца: “Скорее всего, речь шла не о ностальгии, а об обыкновенной алчности, которой Меншиков прославился при дворе императора. Он скупал имения разорившихся дворян и пополнял свои золотые запасы”.
Уже после смерти Петра фактический правитель империи при слабовольной Екатерине I предпринял еще одну сомнительную попытку соединиться с исторической родиной — обручил свою дочь Марию с князем Петром Сапегой, представителем одного из самых влиятельных магнатских родов ВКЛ. Но тут скончалась 43-летняя императрица, и мысль стать зятем Петра II не на шутку вскружила Данилычу голову. Дальнейшее общеизвестно (здесь против истины не грешили ни писатель Валентин Пикуль в романе “Слово и дело”, ни режиссеры Светлана Дружинина и Владимир Бортко в своих сериалах “Тайны дворцовых переворотов” и “Петр Первый. Завещание”): расторгнув помолвку Сапеги и влюбленной в него Марии, Меншиков добился согласия нового императора на брак со своей старшей дочерью. Однако даже это не помогло ему одержать победу в придворной войне с князьями Долгорукими и Голицыными за влияние на Петра II. Обвиненный в государственной измене и казнокрадстве, впавший в немилость у подросшего государя, утративший все свои должности и звания, “мин херц Данилыч” был сослан со всей семьей в город Березов (ныне поселок Березово Ханты-Мансийского автономного округа), где вскоре и умер, всего на год пережив жену и дочь — бывшую царскую невесту Марию.
Впоследствии, когда на российский трон взошла племянница Великого Петра Анна Иоанновна, оставшиеся в живых младшая дочь Меншикова Александра и сын Александр были помилованы и возвращены из ссылки. Александру вскорости сосватали за родного брата фаворита императрицы, Густава Бирона. В качестве приданого княжне было возвращено некогда отнятое у ее отца Горы-Горецкое графство на Могилевщине.
konopelko@sb.by
