В этом году исполнится ровно десять лет, как я занимаюсь исследованием судеб советских генералов, погибших на территории Беларуси в годы Великой Отечественной войны. В первой моей статье, опубликованной в 2007 году, рассказывалось о 23 павших в боях за нашу Родину военачальниках. Список оказался неполным. С помощью Подольского архива удалось выяснить обстоятельства и уточнить место гибели еще двоих — генерал–майора танковых войск Василия Иванова и генерал–майора Михаила Кузнецова, о чем я рассказал на страницах «СБ» в 2014 и 2015 годах в материалах «Танковый Чапай» и «Судьба генерала». В 2011 году повезло найти место последнего боя, а после публикации в газете статьи «Жлобинское сражение генерала Казакова» и достойно увековечить уроженца Могилевщины генерал–майора артиллерии Александра Казакова. Архивные документы и материалы личного дела позволили впервые прояснить судьбу нашего героического земляка, командующего ВВС Западного Особого военного округа, Героя Советского Союза, генерал–майора Ивана Копеца, о чем рассказывалось в статьях «Бездонное небо» в «СБ» и «Звезды и тернии генерала Копеца» в «Белорусской ниве». После их публикации с письмом в адрес Минского горисполкома 21 ноября 2011 года обратились в недавнем прошлом возглавлявшие военную авиацию в Беларуси генерал–полковник В.Буланкин, генерал–лейтенанты С.Седов и В.Мещеряков, генерал–майоры С.Булыгин, М.Левицкий и С.Лемешевский, в котором изложили просьбу установить в Минске в память о легендарном крылатом генерале мемориальную доску.
На статью о заместителе командира 13–го механизированного корпуса генерале Василии Иванове из Ярославля откликнулась и прислала трогательные фотографии Вера Сергеевна Глазикова — внучка знаменитого танкиста. Из Москвы пришло письмо от Андрея Валентиновича Косова, в котором настоящая сенсация: его дед лейтенант Алексей Косов служил адъютантом у командира 13–го мехкорпуса Петра Ахлюстина, был с генералом до последней минуты и лично похоронил его! Но ведь место захоронения Ахлюстина неизвестно! Весьма противоречивой была и информация об обстоятельствах его гибели. Сообщение Андрея Косова положило начало моему очередному исследовательскому поиску.
 Петр Ахлюстин. |
 Степан Еремин. |
В 2007 году, работая над своим первым «генеральским» материалом, я и представить себе не мог, насколько эта тема бездонна. Каждый год она «дарит» мне все новые и новые открытия, да такие, что поставить в ней точку удастся, увы, очень не скоро. Всем известна емкая фраза Суворова: «Война не окончена, пока не похоронен последний погибший солдат». К нашему стыду, и по сей день в списках не имеющих места захоронения, пропавших без вести и не увековеченных числятся не только солдаты, но и генералы Великой Отечественной.
Даже составить полный список утраченных Красной Армией генералов и только в одном лишь 1941 году оказалось делом, на удивление, весьма непростым. В этом скорбном перечне на сегодня 202 (!) фамилии. В бою, на поле боя погибли 56 генералов (из них на территории Белоруссии — 11); умерли от полученных ранений, от болезней, погибли в авиакатастрофах, покончили с собой — 21 (в Белоруссии — 5); пропали без вести — 10 (на белорусской земле — 4); попали в плен — 43, из них погибли в плену — 17 (пятеро были пленены в Белоруссии); освобождены из плена в 1945 году — 26 (четверо из них захвачены на белорусской земле, трое после возвращения на родину расстреляны); 72 генерала были репрессированы, из них 40 — расстреляны. Среди репрессированных и 8 генералов, встретивших войну в составе Западного Особого военного округа. Семь из них числятся в списке расстрелянных. Но как быть с одним из них — начальником артиллерии округа, а затем и Западного фронта генерал–лейтенантом Николаем Клич, который считается уничтоженным НКВД 16 октября 1941 года? У известнейшего и авторитетнейшего советского историка, автора фундаментальных трудов о Великой Отечественной войне, академика АН СССР, доктора исторических наук неожиданно нахожу: «Генерал–лейтенант артиллерии Н.А.Клич также был приговорен к расстрелу, но затем сослан на Колыму; умер в 1957 году»! Выходит, что и список из 202 генералов, увы, не окончательный и нас ждет еще немало неожиданных открытий. Поиск продолжается...
Что особенно удручает, так это то, что места захоронений очень многих наших генералов неизвестны. Кстати, немцы на Восточном фронте в 1941 году потеряли всего 12 генералов. И ни одного пленного или пропавшего без вести. Места их погребения не утрачены и соответствующим образом документально оформлены. Только один из них был убит и похоронен на белорусской земле — командир 31–й пехотной дивизии генерал–майор Калмукоф, который 13 августа 1941 года подорвался на мине, следуя на своей штабной машине по дороге у деревни Звонец Рогачевского района Гомельской области. В 1942 году гитлеровцы в своем генеральском строю недосчитались 23 человек. Пленных и пропавших без вести среди них опять не было. В 1943–м Красная Армия страшно огорчила Гитлера тем, что вычеркнула из списка живых еще 33 носителей лампас и 22 взяла в Сталинграде в плен. А впереди еще победные, «урожайные» на немецких генералов 1944 — 1945 годы!
Донесение о пропавших генералах.
В тяжелом 1941 году Красная Армия потеряла 27 генералов, командовавших корпусами. Десять комкоров — на белорусской земле. О том, как сложились судьбы двоих из них — командира 13–го механизированного корпуса Петра Ахлюстина и командира 20–го стрелкового корпуса Степана Еремина, — вы узнаете в этой статье.
Как я уже выше писал, основным толчком к этому исследованию стало сообщение Андрея Косова о своем деде, который, как он утверждал, лично похоронил генерала Ахлюстина. Вторым важным событием стало открытие 22 июня 2016 года в Нижнем Новгороде мемориальной доски, посвященной памяти генерала Еремина. Из рассказов присутствующих при этом ветеранов и родственников комкора я понял, что они, увы, не знают подробностей обстоятельств его гибели.
Сначала, хотя бы кратко, о самих генералах, до войны немало лет прослуживших на белорусской земле.
Генерал Ахлюстин
Петр Николаевич Ахлюстин родился 12 июня 1896 года в городе Касли Челябинской области. Паренька из простой рабочей семьи кадровым военным сделала Первая мировая война. В августе 1915 года Петра призвали в армию и направили в элитный 2–й лейб–гусарский Павлоградский императора Александра Третьего полк, почетными шефами которого были лично император Николай Второй и его сын цесаревич Алексей. Полк квартировал в Сувалках и входил в состав 2–й кавалерийской бригады полковника графа Александра Толя 2–й кавалерийской дивизии генерал–лейтенанта князя Георгия Трубецкого из 2–го кавалерийского корпуса, штаб которого находился в Гродно. Вся будущая богатая на события военная служба Петра Николаевича, за исключением двух месяцев в 1941 году, пройдет в кавалерии. В годы Первой мировой крепкий парень, смелый кавалерист–рубака будет громить врага на Западном и Юго–Западном фронтах, удостоится боевых наград, получит чин младшего унтер–офицера. В декабре 1917 года казалось, что его военная карьера завершилась. После демобилизации Петр вернулся в Касли. Его фронтовые заслуги здесь никого не интересовали. С большим трудом устроился на местный металлургический завод кочегаром. Но разгорелось пламя гражданской войны, и его военный опыт был востребован. 24 июня 1918 года Ахлюстин добровольно вступил в конную сотню 267–го горнострелкового полка и был назначен командиром взвода. С шашкой наголо он ходил в лихие кавалерийские атаки на Восточном и Южном фронтах, занимая должности помощника начальника команды конных разведчиков и командира сотни 267–го полка. В 1922 году приказом Реввоенсовета за № 116 Петр Ахлюстин удостаивается высшей на тот момент награды — ордена Красного Знамени РСФСР. С декабря 1922 года он служит в Украине, командуя взводом и отдельным кавалерийским эскадроном, оканчивает Симферопольские и Новочеркасские кавалерийские курсы усовершенствования комсостава РККА. В 1931 году Ахлюстина выдвигают на должность командира 2–го запасного кавполка Украинского военного округа. В апреле 1935 года под Одессой он возглавит 104–й кавполк 26–й кавдивизии и выведет его в передовые. Осенью 1937 года полковнику Ахлюстину доверят 23–ю кавдивизию Киевского военного округа.
Волна кровавых репрессий, накрывшая армию, его не затронет, но заставит поменять место службы. Комбрига Ахлюстина переведут в Белоруссию, в Лепель, где он 9 июня 1938 года возглавит 24–ю кавдивизию, сменив на этом посту арестованного комбрига Петра Антонова. Осенью 1939 года Петр Николаевич особо отличился во время похода Красной Армии в Западную Белоруссию. Подвижный отряд в составе 24–й кавдивизии и 22–й танковой бригады под командованием Ахлюстина действовал в авангарде и стал основной ударной силой всей Полоцкой группы (3–я армия) Белорусского фронта. 17 сентября в 5 часов утра он первым пересек границу. В 8 часов передовые части, которые так и называли «группа Ахлюстина», вошли в Докшицы. 18 сентября они уже были в Дуниловичах, Лынтупах и Свенцянах, а 19–го — в Вильно.
Довелось Ахлюстину принять участие и в советско–финляндской войне. Крайне неудачный ход боевых действий заставил кремлевское руководство в надежде на улучшение положения бросать на финский фронт все новые и новые части. Дошло до того, что приняли, мягко говоря, не очень умное решение — применить кавалерию! Не учитывая при этом ни особый рельеф местности, ни погодные условия. В конце января 1940 года к четырем кавалерийским полкам 24–й кавдивизии срочно добавили танковый полк, назвали дивизию моторизованной и отправили на войну. 8 февраля в составе 1–го корпуса 8–й армии она вступила в бой севернее Ладожского озера с задачей охватить с тыла финские войска в районе важного стратегического узла Лоймола. Как и предполагал Ахлюстин, глубокий снег, крайне пересеченная труднопроходимая местность, сильные морозы с ветром не позволят действовать в конном строю. Пришлось спешиться. Ситуация аховая. Лошадей спрятать негде, среди кавалеристов много уроженцев с юга, совершенно не привыкших к такой стуже. А их — на лыжи! И все же Ахлюстин наступал, в самом конце войны во главе 30 эскадронов даже ходил в рейд по финским тылам, за что был удостоен ордена Красной Звезды. Но после окончания боев не смолчал, высказал все, что у него накипело, в адрес конных горе–стратегов. Реакция вышестоящего командования, традиционно не признающего своих ошибок, была ожидаема: «Замерзли? Согреем!»
Надо остановить немецкие танки.
В Лепель 24–я дивизия больше не вернулась и была направлена в Закавказский военный округ, в знойный Кировабад. Но и здесь Ахлюстин на высоте, его кавдивизия лучшая в округе, ей присваивают имя Маршала Советского Союза С.Тимошенко, а Петра Николаевича награждают вторым орденом Красной Звезды и удостаивают звания генерал–майора. 15 февраля 1941 года его повышают в должности и назначают командиром 39–го стрелкового корпуса Дальневосточного фронта, но уже 27 февраля приказ отменяют и зачисляют генерала Ахлюстина в распоряжение управления кадров.
Генштаб РККА во главе с генералом армии Жуковым разработал грандиозную и, как оказалось, неподъемную, крайне ошибочную и очень вредную по последствиям программу формирования 20 (!) механизированных корпусов вдобавок к 9 уже имеющимся. В качестве командиров мехкорпусов решили использовать кавалеристов как «наиболее близких к танковым войскам по своему маневренному духу». Сделали танкистом и Ахлюстина — доверили 13–й мехкорпус в Западном Особом военном округе. В штаб корпуса, который размещался юго–западнее Белостока, в городе Бельск–Подляски генерал прибыл лишь в конце мая, за несколько недель до войны. О том, как воевал мехкорпус, я подробно рассказал в материале о заместителе Ахлюстина генерал–майоре Василии Иванове (см. «СБ» за 27 — 28.02.2014 г., «Танковый Чапай»). Не имеющий и 50% личного состава и получивший только пятую часть из полагающихся ему по штату танков, 13–й мехкорпус попал в окружение и был разгромлен немцами в течение нескольких дней. Не надо оканчивать военных академий, чтобы предугадать направления главных ударов гитлеровцев — по северному и южному флангам Белостокского выступа с целью завязать мешок с нашими войсками и уничтожить их в кровавом котле. Но этого не увидели ни Жуков, ни возглавляемый им Генштаб. Под сокрушительный удар на южном фасе выступа и попал неготовый к войне 13–й мехкорпус. Не надо обладать большим стратегическим талантом, чтобы понимать: нельзя размещать у самой границы, на важнейшем стратегическом направлении мехкорпус в стадии формирования и перевооружения. Именно Генштаб РККА своими необдуманными приказами не только подставил под смертельный удар мехкорпус Ахлюстина, но и продолжал гнать в белостокский мешок все новые и новые части. Штабу формируемой 13–й армии, в состав которой и должен был войти 13–й мехкорпус, повезло, к 21 июня он успел достичь только Новогрудка и в «котел» не попал. Результат «стратегического» мышления московского руководства известен, и он очень печален.
Остатки 13–го мехкорпуса, попав в окружение, в плен не сдались и стали прорываться на восток. Они еще не знали, что их ждет героический 600–километровый рейд по немецким тылам. Им предстоит с боями форсировать реки Нарев, Щару, Неман, Птичь, Волму, Березину, Днепр, Проню, Сож. Последнюю технику группа Ахлюстина потеряла в начале июля южнее Станьково под Минском. Дальше пошли пешком. В том бою генерал получил ранение. До этого Петру Николаевичу везло, он дважды подвергался нападению немецких диверсантов, переодетых в красноармейскую форму, но пули не брали комкора. Стрелявший в упор гитлеровец лишь сбил с генерала фуражку, а второй продырявил плащ и поцарапал кожу на руке выше локтя. Обо всем этом мы никогда бы ничего не узнали, если бы не рукописные воспоминания начальника штаба корпусного 521–го отдельного батальона связи капитана Сергея Кремнева, который отступал с Ахлюстиным от самой границы. Отстал от группы, только получив ранение, и воевал до 1944 года начальником штаба 1–й Бобруйской партизанской бригады.
В конце июля отряд Ахлюстина вышел южнее Могилева в расположение отступающих к Сожу частей 20–го стрелкового корпуса генерала Еремина, входившего в состав той самой 13–й армии, которая так и не успела поруководить 13–м мехкорпусом в Белостокском «котле». Догнавший ее здесь генерал Ахлюстин не знал, что его мехкорпус еще 6 июля был расформирован, а он зачислен в списки без вести пропавших...
Генерал Еремин
Командир 20–го стрелкового корпуса генерал Степан Еремин родился 30 октября 1897 года в крестьянской семье в селе Беломестное Новооскольского района Белгородской области. В мае 1916 года был призван в царскую армию. Во время обучения в учебной команде 123–ю запасного полка проявил особые способности к военному делу и был направлен в Саратовскую школу прапорщиков. С июля 1917 года воевал в составе 41–го Селенгинского пехотного полка 1–й бригады 11–й дивизии 11–й армии Юго–Западного фронта. В декабре прапорщик Еремин демобилизован, но уже в мае 1918 года зачислен во 2–й Воронежский красногвардейский полк, в составе которого в должности комроты будет сражаться с немцами под Новым Осколом и Валуйками. В годы гражданской войны во главе батальона и полка ему доведется вдоволь навоеваться. Среди его противников были и белогвардейские генералы — Краснов, Мамонтов, Шкуро, и легендарный Нестор Махно, и банды Левченко, Чалого, Черного...
Сдерживая атаки немцев.
Вышестоящее командование действия 50–й дивизии в Финляндии оценило высоко. Два ее полка были награждены орденами Красного Знамени, 10 военнослужащих удостоили звания Героя Советского Союза (9 из них — посмертно). Еремину присвоили звание комдива и наградили орденом Ленина.
Летом 1940 года Степану Еремину, одному из первых в РККА получившему звание генерал–майора, поручили сформировать в городе Горький 20–й стрелковый корпус, в который вошли 137–я, 160–я и 144–я дивизии. Но уже в ноябре, оставаясь в должности комкора, он убыл в Москву на Курсы усовершенствования высшего начальствующего состава при академии Генштаба РККА, которые окончил перед самой войной — в мае 1941 года.
Безымянные герои.
(Окончание в следующем номере).
