Глядя на то, как ее дети строят жизнь, Татьяна Михалкова пришла к выводу, что формула брака у нового поколения отличается от ее собственной: «Сошлись – разбежались… Теперь все вольны выбирать образ жизни по своему разумению и обходиться без душевных драм».
Сама же она не перестает скучать по занятому супругу. За что Татьяна Евгеньевна готова простить Никите Сергеевичу любое прегрешение, она рассказала нашему корреспонденту, пригласив ее в дом 
на Николиной горе.
–Татьяна, положа руку на сердце признайтесь, Никита Сергеевич суровый муж?
– (Вздыхает, затем смеется.) Вообще-то суровый. Такой муж, от которого праздника ждать и ждать. Поэтому рядом с ним быть непросто. У Никиты приоритеты смещены в пользу общественных и творческих дел. Я от этого всегда очень страдала. Мне хотелось чаще быть вместе, куда-нибудь вдвоем сходить… Но, понимая масштаб его личности, не станешь требовать от такого человека бытовой умиротворенности.
– Вы ездите с мужем на кинофестивали, бываете на торжествах. Вам ли жаловаться?
– Да не нужны мне «выходы»! Их у меня, знаете ли, полно было… В Доме моделей на Кузнецком, когда работала манекенщицей. И внешне сказочная картинка имеет жесткую оборотную сторону. То же самое происходит на публичных мероприятиях. Мне же хотелось простого домашнего уюта в общепринятом смысле. Хотелось со стороны мужа проявления заботы, ласки, каждодневного внимания к детям. Помощи в мелочах, участия в простых житейских делах.
– А когда все-таки случаются долгожданные моменты уединения с мужем?
– На Пасху мы вместе. И в Новый год – это семейный праздник. Ходим с супругом в церковь на Николиной горе, соборуемся. И в Рождество мы рядом. На эти праздники куда нас только не зовут, куда только не приглашают! Но помните, как в «Сибирском цирюльнике» герой Меньшикова говорит: «Люблю царя, матушку и няню»? Для Никиты в этой фразе обустройство всего мира значится, весь смысл в ней заложен. Он патриот. И даже Лазурному Берегу во Франции предпочитает нашу дачу. Очень ее любит. У нас там обязательно елка за окном. Долго стоит: Масленица на дворе – а она все зеленая! Да и игрушки снимать надо. Я до сих пор храню елочные украшения, привезенные из Германии, где родилась и прожила несколько первых лет жизни.
Я благодарна Вертинской за развод
– Думаю, каждая женщина может только мечтать о том, чего удалось достичь вам, – как говорится, «и мужа соблюсти, и дивиденды приобрести»: и при семье остаться, и вернуться к любимому делу…
– Конечно, я рада, что у меня есть «Русский силуэт». Каждый год отсматриваю 200 учебных заведений и две тысячи дизайнеров: Урал, Поволжье, Беларусь, Азербайджан, Армения, Прибалтика… Мода не знает границ. Выезжая в Европу, денег за показы мы не берем – наслаждаемся потрясающим общением.
А до этого занималась исключительно домом, семьей, детьми. Почему-то считают, что рядом с Никитой Сергеевичем можно быть слабой. И что с прежней женой, Анастасией Вертинской, он разошелся якобы из-за того, что они оба сильные личности. Это всего лишь расхожее мнение, и оно ошибочно. Ведь его родители, Наталья Петровна и Сергей Владимирович, оба были яркими, одаренными и, бесспорно, сильными людьми. И это не помешало им отметить 50-летие совместной жизни. Истинное побеждает! Важно, когда есть любовь.
О родителях Никиты я вспоминаю часто. Наталья Петровна ездила с выступлениями, рассказывала про Эдит Пиаф. Как писательница, собирала залы. Это было по велению души, а не ради заработка. А ее 
фирменные пирожки с капустой Сергей Михалков просто обожал. Он не был снобом и монументом, не стеснялся открытых чувств. С одной стороны, трудно было представить его домашним человеком, гуляющим в скверике с внуками. Но он излучал то тепло, которое чувствуют дети. Помню, Никита только-только стал ухаживать за мной. Потащил меня в детский театр, где шла пьеса отца. Сергей Владимирович в конце спектакля вышел на сцену. Детвора вскочила с мест, из зала полезла на сцену, кинулась к Михалкову – облепили его со всех сторон, как пчелки. Сергей Владимирович, растерявшись, спрятался от них за кулисами… В моей памяти он останется высоким, красивым и добрым. Утонченным дипломатом, способным улаживать любые конфликтные ситуации и в Союзе писателей, и в семье. Сергей Владимирович, кстати, ко всем женам Андрона Кончаловского питал симпатию, поддерживал отношения с Настей и во время их с Никитой брака, и после развода. Она ведь мама Степы. Мальчика часто оставляли с дедушкой и бабушкой: у Вертинской постоянно были съемки, она очень востребованная актриса. Кстати, Настя приезжала сюда, на Николину Гору, – посмотреть, как тут Степа живет: он ведь в 18 лет переселился к нам. И не так давно на юбилей к Никите приходила…
– О вашей семье пишут много и охотно. И, увы, далеко не всегда – правду. Возникало желание за себя постоять?
– Пишут о нас и правда что угодно. Даже то, что Никита через 45 лет вернулся к Вертинской, хотя это совершенно невероятно. Настя в свое время сама подала на развод, за что я ей, кстати, очень благодарна. Когда они встретились, Никита был еще неоперившимся студентом. Может быть, если бы он уже сформировался как режиссер, у них все сложилось бы по-другому. Что же до нашего с Никитой брака, то Сергей Владимирович как отец был очень рад тому, что у сына снова появилась семья. Он всегда подчеркивал: твоя, Татьяна, заслуга, что Никита – лидер по натуре, честолюбивый человек, которого интересует общественная идея, – обрел дом и уют. Я действительно самая «продолжительная» невестка Сергея Владимировича.
У меня «своя поляна»
– В загородном доме на Николиной горе вы обитаете вот уже 40 лет. Что для вас значит это место?
– С ним связан огромный отрезок жизни. В этих стенах я вынашивала детей. Сюда привозила их 
из роддома, здесь они росли и отсюда разлетелись. А сейчас по дому бегают внуки – дети моих детей…
Место это само по себе легендарное. На Николиной горе в 20-е годы прошлого века строились дачи ученых, деятелей искусства. Участки числились за Академией работников науки и искусства. Здесь жил полярник Отто Юльевич Шмидт, Качаловы, тут находится дача композитора Сергея Прокофьева. Напротив нашего – дом физика, нобелевского лауреата Сергея Капицы. Рядом – дом Андрона Кончаловского. Недалеко от нас живут Ливановы, за ними – Аловы. Здесь резиденция президента – замок Майендорф. В 1618 году тут, у монастыря Святого Николы на Песку, происходила торжественная встреча митрополита (позднее патриарха) Филарета: отец царя Михаила Романова возвращался на родину после многолетнего польского плена… Это уже история!
– Почему ваши дети получали высшее образование не в Англии, скажем, а в России?
– Сначала я хотела, чтобы они учились в США. Потом подумала: наверное, лучше в Европе. Но дети сами решили. Сказали, что собираются работать в России, а значит, и учиться будут здесь. Поступили во ВГИК один за другим, освоили системы Чехова и Станиславского, на которых основано отечественное кино. И Анна, и Надя уже прочно закрепились в профессии. Артем не так давно снял как режиссер новеллу «Настоящая жизнь», которая вошла в фильм «Москва, я люблю тебя». Актуальный и современный сюжет. Я бы даже сказала, злободневный. О том, как молодой человек, дипломированный специалист со знанием языка, вынужден в каком-то идиотском костюме раздавать флаеры, чтобы заработать на жизнь. Это новая жизнь и новые отношения, которые потихоньку вытесняют прошлое. Но у меня, как теперь говорят, «своя поляна». Я, к счастью, занимаюсь тем, что люблю, и тем, что выстрадано годами.
– Часто общаетесь с детьми?
– Жизнь каждого из нас закручивает, заверчивает. Созваниваемся каждый день. Обязательно.
– Можно ли ваш дом назвать творческой лабораторией Никиты Сергеевича?
– Так оно и есть! Обычно сначала пишется сценарий, потом идет работа с художником, композитором. Продумывается решение сцен с оператором. Масштаб замысла ведь огромный! И конечно, все собирались у нас на даче в Подмосковье. Шесть мужчин да я с детьми. Посчитайте, сколько народу! Требовалось немало усилий даже на то, чтобы просто организовать стол и всех накормить. Картошку привозили к нам мешками. А работа над последним проектом – «Утомленные солнцем-2. Предстояние» и «Утомленные солнцем-3. Цитадель» – проходила в охотничьем хозяйстве под Нижним Новгородом. После генерирования идей, после умственной атаки все для разрядки играли в футбол. Никита любит еще и теннис. Он считает, что спорт обостряет дух соперничества и жажду творческой состязательности.
Он вообще много внимания уделяет здоровому образу жизни. Мы, например, выезжали с ним на велосипедах на дальние расстояния. Километров на 25 от Москвы. И конечно, 
я безнадежно отставала. В конце кросса еле-еле педали крутила.
– Какой фильм мужа у вас самый любимый?
– «Неоконченная пьеса для механического пианино». Тут у героя и романтическая история из прошлого, и жена с канарейками… (Смеется.) Все недовольства и страхи мужчин вообще вызваны неудовлетворенностью в любви. Некой нереализованностью в романтическом смысле.
Приехала на съемку, а попала под венец
– Но ведь и в вас Никита Сергеевич влюбился прежде всего как в образ, как в модель?
– О, это было так давно… Мы познакомились, когда ему было всего 27 лет. Он начал за мной ухаживать, но скоро улетел служить на Тихоокеанский флот, а вернувшись, сумел меня отыскать. Я тогда сменила квартиру. Вернувшись, Никита узнал только, что я переехала куда-то на проспект Вернадского. А дальше все, хоть и наперекосяк, но совпало. Как в «Иронии судьбы...» В пургу по зиме они с Сережей Соловьевым блуждали по Москве. Наконец Никита позвонил в первую попавшуюся дверь, спросил: где тут живет манекенщица? Ему ответили, что в этом районе их всего две. Так и нашел… Свадьба у нас была в Чечне, Никита снимал там «Свой среди чужих, чужой среди своих». Он написал мне огромную «объяснительную». Вернее, вызов или заявку на манекенщицу. И я махнула к нему. Приехала на съемку. И, как говорится, не ждала и не гадала. Оказывается, он свадьбу готовил.
– Как ваша младшая дочь, Надя, встретила свою судьбу – Резо Гигинеишвили?
– Их соединила съемочная площадка. Скоро на экраны выйдет фильм «Без мужчин» – история про любовь. Он – режиссер, она – в главной роли. У них хороший творческий союз. Что ж, пусть будет так! Пути Господни неисповедимы. У детей все складывается по-разному. У Анны подрастают двое сыновей, у Артема – дочка. Трое детей родились у Степы. Он у нас дважды венчался. Главное – что у меня есть внуки, а у детишек – мама и папа. Сейчас уже нет той формулы брака, какая была у Софьи Андреевны 
и Льва Николаевича Толстых. Теперь все вольны выбирать образ жизни по своему разумению обходиться без душевных драм. И нет рецептов, как должно, как надо. Лишь бы люди были счастливы.
– Вы говорили, что Сергей Михалков всегда и везде был дипломатичен. А Никита Сергеевич унаследовал это качество?
– У него не со всеми ровные отношения. И с властью они у него были неоднозначные. Никита взрывоопасен, эмоционален. Чрезмерно, просто болезненно обидчив. В отличие от осторожного и уравновешенного отца, он более прямолинейный и откровенный. Можно сказать, что Никита Сергеевич – человек борьбы.
– Ваш супруг иногда чрезмерно агрессивно реагирует на реплики во время теледебатов…
– Потому что травят. Что бы ни сделал, все повернут против него. Не понимаю: почему все так ополчились именно против нашей семьи? А с другой стороны, я вижу, что народ Никиту любит. За его фильмы. Мы недавно были в Ярославле – так за ним целая толпа ходила. Пена сойдет – кино останется. Когда я вижу, например, эпизод с лодкой – помните, в «Утомленных солнцем»: отец и дочь плывут вместе, – всегда рыдаю. И готова простить Никите любое прегрешение.
Наталия ЮНГВАЛЬД-ХИЛЬКЕВИЧ, ООО «Теленеделя», Москва (специально для «ЗН»), фото Влада ЛифановскОГО, Russian Look
