Мастер-класс по керамике: делаем тарелку

Пара глиняных черепков да бусы – о жизни древних людей мы можем судить по сохранившимся артефактам. И пусть рукописи не горят, но надо же еще что-то оставить археологам будущего. Корреспондент «Знаменки» решила увековечить образ любимой газеты в чем-то твердом и нетленном. А помогала ей в этом керамист Наталья Бердникова.



Это был не пластилин

Глиняные мисочки, вазы, чайники, кружки, статуэтки греются на солнышке. В углу стоит печь для обжига изделий. На столе – все самое необходимое. Коробка со штампами в форме букв и завитушек, стеки, вязаные кружевные салфетки, веточки, травы, листики, струны (чтобы резать глину), гвозди… Многие инструменты здесь самодельные.

– Я сама из Бреста, шесть лет училась там керамике, – рассказывает Наталья. – Когда в первый раз взяла глину в руки, поняла – это любовь на всю жизнь. Потом приехала в Минск, поступила на эколога в БГУ, но на 3-м курсе осознала, что мне это неинтересно, и пошла в студию керамики. Там же познакомилась со своим мужем.

И вот несколько месяцев назад Наталья и ее супруг Виктор решили открыть собственную студию и давать мастер-классы:

– Я ни за кого не леплю, а только направляю, исправляю ошибки. В основном у всех все получается. Одна девочка даже слепила чашку, продала ее и еще раз на мастер-класс сходила.

Пытаюсь вспомнить, чему учили в детском саду на занятиях лепкой, но понимаю, что совет не бросаться пластилином в соседа мне сейчас не сильно поможет. Хотя…


Какие формы

Буду делать тарелку. Да не простую, а журналистскую. На ней я собираюсь изобразить корреспондента со всеми атрибутами, логотип «ЗН» и еще что-нибудь для красоты.

Снимаю кольцо, чтобы не оставить лишних отпечатков. «Я свое обручальное во что-то закатала, – делится Наташа. – Если в изделие, то оно расплавилось в печи».

Мне выдают кусок глины, из которого нужно сформировать шар. Дальше получаю скалку, сделанную из втулки от офисной пленки, чтобы все равномерно раскатать.

– Руки в процессе лепки становятся горячими, сушат глину, и она трескается, поэтому нужно примерно раз в 10 минут протирать руки влажной губкой,  –  по ходу объясняет Наташа.


Моя тарелка будет овальной, поэтому я беру нужное бумажное лекало и шилом вырезаю форму. Сначала украшаю узорами нижнюю часть посудинки. Осторожно придавливаю пальцами и скалкой ве­точки растений и оставляю оттиски. Штампами печатаю «ZNAMENKA». Можно переворачивать.

Загибаю краешки моей будущей тарелки и подкладываю под них кусочки ткани, чтобы сохранить форму при высыхании.

Теперь начинается самое ответственное: нарисовать журналиста и логотип газеты. Шилом на сырой глине это не очень-то удобно. Наташа советует сначала набросать на бумаге, вырезать, а потом обвести на заготовке. Так я и делаю. Получается девочка с фотоаппаратом и блокнотом, чем-то похожая на меня.

С логотипом сложнее. Он должен быть иден­тичен настоящему, по­этому я то и дело све­ряюсь с фотографией. Завершающим штрихом делаю отпечаток веточки кипариса (она напоминает перо). Теперь остается только ждать. Примерно 10 дней уйдет на то, чтобы тарелка высохла, обожглась в печи и остыла – и можно будет приступать к росписи.

«Глазуруй меня полностью»

Сегодня моя тарелочка обретет цвета, потому что я собираюсь покрыть ее глазурью – субстанцией из битого в пыль стекла, воды, силикатного клея и оксидов металлов, которые дают цвет. Она безопасна, потому что не содержит свинца.

– Как раз вчера привезли четыре килограмма глазури. Я над ней, как Кощей, чахла, – улыбается Наташа. – Для меня это лучше, чем шопинг.

Выбираю цвета. Для растений – зеленый и салатовый. Для логотипа – синий и белый. Журналистку наряжу в синее платье. Вот только с волосами долго не могу определиться. Подставляю свою прядку к пробникам разных оттенков – все не то. Мне бы что-то среднее между всеми этими вариантами.


– Разные глазури смешивать между собой нельзя, а то получится грязь, – предостерегает керамист, и я смиренно делаю выбор в пользу рыжевато-коричневатого.

Загребущими руками беру банки с «краской». Перемешиваю содержимое до однородной массы, похожей на жидкую сметану, и начинаю покрывать. Там, где оттиски, наношу глазурь, даю высохнуть и затираю губкой, чтобы цвет остался только в прожилках. По гладкой поверхности прохожусь широкой кистью. Раскрашивать стараюсь очень аккуратно, чтобы не выйти за контуры, это нелегко.


– Когда к нам художники приходят, часто нервничают, – рассказывает Наталья. – Им хочется вести линию дальше и дальше, как краской, но ведь глазурь засыхает очень быстро.

Иногда для украшения на дно насыпают бисер. В печи он плавится, и получается очень красиво. Но у меня другая концепция. Прокрашиваю край (получается тарелочка с голубой каемочкой) и на всю поверхность наношу «прозрачку». Два дня все это будет сохнуть, потом еще три – обжигаться и остывать.



Моя прелесть, наконец, со мной. Приятно сделать что-нибудь своими руками. Надеюсь, археологи будущего оценят мои старания по достоинству. Вот им еще и фотосвидетельства в придачу.