До минувшей пятницы вряд ли кто из посетителей Чижовского кладбища в Минске приостанавливал свой шаг у последнего пристанища этого человека. Могила — как и большинство вокруг, а лаконичная надпись на памятнике “Зиновий Григорьевич Колобанов, подполковник танковых войск, 1910—1994 годы” людям мало что говорила. Ну офицер, ну воевал, мало ли в нашей стране похоронено фронтовиков? А между тем Зиновий Колобанов не просто фронтовик, он — герой, причем из числа тех, о ком слагают песни, пишут книги, снимают фильмы. Его подвиг не менее значим, чем подвиги, скажем, Александра Покрышкина и Ивана Кожедуба, Николая Гастелло и Виктора Талалихина, Алексея Маресьева и Александра Матросова, других легендарных личностей, чьи имена стали символами мужества и беззаветной любви к Родине. К сожалению, среди них не значился человек, совершивший подвиг, не имеющий аналогов в истории мировых войн. За три часа боя недоукомплектованная танковая рота (пять машин вместо одиннадцати) старшего лейтенанта Зиновия Колобанова уничтожила 43 фашистских танка, причем 22 (!) из них — на счету экипажа Колобанова.
Один против двадцати двух
...17 августа 1941года немцы, прорвав оборону на Лужском рубеже, начинают наступление на Гатчину и Новгород. Именно в этот день старший лейтенант Зиновий Колобанов прибывает на Кировский завод в Ленинграде и получает танк КВ-1 “Клемент Ворошилов”, только что сошедший с конвейера. А на следующий день его срочно вызвали к командиру 1-й танковой дивизии генерал-майору Баранову. Тот, показав на карте три дороги, ведущие в Гатчину (тогда город назывался Красногвардейском) со стороны Кингисеппа, Таллина, Луги и которые перекрещивались у поселка Войсковицы, приказал: “Перекрыть и стоять насмерть”. Поскольку обстановка под Ленинградом была крайне тяжелой, то слова комдива Зиновий Колобанов воспринял буквально. Он понимал, что пять танков его роты не могли противостоять стальной армаде врага в открытом бою, поэтому отдал приказ своим подчиненным зарыть машины, в каждую из которых было загружено по два комплекта бронебойных снарядов, в землю по башню. Танки лейтенанта Сергеева и младшего лейтенанта Евдокименко заняли оборону на Лужской дороге, экипажи лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря перекрыли дорогу, ведущую в Волосово, а танк самого Колобанова встал в засаду у птичника Учхоз.
...Первыми в бой — утром 19 августа — вступили танки на Лужском шоссе, затем раздались выстрелы и со стороны Волосово. Наконец вражеская техника появилась и на Мариенбургской дороге. Пропустив мотоциклистов и штабные машины, Колобанов командует: “Бронебойным — пли!” Точное попадание — и головной танк немцев вспыхивает словно свеча, еще выстрел — горит следующая за первой вторая бронемашина. Справа и слева дороги — болото. Образовалась пробка. Колобанов приказывает наводчику орудия старшему сержанту Андрею Усову перевести огонь на хвост колонны, чтобы окончательно ее запереть. Когда были подожжены два замыкающих танка, противник оказался в ловушке, а его бронетехника представляла идеальную мишень.
Поначалу немцы лихорадочно палили наугад, но потом засекли-таки огневую точку Колобанова. Началась беспрецедентная танковая дуэль: один КВ против оставшихся 18 фашистских бронемашин. На советский танк обрушился град снарядов (позже на его башне насчитают 156 вмятин), экипаж задыхался от пороховых газов и глох от многочисленных ударов по броне. И все же победителем вышел именно он — на дороге горели все 22 танка немецкой колонны. К слову, выдержать в этой неравной схватке помогла и техника. Бронирование лобовых и бортовых листов корпуса и башни советского тяжелого танка КВ-1 достигало 75, а у экранированных машин 100 миллиметров. По бронированию корпуса “Клемент Ворошилов-1” образца 1941 года уступал лишь английскому “Черчиллю-I”, поэтому броню танка Колобанова не могли пробить короткоствольные 75-мм и 50-мм пушки немецких танков. КВ же был вооружен пушкой калибра 76 мм, которая с расстояния 500 метров пробивала 56-миллиметровую броню.
Уже после боя командир роты Колобанов узнал, что героически сражались и его подчиненные. Экипаж лейтенанта Сергеева уничтожил восемь немецких танков, экипаж младшего лейтенанта Евдокименко — пять. Правда, дорогой ценой — Евдокименко погиб, а трое его танкистов были ранены. Уцелел лишь механик-водитель Сидиков, который, к слову, протаранил последний, пятый, танк. Экипажи лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря в тот день сожгли по четыре вражеских танка каждый.
Награда не нашла героя
Сейчас на том легендарном месте под Войсковицами Гатчинского района стоит памятник, но на постаменте не КВ, а ИС-3 “Иосиф Сталин” с бортовым номером 864, на котором Колобанов заканчивал войну. Подвиг героев (такого в истории войн еще не было, чтобы рота в течение дня уничтожила 43 танка, а экипаж одной машины за несколько часов — 22 танка) увековечен. Что касается самих танкистов... Парадоксально, но даже командир роты так и не стал Героем Советского Союза. За тот бой он был награжден только орденом Боевого Красного Знамени. Вопиющая несправедливость, если учесть, что Зиновий Колобанов стоит вторым в ряду советских танковых асов после Дмитрия Лавриненко, у которого на счету 52 подбитых танка. Впрочем, последний также не получил высшую награду. И тот факт, что среди 1142 танкистов, удостоенных за годы войны звания Героя Советского Союза, нет двух непревзойденных асов, вызывал у их однополчан крайнее удивление.
Не знаю, почему награда обошла стороной Лавриненко, погибшего в 1941 году на подступах к Москве, но в истории с Колобановым, как теперь уже известно, роковую роль сыграл чей-то подленький донос.
...Уроженец Нижегородской губернии Зиновий Колобанов стал танкистом в конце тридцатых. В финскую кампанию вступил командиром танковой роты, и бригада, в которой он служил, первой вышла к линии Маннергейма. Тогда Зиновий Григорьевич горел в танке первый раз, второй раз спасаться из горящего танка пришлось у озера Вуокса, третий подобный случай произошел при штурме Выборга. За прорыв линии Маннергейма, которая считалась образцом военной инженерии, Колобанов стал Героем Советского Союза и ему присвоили внеочередное звание капитана. Говорят, спустя многие годы он однополчанам даже фотокарточку показывал со звездой на груди. Правда, документального подтверждения нет, поскольку из его личного дела вырвана страница, датированная 1940 годом. И теперь понятно, почему.
12 марта был подписан мирный договор между СССР и Финляндией. Солдаты противника, узнав об этом раньше, устремились через линию фронта к месту дислокации танковой роты для “братания”. Это акт примирения дорого обошелся капитану Колобанову: с него сняли Звезду Героя, отдали под трибунал. И пошел Зиновий Григорьевич, как говорится, по этапу. Когда началась Великая Отечественная война, Колобанова, как классного танкиста, выпустили из лагеря. В офицерском звании восстановили, но рангом ниже, а о наградах сказали забыть, мол, начнешь с чистого листа. Этот эпизод в жизни Зиновия Колобанова объясняет, почему он не стал Героем Советского Союза ни в финскую кампанию, ни за беспримерный подвиг под Гатчиной.
Об этом бое тогда же ленинградский поэт Александр Гитович написал поэму “Танкист Зиновий Колобанов”, которая была опубликована во фронтовой газете. Однако герой прочесть ее не мог — к тому дню он уже несколько суток лежал без сознания. Ночью в Пушкине, где заправлялись танки, рядом с ним разорвался немецкий снаряд. Поврежденными оказались голова и позвоночник. Затем месяцы обездвиженного лежания в госпитале и медленное возвращение к нормальной жизни. В конце 1944 года Зиновий Григорьевич снова на фронте, командует дивизионом САУ-76. На Магнушевском плацдарме получает орден Красной Звезды, а за Берлинскую операцию — Красного Знамени.
Беларусь помнит...
После войны, проходя службу на территории Германии, Колобанов принимает батальон тяжелых танков, который быстро становится лучшим в армии. Ему присваивают звание подполковника и аттестовывают на должность командира полка... Но судьбе было угодно еще раз испытать на прочность боевого офицера. Из батальона в английскую зону оккупации дезертировал солдат. Случай в те годы — крайне скандальный. Над комбатом нависает угроза военного трибунала, от которого Колобанова спасает перевод в Белорусский военный округ. Все случившееся не проходит для Зиновия Григорьевича бесследно: обостряются последствия ран и контузии. По инвалидности он увольняется в запас и приходит работать в один из цехов Минского автозавода. Поначалу на встречах ветеранов Колобанов еще рассказывал о том бое под Гатчиной, но когда называл цифру подбитых танков, ему никто не верил. Потом перестал, так и ушел он из жизни не понятый и не услышанный многими.
Отчасти справедливость благодаря настойчивости сына героя и поддерживающих его людей восстановлена только теперь. На Чижовском кладбище в Минске в минувшую пятницу был открыт мемориальный памятник легендарному танкисту Зиновию Колобанову. На церемонии, несмотря на проливной дождь, присутствовало много людей — близкие Зиновия Григорьевича, депутаты белорусского парламента, представители Министерства обороны Беларуси и российских вооруженных сил, городских властей и Белорусского республиканского союза молодежи, ветераны и пионеры. По традиции в честь Зиновия Колобанова трижды прогремели ружейные залпы, военные отдали честь, а солдаты роты почетного караула строевым шагом прошли мимо могилы героя.
Долгое время подвиг Зиновия Колобанова оставался непризнанным, а цифру подбитых танков некоторые считали просто фантастической. Однако, как заявил министр обороны Беларуси Леонид Мальцев, никаких сомнений, что Зиновий Колобанов совершил подвиг, уже нет. Что касается присвоения ему посмертно звания Героя России, то это дело требует правовой проработки. Вопрос о присвоении Зиновию Григорьевичу Колобанову высшей награды России инициировал директор предприятия “АГАВА” Василий Монич, который за счет собственных средств и установил памятник бесстрашному танкисту.
