В гостях у главного редактора нашей газеты побывал посол России в Беларуси Александр Суриков
— Надеюсь, Александр Александрович, добрались вы к нам благополучно. Таких пробок, как в Москве, у нас пока еще нет, но напряжение нарастает. Чрезвычайный и Полномочный Посол России в Беларуси в редакции «Рэспублiкi» впервые. Если не возражаете, будем пить чай и беседовать. И начнем, пожалуй, вот с чего… Взоры белорусов наиболее пристально прикованы к вам в конце каждого года, когда идет согласование стоимости газа для нашей страны. Как правило, вы даете не самые оптимистичные для белорусских потребителей прогнозы, а потом цена оказывается ниже прогнозируемой. Тем не менее вам удается создать некоторое волнение. Это с одной стороны. А с другой — когда читаю ваши интервью, данные российским СМИ, поражаюсь, с каким теплом и уважением вы отзываетесь о Беларуси. Даже самые ярые патриоты не всегда так хорошо отзываются о стране, как вы. Я хотел бы понять: вы такой противоречивый человек или это все-таки особенности дипломатической работы?
— Я не вижу с моей стороны никаких противоречий. Цена на энергоносители в конце каждого года — это, безусловно, топовая тема, которая в первую очередь интересует журналистов. Поэтому СМИ ставят ее во главу угла, муссируют на разные лады, и таким образом вокруг этого вопроса отчасти создается ажиотаж. Комментируя ситуацию, я опираюсь на те документы, которые имеются между нашими государствами. Если речь идет о газе, то на контракт, который был заключен с 2007-го по 2011 год. Там четко зафиксированы тарифы. Но вы знаете, что обычно в процессе дополнительных переговоров между президентами и правительствами наших стран возникают обстоятельства, смягчающие условия контракта. В прошлом году, я имею в виду 2009 год, ситуация смягчилась, и среднегодовая цена за газ для Беларуси составила 150 долларов за тысячу кубометров. Хотя, если бы мы четко придерживались условий контракта, она бы менялась в течение года поквартально, создавая неудобства хозяйствующим субъектам. Насколько смягчить условия — это, как вы понимаете, компетенция руководителей государств. Я же до того, как договоренности состоятся, могу ориентироваться на базовый документ. Посол обязан озвучивать то, что имеется в принятых документах, а не рассуждать, какой цена может быть, если бы да кабы… В этом году, например, никакого смягчения не произошло, и цена оказалась такой, какой она была зафиксирована в контракте.
Что касается моего отношения к Беларуси, оно у меня очень хорошее. Я в своей жизни работал на разных руководящих должностях, и мне хорошо видны те последовательные усилия по наведению порядка в стране, по социальной поддержке людей, которые имеют место в Беларуси. Причем эта работа идет на всех уровнях, начиная с Президента и заканчивая региональным и местным руководством. К сожалению, в российской действительности по этой части имеются большие пробелы. В силу разных причин. Основная из них — в России нет «вертикали» власти. Власть разобщена из-за того, что в свое время РФ подписала различного рода конвенции о местном самоуправлении. Как оказалось, это не всегда на пользу.
Поэтому я отношусь к позитивным процессам, которые идут в Беларуси, с должным пониманием и уважением.
— На мой взгляд, самый значимый проект между Беларусью и Россией в новейшей истории наших отношений после Союзного государства — Таможенный союз. Сейчас многих волнует вопрос: не будут ли со временем эти благие намерения и начинания зарыты в песок? Как будет идти наполнение этого проекта, что на практике он сможет дать нашим народам?
— Если мы не ударимся посредством Таможенного союза в решение каких-то сиюминутных проблем, а будем действовать с точки зрения нормального долговременного развития всех трех стран (Беларуси, России и Казахстана), то, уверен, мы многого сможем достигнуть. Ведь для чего формируется единая таможенная территория? Для того, чтобы противостоять натиску третьих стран и самим в этой ситуации развиваться гармонично и высокими темпами. Соединив три рынка, мы получим единый очень мощный рынок с количеством потребителей 170 миллионов человек и сможем эффективно противостоять внешней экспансии. Таможенный союз создается для того, чтобы наполнить собственный рынок своими товарами, ведь у России, Беларуси и Казахстана в этом смысле имеются огромные резервы. А потому, если все участники это правильно поймут и между ними не будет возникать никаких противоречий, у Таможенного союза хорошие перспективы. При этом мы должны учитывать опыт Евросоюза, его достижения, а также промахи и слабые места. Вот посмотрите: сейчас в ЕС ведущей экономической державой стала Германия. При этом провисла экономика многих других участников Евросоюза: Венгрии, бывшей Чехословакии, стран Балтии… Куда подевались известные на весь мир бренды? Например, те же «икарусы»? Да, в этих странах развиваются отдельные отрасли, есть банковская система (правда, она состоит из филиалов более мощных европейских банков), но ситуация в целом говорит о том, что многие государства, входящие в ЕС, потеряли свою экономическую самостоятельность. Там практически не осталось системообразующих производств, технологичности. Вот, допустим теоретически, не станет Евросоюза — многие его участники вернутся в свои «квартиры» банкротами. Ведь на одном, скажем, туризме далеко не уедешь... Мы должны делать из этого выводы и гармонично развивать наш союз, нацеливаясь на развитие всех участников. В совокупности сегодня мы имеем высокотехнологичную, конкурентоспособную производственную базу Беларуси, сырьевую, с оттенками переработки российскую экономику и примерно такую же по своей структуре, как российская, экономику Казахстана. Наша задача состоит в том, чтобы, грамотно смонтировав эти составляющие, полностью обеспечить потребности наших стран.
На 1 января 2010 года были не согласованы около 600 позиций из почти 12 тысяч товаров, которые должны перемещаться в Таможенный союз. Сейчас все эти согласования находятся в процессе разрешения. В полном смысле Таможенный союз на фланге с ЕС заработает с 1 июля 2010 года. На фланге с Китаем — с 1 июля 2011 года.
Выведены из таможенного регулирования цены на энергоносители. Это, конечно, не очень гармонирует с мировой практикой таможенных союзов, но мы решили «смонтировать» их в Едином экономическом пространстве (ЕЭП). Как вы знаете, решение по этому вопросу уже принято. ЕЭП должно вступить в силу с 1 января 2012 года. Единое экономическое пространство подразумевает не только свободное передвижение товаров, но и людей, и капитала.
Это экономически необходимое решение, которое ведет наши страны к реальному сближению, к тому, что предполагает и проект Союзного государства.
А Таможенный союз, кроме прочих благ, подталкивает нас к модернизации экономик, повышению их конкурентоспособности и на внешнем рынке. Если мы оперативно не модернизируемся в ближайшие годы, то можем получить экономики, не характерные для самостоятельных государств, даже при наличии собственных энергоносителей. Я считаю, в этом вопросе нашим странам за пример надо взять Китай. Там модернизация поставлена на должный уровень. Если бы мы его опытом воспользовались раньше, имели бы современную экономику и могли бы на всех рынках эффективно конкурировать.
— Мы говорим о гармоничной экономической кооперации, но порой возникает ощущение, что многие проекты, производства дублируются. Если не ошибаюсь, в Брянске несколько лет назад была попытка создать завод колесных тягачей — аналог минского завода. Есть еще такие же примеры. Как вы полагаете, может, нам в рамках российско-белорусских отношений надо подумать о разделении труда? Тогда бы, возможно, и инвестиции активнее заработали...
— Объективности ради хочу сказать, что начиная с 2006 года в белорусско-российских отношениях взят достаточно серьезный крен на повышение эффективности экономической интеграции и кооперации. В этом смысле опыт у нас за плечами хороший. В СССР ваша республика была сборочным цехом, по сути, финишным звеном общей экономики. Теперь снова пришло понимание эффективности такой практики, необходимости возвращения к ней и, в частности, в машиностроении. Налаживание кооперации идет активно. Так, в России уже создан ряд производств белорусских тракторов. Есть заводы (в Елабуге, Саранске, на Алтае), которые имеют мощности до 12 тысяч тракторов в год. Кстати, пресловутый кризис не помешал им хорошо расходиться, потому что на эту продукцию есть устойчивый спрос. То же самое и по агротехнике. ОАО «Бобруйск-Агромаш» уже имеет в России 12 совместных предприятий, РУП «Гомельский завод сельскохозяйственного машиностроения «Гомсельмаш» произвело в прошлом году свыше 1100 зерноуборочных комбайнов в Брянске и продало их на российском рынке. Вот вам и кризис. ОАО «Амкодор» активно идет в Россию, начало собирать технику на российской территории. Это выгодно для наших стран.
Думаю, продовольственникам тоже нужно налаживать эффективную кооперацию. У нас все проблемы в этой сфере связаны с недобросовестной конкуренцией. Если мы хотим сотрудничать по сахару, то должны внимательно подойти к вопросу производства тростникового сахара. Он дешевле, чем свекловичный, а потому одному из партнеров гораздо выгоднее закупить такое сырье, переработать его и сбыть на соседний рынок. На производство сахара, молока, мяса мы должны смотреть с точки зрения медицинских норм потребления. Есть 170 миллионов населения, есть нормы: мяса – 81 кг на человека в год, молока – около 350 литров, сахара (включая промпереработку) — 47 кг. Надо прикинуть, сколько мы в состоянии произвести из собственных ресурсов? Очевидно, свекловичного сахара не хватит. Тогда все производители этого продукта должны сесть, подумать, договориться, разделить ввозимый на общую таможенную территорию тростниковый сырец, переработать его и дать потребителю. По молоку — то же самое. Россия сегодня производит 33 миллиона тонн молока в год, Беларусь – 6 миллионов тонн, из них 3 миллиона поставляет на экспорт в Россию. РФ потребляет примерно 40 миллионов тонн. Так что, как видите, общего рынка для сбыта хватит. Поэтому важно сконцентрировать внимание на глубине и качестве переработки, стандартизации. То же самое по мясу, в том числе мясу птицы.
Создана комиссия Таможенного союза – наднациональный орган, который вместе с правительствами всех трех стран должен эти вопросы держать в объективе внимания и оперативно разрешать возможные внутренние конфликты и противоречия.
— В свое время между нашими государствами развернулась активная региональная кооперация. Мы, по сути, начали заново познавать потребности и возможности друг друга. В то же время как-то прочитал, что в Красноярский край Беларусь могла бы поставлять валенки и одежду из войлока, а в Волгограде на ярмарке хорошо разошлись белорусские варежки и перчатки. Видимо, даже при хорошо налаженном региональном сотрудничестве остается большое поле деятельности и элементарно не хватает информации о взаимных потребностях…
— Я думаю, что между нашими странами налажены теснейшие межрегиональные двусторонние связи. Ни с одним другим государством у Беларуси и России такого нет. На уровне правительств подписано около 80 договоров, есть еще и межрегиональные договоренности, и они очень хорошо дополняют межгосударственные отношения. Тем не менее, полагаю, нам не только информации не хватает, но еще и скоординированных действий. Хотелось бы большего внимания именно к координации деятельности. Это я говорю в первую очередь для российской стороны. В Беларуси она хорошо выстроена и Президентом, и правительством, и региональными руководителями. Тут надо шевелить российских руководителей. У РФ, например, в этом смысле имеется хороший опыт с Казахстаном — активно взаимодействуют приграничные регионы. Если они между собой не могут прийти к общему знаменателю, значит, назревший вопрос оперативно разрешается на уровне руководства государств. Следовало бы перенять этот пример. Такое взаимодействие на благо народов и государств.
— Следующий вопрос, наверное, надо задавать не послу, а бизнесмену. Но вы – человек, который хорошо изучил белорусскую экономическую систему, знает нашу действительность, а потому может рассуждать на эту тему. Допустим, появились у вас один-два лишних миллиона долларов. В какую отрасль белорусской экономики вы бы их вложили?
— Честно скажу, у нас с вами большой задел в создании взаимовыгодного бизнеса по нефти и продуктам ее переработки. Вот здесь бы я что-то сделал. Заслуживает внимания отрасль переработки, особенно пищевая. Тут, я считаю, надо действовать форсированно, развивать ее, потому что мы можем потерять свои рынки. Например, в части кондитерской продукции. У нас есть замечательные бренды. Европа такие не производит. Но понимая, насколько выгодный наш рынок, там начинают переориентировать свои фабрики и заводы под нашего потребителя. И они, надо признать, технологически более конкурентны. Так что и здесь есть пища для ума. Переработка продукции отходов сельского хозяйства – тут целая куча проблем. Мы их, как правило, предпочитаем не замечать. И вместе с этим упускаем возможность получать биодобавки, новое поколение биотоплива и т.д. В этой сфере у нас есть новейшие научные разработки, которые зачастую не используются. Короче говоря, были бы деньги, а вложить их с пользой и для себя, и для общества есть во что.
— На Западе есть такое выражение: «На трудное найми китайца, невозможное поручи русскому». Под «русским» подразумевается также белорус, украинец – славянин. С одной стороны, вроде лестно такое слышать, а с другой – нет ли здесь какой-то скрытой иронии? Ведь и возможное мы не всегда делаем, а если и делаем, то далеко не всегда качественно. Я вот так издалека подхожу к проблеме безработицы. В Беларуси мы с этим явлением боремся и уделяем ему самое пристальное внимание. А почему в России сложилась такая непростая ситуация, когда столько работы буквально под ногами. Взять те же необустроенные дороги…
— Дело в том, что Россия, подписав в свое время все международные соглашения, публикует данные по безработице с учетом в том числе и неполной занятости. У нас в России официальных безработных около двух миллионов человек, а безработных по нормативам МОТа — 7 миллионов. Неполная занятость, лишние выходные, укороченный рабочий день – разве это можно считать нормой? Ведь работая в таких условиях, человек также теряет свои доходы. Я вообще сторонник объективной информации. Иначе трудно искоренять проблему.
— Известный российский экономист Евгений Ясин сказал, что в кризис самое надежное вложение — в науку и образование. Трудно спорить. И отрадно видеть, что в России начались подвижки в этом направлении. Но вот на днях прочитал статью известного российского публициста Виталия Третьякова «Евроремонт как политический лозунг». Там меня заинтересовало такое его утверждение: «Дело в том, что низы не видят в этой модернизации никакой выгоды для себя, а верхи не хотят ради этой модернизации пожертвовать чем-либо своим». Как российская власть собирается разрешать эту коллизию?
— Истоки этого вопроса лежат в начале 80-х годов прошлого века. Тогда мир начал очень сильно переориентироваться, уходить от сырьевых, первичных схем к вопросам образования, науки и создания высокотехнологичной продукции. Многие страны, в том числе и Китай, вышли вперед и заняли свои ниши в этой области. Мы тогда не обратили на это внимания, нам хватало сырьевых ресурсов, к тому же в стране начался раздрай, случился развал СССР, все думали только об одном: как выжить? Теперь мы пришли к пониманию, что без науки и технологий невозможно развиваться дальше. Это общая задача для наших государств.
— Действительно, 20 лет назад произошел развал державы, мы упустили время. Реально ли угнаться теперь за передовыми странами?
— Мы не только упустили время, мы еще сформировали неправильное отношение к вопросам эффективной экономики. В России много людей получили в карманы доходы не от знаний и научных разработок, а от передела государственной собственности. Теперь они, пребывая в сытости и достатке, думают: а зачем мы будем с этим добром расставаться ради каких-то разработок, научных исследований? Так вот сегодня в первую очередь нужна модернизация мозгов тех людей, от которых многое зависит, в том числе возможность финансирования. Чтобы они думали не только о своем сиюминутном благополучии, но и о будущем своих детей, внуков, общества, государства, которому они обязаны своим благосостоянием. То есть существует проблема перевоспитания.
— Где-то читал, что после того, как ученые расшифровали геном человека, нашли, кроме всяких прочих, еще и ген справедливости, который заложен в каждом. Я думаю, что у славян он точно имеется. Наверное, поэтому и народные бунты у нас всегда были такие кровавые. И сейчас люди косо смотрят на «жирных котов» — олигархов, на весь тот шик, который их окружает на фоне общего не слишком благополучного существования большинства граждан. Как вы полагаете, за тихим возмущением не случится ли бурных народных всплесков?
— Может, ученые и обнаружили ген справедливости, но вот сама справедливость на планете, к сожалению, отсутствует. Если смотреть на статистику, в США между 10 процентами самых богатых и 10 процентами самых необеспеченных граждан коэффициент разрыва составляет примерно 17. В России показатель приблизительно такой же. В Беларуси он равен примерно 5,5. Так что, это значит, в Беларуси ген работает лучше, чем в России? Думаю, что вопросами социальной справедливости должно более пристально заниматься государство. Иначе, когда небольшая кучка людей владеет большей частью национальных богатств, это в конечном итоге приводит к сумасшедшим потрясениям в обществе. Мы это имели и в 17-м году в России, и в Европе были революции, и впереди еще может быть ой сколько всего! Все же это понимают. Поэтому у государства должны быть разумные, продуманные подходы к этой проблеме. Тем более что наличие социальной справедливости и защищенности отвечает чаяниям и настроениям абсолютного большинства населения любой страны. Надо искать механизмы более справедливого распределения доходов.
— Слава Богу, в России начались какие-то подвижки в этом направлении. Все чаще слышны от руководства вашей страны посылы на привлечение доходов некоторых лиц к модернизации собственной страны. И деньги, полученные бизнесом, должны работать на свое государство, вкладываться в его развитие, а не вывозиться в офшоры или еще куда…
— Согласен с вами.
— В последнее время, и многие на это обратили внимание, пошла какая-то череда нелепых, обидных смертей известных, талантливых людей. Причем уходят из жизни молодые, полные сил люди. Владислав Галкин, Юрий Степанов… Я всегда с большим уважением относился к генералу Александру Лебедю. И помню, он прямо говорил, что фаталист, и даже предполагал, как погибнет. А вы как относитесь к теме жизни и смерти? Вы фаталист?
— Нет. Я реалист. Кстати, с Александром Ивановичем Лебедем мы были хорошо знакомы. Преждевременный уход из жизни — это, на мой взгляд, скорее, стечение обстоятельств. Но и системные причины тоже в этом есть. Например, рост алкоголизма в обществе. Ведь этой болезни подвержены не только простые люди, но и те, кто у всех на виду. Примеры и громкие фамилии можно приводить очень долго. Также налицо недостаточные меры по предупреждению и лечению заболевания системы кровообращения. Эта проблема характерна и для Беларуси, и для России. От этой болезни гибнет много людей, в том числе и известных. А что организация правопорядка на дорогах? Разумеется, мы ведем борьбу, принимаем меры… У Беларуси есть уже неплохие результаты в этом направлении. Теперь в России готовится программа по борьбе с пьянством, реформированию МВД. Надо системно заниматься проблемами. Тогда меньше будет гибнуть людей, в том числе и знаменитых.
— Российская власть вам очень доверяет. Когда губернатором Алтайского края стал Михаил Евдокимов, вы курировали, будучи помощником полпреда президента по Сибирскому краю, регион…
— Я курировал экономику и социальную сферу Сибирского округа.
— Те края славятся своими природными богатствами, полезными травами, чистым воздухом. Наверняка ваши друзья присылают вам какие-то чудодейственные сибирские настои, другие природные эликсиры. Потому вы всегда в тонусе, собранный, бодрый. Вас трудно представить вялым и неработоспособным. Хотя я не слышал, что вы много бегаете, плаваете или ходите в модный фитнес-центр…
— Вообще-то, я свое отбегал. Раньше очень много занимался спортом. А сейчас не бегаю, не прыгаю, но каждый день делаю зарядку, примерно с шести до семи тридцати утра. Это закон. А что касается настоев… Как-то не злоупотребляю. Но наши сибирские края действительно славятся множеством полезных трав. Рекомендую принимать настои шиповника, боярышника. Тем более что это все есть и в Беларуси. Считаю, надо относиться к своему здоровью бережно, но без фанатизма.
— При вашем губернаторстве на Оби мост строили?
— Да, я стоял у истоков. Мост пополам начинали строить Госплан СССР и Министерство автомобильных дорог. Большая получилась стройка, с подходными развязками – свыше 100 миллионов долларов потянула. Но мостовой переход решает большое количество транспортных проблем.
— Обь – рыбная река? Я почему спрашиваю? Сам рыбак.
— Рыбная. В сибирских реках имеются все виды рыб, которые есть в Беларуси и Украине. Плюс еще и холодноводная рыба, такая как нельма, хариус и другие.
— Вы рыбак?
— Не охотник и не рыбак, но уху люблю.
— А какие авто предпочитаете?
— У меня нет личного автомобиля. Просто нет в нем нужды. Длительное время я работаю с водителями-профессионалами, и меня такое положение вещей устраивает. Пытался когда-то ездить на газике, после окончания института, но перевернулся и завязал с этим.
— А семья живет здесь, с вами?
— Нет, приезжает на лето и зимой на каникулы.
— Александр Александрович, каковы, возможно, будут ваши пожелания белорусской прессе?
— Знаете, идеология, наверное, нужная штука, но пресса, я думаю, не должна от нее сильно зависеть. Будучи более самостоятельной, она сможет эффективнее вскрывать проблемы общества и доносить их в том числе до власти. Идеологи не могут дойти до каждого члена общества. А пресса может. Но тут нужен разумный баланс. СМИ не должны опускаться до чернухи, что тоже имеет место на массмедийном пространстве, а именно вскрывать проблемы. Поэтому я желаю белорусским СМИ разумных взаимоотношений с читателем на благо общества.
