В канун Рождества 26-летняя Анастасия Лобович спешит домой, но не к себе. Каждый день по разным адресам ее ждут ветераны, одинокие старики, дети-инвалиды. С инспектором территориального центра социального обслуживания населения Центрального района и лучшим соцработником Минска мы прошлись по одному из ее маршрутов.


Еще во время учебы на факультете социальной педагогики и психологии Витебского госуниверситета Анастасия подрабатывала по специальности. Ощутила, что работа не из легких: для многих становишься домработницей, санитаркой, сиделкой, курьером и психологом в одном лице. После выпуска, не имея распределения, девушка могла бы уйти в другую сферу. Но тогда это была бы другая история. А в нашей – мы с Настей быстрым шагом идем на улицу Осипенко:

– К каждому подопечному приходим несколько раз в неделю, в зависимости от состояния его здоровья. На посещение отводится 1 час 58 минут вместе с дорогой, нуждающемуся это стоит 8700 рублей. Проездной нам выдают. В день соцработник должен обойти четыре квартиры и выполнить обязанности по договору. Например, сегодня принести продукты, в следующий раз – прибраться или сопроводить в поликлинику.

График – с 8 утра и до 17 вечера, но Настя часто задерживается делать отчеты:

– Работа нравится: люблю общаться с пожилыми, помогать. Отношусь ко всем, как к родной бабушке, которой 92 года.

Благодарный ли это труд? 50 на 50, признается инспектор. Кто-то доченькой называет, а другой с порога обрушит негатив без причины. За четыре года Настя научилась оставлять работу за порогом своего дома, но броню так и не нарастила.


Дверь открывает Муза Ткачева, ветеран войны, инвалид I группы. 25 января ей исполнится 92, с трудом передвигается, но хороша собой и ухоженная – с прической и маникюром:

– А как же, любой женщине это надо! Соцработник помогает дойти до парикмахерской, с трудом сижу два часа, но педикюр делаю. Полмиллиона оставляю. Остальная часть пенсии уходит на лекарства.

Пройдя войну разведчицей и связисткой, Муза Ивановна, единственная женщина в стране, награжденная орденом Славы I степени, век коротает в светлой чистой квартире одна:

– Дочка давно живет за границей, навещает несколько раз в год. Приезжала в октябре, сейчас жду ее в феврале. Ангелине 56 лет, ее мужу-иностранцу – 68. Все у них хорошо – машина, дом, дача есть. Звонит каждый день. Не скажу, что дочь меня бросила, материально помогает.


Остальные заботы ло­­жат­ся на плечи соцработника, на которого Муза Ива­новна не прочь пожаловаться инспектору:

– С большим трудом спускаюсь по лестнице, в поликлинику езжу на социальном такси. Раньше были хорошие помощники. Одна десять лет обслуживала, горя с ней не знала. А после пошла свистопляска. Та, которую сейчас дали, сопровождает в поликлинику, вежливая, старается угодить, но все время забывает, что прошу купить, отсебятину приносит. Недавно помыла пол, а пыль на плинтусах не протерла. Лекарства заканчиваются, купить попрошу. Обеды не готовит, так наняла пенсионерку, плачу ей 150 тысяч за раз. Сегодня достала фарш, рыбу разморозила, а она задерживается. Если хотите, зай­митесь этим делом, девочки.

На кухне в четыре руки готовим с Настей обед под руководством хозяйки:

– Лук лучше натереть, чеснока в котлеты не надо. Ой, Настя, ты много муки насыпала в тарелку. Потом ее только выкинуть, отсыпь. Масла лей чуть-чуть – желудок уже не тот.

В обязанности соцработника приготовление пищи не входит: услуга платная, обойдется в 33 тысячи рублей за час. Но ко всем пожеланиям девушка относится с пониманием: возраст и здоровье подопечной того требуют. Успевает пошутить, выслушать, подбодрить.

Когда все готово, Муза Ивановна накрывает стол праздничной скатертью, которую подарила дочка:

– Посидите со мной, девочки, попробуем котлеты вместе. В моем детстве Рож­дество не разрешалось праздновать, закрывали наглухо двери, окна, чтобы отметить. А сейчас и можно, да не с кем. О чем мечтаю в наступившем году? Пусть дочка будет жива и здорова, а себе – чтобы ноги ходили.


Зарплата соцработника зависит от стажа и количества предоставленных платных услуг. При работе на полторы ставки вместе с 50-процентным декретным пособием на ребенка в месяц Настя получает около шести миллионов:

– Вполне нормально. А где сейчас много платят? Муж – инженер-конструктор, занимается витражами, у него зарплата тоже невысокая. Поэтому вышла из декретного отпуска на полтора года раньше. Дочку Валерию смотрит бабушка.

Анастасия считает, что текучка кадров в социальной сфере происходит не только по финансовым причинам. Клиенты бывают капризные, некоторые вторгаются в личную жизнь – звонят на мобильный ночью и в выходные. Нередко и сам работник не подходит по характеру или физически тяжело: целый день на ногах, а есть и лежачие бабули, которых нужно носить на руках.


Впрочем, для Насти тяжелее другое: каждый день сталкивается с ситуацией, когда старики плачут, что не нужны близким.

– Есть одинокие, а есть брошенные: дочери и сыновья живут рядом и не помогают. Немощные родители вынуждены обращаться за помощью к государству. Дети не приходят, соцработник выносит судна, а старенькие мамы и папы потихоньку сходят с ума от одиночества. Была у меня подопечная, говорила, что одинока. Когда умерла, не прошло и трех часов, как объявилась дочка, чтобы оформить право на наследство. Ее не терзала совесть, что бросила маму-инвалида на произвол судьбы.

Профессиональное выгорание в социальной сфере очень сильное еще и потому, что как бы ни ухаживал, старики уходят из жизни.

– Однажды выехала по адресу, а никто не открыл. Вызвали милицию, взломали дверь, а дедушка мертв. Ко всему можно привыкнуть, но к смерти – никогда.