В середине 70–х Андрей Вознесенский приезжал в Минск, где выступил дважды: в филармонии и актовом зале политехнического института. Он еще не написал «Миллион алых роз», «Танец на барабане» и «Юнону...» Эти вещи сделают его известным абсолютно, не только среди ценителей поэзии.
Но и поэтической славы Вознесенского тогда хватало, чтобы минские залы были переполнены. Лавры властителя дум советской интеллигенции он делил разве что с Е.Евтушенко, Р.Рождественским и Б.Ахмадулиной. Даже мне, сумевшему чуть раньше купить с рук билет на «Антимиры» Вознесенского (на спектакль «Таганки», с Высоцким!), попасть на его минские вечера было совершенно невозможно. Один из организаторов выступлений (сейчас сказали бы «промоутер») предложил мне бартерный обмен.
Чтобы послушать поэта, я должен был взять такси, в котором Вознесенский после выступления смог бы ускользнуть от поклонников. Мало сказать, что тогда лимузинов не подавали даже таким звездам, можно было и такси вовремя не найти. Я поймал его еще до начала вечера, заплатил за предстоящий простой, послушал почти все выступление поэта и вернулся в машину перед самым его окончанием.
«Ну как?» Это Вознесенский, едва запрыгнув в машину, спросил у меня, вчерашнего студента... Он интересовался моим мнением! Представляете? Помню только, как испуганно оглянулся на пассажира водитель такси.
Моего тогдашнего разумения хватило для понимания очевидного. Мы с водителем машины — простые смертные. И вот сейчас соприкоснемся с великим. Все это я чуть раньше постарался объяснить таксисту: кого предстоит ожидать, кого везти.
Не помню суть разговоров. Меня они не касались, и роль моя была исполнена. Помню лишь, что просил высадить меня подальше. Хотелось просто подышать с поэтом одним воздухом. А он спешил, помнится, на Брестчину, в колхоз «Советская Белоруссия», председателю которого, Владимиру Бедуле, посвятит поэму «Летающий мужик». Наутро приятель спросил меня: «Ну что, начал писать стихи?» Я ответил: «Нет. Перестал».
На память о том вечере остался снимок, который я успел сделать. Вознесенский на сцене. Вдохновенное лицо, рука размашисто занесена. Черный кожаный пиджак, знаменитая косынка на шее. Молод. Красив. Гениален. Бессмертен!
