Как–то в командировке, на суперсовременной роботизированной ферме, обратила внимание на коров с красной меткой на ухе. «Болеют», — коротко объяснила доярка. И с той минуты я ходила за ней в недоумении. Просторное помещение с климат–контролем — автоматикой, которая круглосуточно поддерживает одинаковую температуру. Солнечные батареи. В доильном зале чистота. Перед дойкой массаж, сами животные породистые — рекордсменки.
Почему же тогда здоровье их подводит? «А если бы вас запереть круглосуточно в четырех стенах и кормить–поить концентратами, никакой массаж не помог бы...» — ответила мудрая собеседница. Оказывается, Европа, откуда мы черпали роботизированные технологии, превращающие животное в супермашину для выработки тонн молока, столкнулась с целыми эпидемиями заболеваний. И уже возвращается к старым дедовским методикам, когда коровы не стоят в стойле, а больше гуляют по пастбищам.
На днях во время пресс–конференции бывший министр сельского хозяйства, а нынче руководитель Минской области Семен Борисович Шапиро с цифрами в руках объяснил, почему, имея одни из лучших показателей в мире по надоям молока от коровы на душу населения, наше сельское хозяйство до окупаемости не добирает почти 30 триллионов рублей: «Построив роботизированные фермы–комплексы, мы создали хорошие условия для доярки, но неестественные для коровы». Выбраковка животных у нас составляет 30 — 35 процентов. Это значит: 3 года — и коровы нет. Хотя в период самых высоких удоев животное вступает на 5 — 6–й год лактации. Мы его фактически пропускаем.
Происходит это потому, что корову поставили на бетон, то есть фактически на цыпочки. И при этом сегодня, по словам Семена Шапиро, две трети корма составляет кукурузный силос, который выполняет роль антидопинга, то есть снижает снабжение мышц животного кислородом. Хотя корова в большинстве современных комплексов находится на бетонном полу еще и круглогодично. Отсюда болезни и невероятная окупаемость капвложений на модернизацию комплексов — до 30 лет.
В нынешнем году Минщина в первую очередь займется сбалансировкой кормов. Ведь, как известно, молоко у коровы на языке. Сенажное поле планируется увеличить вдвое, вал — с 2 до 4 миллионов тонн. Сенаж — здоровье животного. Затем поставлена задача: в каждое хозяйство закупить 9–метровые косилки и грабли. Это позволит, как полагает С.Шапиро, взять корм в той стадии, когда в нем есть белок: «Если трава перестоит, то солома зерновая более полезна, чем такой сенаж». Кроме того, руководителям сельхозпредприятий Минщины надлежит уделить особое внимание правильной трамбовке кормов при закладке. Область в лизинг готова взять 160 четырнадцатитонных погрузчиков, обеспечивающих оптимальное давление. 12 процентов сенажа будет заготовлено в рулонах — это идеальная форма хранения. А летом всем коровам Минщины предписано гулять по пастбищам. Благо есть где. В области всего полтора миллиона гектаров сельхозугодий, из них зерновыми и зернобобовыми засеяно только две трети.
Как член рабочей группы по реформированию села С.Шапиро не мог обойти стороной и эту злободневную тему. Предварительный итог мозгового штурма ученых и практиков неоригинален: чуда не случится и белорусское село не обойдется без дотаций, которые сегодня у нас на самом деле меньше, чем в России, — 54 доллара на гектар земли против 60 долларов. Кстати, в Евросоюзе этот показатель выше в 10 раз! Будет продолжен лучший опыт передачи убыточных СПК промышленным предприятиям. В качестве ориентира губернатор привел в пример опыт «Белиты». И село подняли, инвестировав в развитие хозяйства 100 миллиардов рублей, и цехи по выпуску парфюмерно–косметической продукции из города вынесли. А вот к развитию частной собственности в деревне подход у рабочей группы осторожный. Тут важно не наломать дров, ведь СПК — это еще и социальный центр деревни. Вряд ли частник возьмет на себя эту роль целиком. Однако процесс изменения собственности в деревне уже идет и будет продолжаться под контролем и при поддержке государства.
Советская Белоруссия №92 (24475). Вторник, 20 мая 2014 года.
