В истории случаются времена простых решений и понятных определений: вот друг, а вот враг, туда идти можно, а в другую сторону лучше и не пробовать, эта мысль хорошая, а вот в этой лучше не признаваться даже себе. Это образ мышления на войне, которая лишает мир полутонов и красок, на которой все — или белое, или черное. И все всем понятно. Но такая простота решений, мышления и действий случается и в мирное время. На этой неделе исполнилось 50 лет со дня начала в Китае «Великой пролетарской культурной революции» — сурового десятилетия, которое не обошло стороной практически ни одну китайскую семью.
Погибших в этой кровавой мясорубке не подсчитали до сих пор. Называют цифру от 500 тысяч до 2 миллионов человек. Для большинства выживших этот опыт стал определяющим в жизни. Об этом не устает повторять и самая, пожалуй, на сегодня знаменитая жертва Культурной революции — Председатель КНР Си Цзиньпин. Он родился «красным принцем»: его отец был одним из соратников товарища Мао. Но когда Великий кормчий начинал свою кровавую бойню, то направлял ее именно против таких, как товарищи Си Чжунсюнь или Дэн Сяопин — «либералов», которые угрожали его личной власти. Именно против «либералов» и «интеллигентов» (это было ругательное слово, а каждый, кто носил очки, признавался врагом) были направлены железные кулаки хунвейбинов — «красногвардейцев», верных сторонников Мао. Десятилетие спустя его жена и соратница Цзян Цин называла себя «верной собакой Мао», и под этим определением могли подписаться миллионы хунвейбинов. Веривших в то, что их дело правое, хотя оно было крайне левым и, как показывает опыт соседней Камбоджи (тогда Кампучии), заразительным (чтобы не сказать заразным).
Революционер Пол Пот так вдохновился видом многотысячной толпы на площади Тяньаньмэнь, потрясавшей «маленькой красной книжкой», цитатником Мао (его тираж дошел почти до миллиарда) и громогласно выражавшей любовь, обожание и намерение идти за своим кормчим в огонь, в воду и в бой против «контрреволюционеров», что перенес опыт Культурной революции в свою небольшую страну. Камбоджа до сих пор в шрамах...
В Китае из семи членов Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК шесть прошли через чистилище: как «хорошо образованную городскую молодежь» их отправили на перевоспитание в деревню. В то время крестьянство считалось самым передовым и надежным классом. Си Цзиньпин жил в пещере и возделывал поля в провинции Шаньси. Там теперь музей. А вот сестра его пыток не выдержала и покончила с собой. Сын «архитектора» китайского экономического чуда Дэн Сяопина (который работал на тракторном заводе, там теперь тоже его музей с собранием сочинений Сталина в рабочем кабинете, я там была) Дэн Пуфан, спасаясь от издевательств хунвейбинов, выпрыгнул из окна и навсегда остался инвалидом–«колясочником». Он очень много сделал для инвалидов Китая и стал единственным китайцем, которому ООН присудила премию за права человека. Я же говорю: Культурная революция до сих пор определяет в Китае очень многое. Даже если об этом не говорят вслух. А вслух не говорят, и в школьных учебниках об этом — буквально пару слов.
В 1981 году партия, которой к тому времени руководил товарищ Дэн Сяопин (Мао уже пять лет как умер, а вместе с ним и Культурная революция), которого Мао всегда подозревал в «излишнем либерализме» (шутка ли дело — учился в самом Париже, идей всяких непригодных для китайской почвы нахватался), дала определение «Великой пролетарской культурной революции»: катастрофа. И еще: «Мао был на 70% прав и на 30% ошибался». За «катастрофу» на смертную казнь, которую потом заменили на пожизненное заключение, осудили «банду четырех» во главе с Цзян Цин (она покончила с собой в тюрьме 25 лет назад). Больше партия на официальном уровне к этому вопросу не возвращалась. Но выводы для себя сделала: 1) народ должен жить в достатке, потому что нищета и бедность — благодатная почва для самых опасных идей, отсюда — экономические реформы Дэн Сяопина, 2) главное — избегать социальных бунтов, потому что толпой управлять практически невозможно. Именно поэтому «либеральный» Дэн Сяопин железной рукой подавил студенческие выступления на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.
...Как ни парадоксально, сегодня в Китае многие ностальгируют по временам, когда по улицам маршировали хунвейбины. Тогда все было понятно и все жили одинаково. Одинаково плохо. Сегодня Китай — страна удивительного социального расслоения, в которой миллионер может вступить в Коммунистическую партию. Ну а портрет и мавзолей Мао Цзэдуна по–прежнему украшают главную площадь страны Тяньаньмэнь — «Ворота небесного спокойствия». «Спокойствие» — ключевое слово.
sbchina@mail.ru
Советская Белоруссия № 92 (24974). Среда, 18 мая 2016
