Что может быть незначительнее, незаметнее песчинки? Годной разве что для поэтических метафор. Человек — песчинка Вселенной, время — песок сквозь пальцы...
Да каждый день мы видим этот песок. Даже зимой, поверх снега, стараниями дворников.
А вот живущий на Гавайях профессор Гэри Гринберг взялся его фотографировать в 250–кратном увеличении. И фотографии потрясли мир. Оказывается, песчинки прекрасны... Они яркие и разноцветные, они блестят, как драгоценности, и имеют самую причудливую форму. Одни напоминают снежинки, другие — цветы или звезды, в иных угадываются ракушки или обломки окаменелостей. Просто не верится, что из такого великолепия складывается желтая однородная масса, по которой ползет пена прибоя, оставляя за собой темные водоросли.
Не то чтобы Гэри Гринберг сделал великое открытие, микрофотография существует давно. Да еще Антони ван Левенгук, увидев сквозь изобретенный им микроскоп каплю воды, вскрикнул от восторга и удивления, поскольку перед ним открылся целый зоопарк удивительных существ. Я о другом — об умении видеть уникальные ценности в будничном мире, о суете и внутреннем покое...
Увы, от созерцания и переосмысления мы почти отвыкли, предпочитая готовые рецепты и патентованные впечатления, которыми нас пичкают наперебой интернет, телевизор, глянцевые журналы. Нам показывают то останки таинственной чупакабры, оказавшиеся трупом облысевшего койота, то инопланетянина, смастеренного из куклы и куриной кожи, то инсценированные разборки звезд в прямом эфире с расцарапыванием лиц и почти настоящими слезами. Куда уж тут до синички за окном и сказки на ночь для ребенка! Может быть, потому сегодня мало читают поэтические сборники. Рифмуют–то многие, литературные сайты трещат от текстов, а провести вечер с томиком хорошей поэзии в руках — кто умеет? Люди поглощены собой и попытками достичь некоего модного образа. В одной из социальных сетей сделали анализ, какие фотографии чаще всего выкладывают в блоги. Список впечатляет. Изображение собственных ног, вид своего лица сверху, вид своего лица с губами, сложенными в поцелуй, свои волосы «в полете», свой обед, свой гамбургер, свои солнечные очки... Боже мой, вокруг каждого — непознанный мир, прекрасный от песчинки до звезды... Но он сужается до изображения тарелки с суши, смысл которого — посмотрите, как классно я поужинал!
Увидеть в привычном действительные ценности... Не знаю, может, кого–то эта новость оставила равнодушным, но меня порадовало, когда нематериальным культурным наследием Беларуси признали традиционные блюда в Глубокском районе, а именно масляного барана и ржаной хлеб. Барана лепит Тереса Струй с дочерью Мариной Хрол из деревни Матюково из свежеприготовленного соленого масла с помощью специальной формы. Масло, говорят, долго не портится. Заказывают нарядную съедобную скульптуру на большие праздники, крестины, Пасху, свадьбы, причем начинать есть баранчика нужно непременно с хвоста. Хлеб по прабабушкиным рецептам печет Степанида Лупач из деревни Дерковщина, обучая своему искусству желающих. Простые вещи, которые готовились, наверное, веками, на которые во время урбанизации «прогрессоры» поглядывали снисходительно, как на уходящие пережитки. Была ведь когда–то установка, точнее, мечта, чтобы все — и рабочие, и колхозники — питались исключительно в комбинатах общественного питания. Одни блюда, одни рецепты. Выражение общего счастья на лицах...
Но ведь даже песчинки разные. И, как оказалось, каждая имеет свои неповторимые цвет и форму. Поэтому теперь чудесный баран из деревни Матюково и ржаной хлеб на кленовых листьях с салом из деревни Дерковщина будут удивлять не только односельчан. В мире давно научились ценить такие вот жемчужины бытия. Может быть, и у белорусов войдет в моду заказывать к праздничному столу вместо пиццы и суши что–то такое вот, самобытное, настоящее. Почувствуется вкус и неповторимых белорусских слов, и дивных старинных песен, и проснется желание навестить какой–нибудь белорусский замок...
Кстати, жемчужина образуется из обыкновенной песчинки, попавшей между створок раковины моллюска.
