Да простится мне повторение в заголовке названия известного и любимого многими фильма, но, познакомившись с Шифриными — старшим и младшим, как–то по–другому назвать свой материал уже не получилось. Николай Михайлович Шифрин, отработав четверть века председателем колхоза, несколько лет назад «передал» свою епархию — СПК «Черноград–Агро» — старшему сыну Александру. Уйти на более спокойную должность заставила не усталость, а ставшее подводить здоровье — давление вдруг за 200 стало зашкаливать... Когда районное начальство поинтересовалось, а что если хозяйство доверить сыну, Николай Михайлович не сомневаясь ответил: справится! Ведь тот с малых лет был рядом, в хозяйстве, а с 8–го класса летом и вовсе в помощниках комбайнера ходил...И сегодня сын, которого уже величают по отчеству, в свои «классические» 33 работает, как и отец когда–то, — от зари да зари. В Червенском районе его хозяйство — из достойных, хотя все нынешние трудности, переживаемые сельским хозяйством страны, это и его, Шифрина, трудности. Впрочем, и надежду, которая появилась в обществе насчет подъема села, Александр разделяет. «По–другому и быть просто не может в нашем государстве», — в этом он искренне убежден. Кстати, окружающие именно оптимизм называют главной чертой характера Шифрина–младшего.
— Александр, а каково это было — стать преемником успешного отца? Может быть, стоило приложить свои силы и знания в другом хозяйстве, где можно начать вроде как с нуля — в отношениях с людьми в первую очередь?
— Может быть, и стоило, может, и легче было бы, но... Вроде как прирос я к родной земле, да и отца подводить не хотелось. Он ведь в меня верил и продолжает верить... Сколько себя помню — столько был рядом с ним. На поле, на молочной ферме, на машинном дворе, на звероферме (была у нас и такая)... Помощником комбайнера стал, когда еще в школе учился. Началось все с польского «Бизона», потом пришел «Дон» — десять сезонов на уборочной отработал... Кстати, отец никогда не позволял нам — трем своим сыновьям — лодырничать. Дома ведь тоже было хозяйство, и немаленькое, — только управляйся! Это я все к тому, что работы никогда не боялся. И когда после окончания техникума стал завгаражом — справлялся...
А вот занял должность заместителя председателя по идеологии в 2000 году — тут и понял, каково отвечать не только за себя, за свой участок работы, а за все хозяйство, за всех людей, за все показатели. И когда пришлось временно заменить отца, получившего путевку в санаторий, такая вдруг тоска по механизаторскому труду проснулась! Честно отработал, пусть и до седьмого пота, — и иди отдыхай в любимую семью...
Ну а потом... Поверьте, не было громких слов о долге, преемственности. Отец решился–таки перейти на более спокойную работу в город, а хозяйство доверили мне. Вот уже почти три года пытаюсь доверие оправдывать...
— Так все же, что стало самым непростым в председательском деле? Уже личная экономическая ответственность или отсутствие того крепкого отцовского плеча, на которое всегда можно было положиться?
— Самым тяжелым оказалось психологически настроить коллектив на то, что я — не вчерашний «свой парень», которого можно послушать, а можно и отмахнуться. Не поверите: три ночи не мог заснуть, все думал, как мне себя «поставить». И, знаете, дело вовсе не в том, что я захотел, чтобы меня называли не Сашкой, а Александром Николаевичем. Просто, будучи замом председателя по идеологии, я уже достаточно хорошо разобрался, почему и как недорабатывают в хозяйстве те или иные специалисты. И когда пришло время самому нести ответственность за порученное мне дело, на работу надо было настроить людей. Я ни в коей мере не хочу сейчас сказать, что отец «разболтал» каких–то работников. Но все знали, что он — человек по характеру отходчивый, что пройдет час — и ты вроде как прощен... Мой жесткий, откровенный разговор и такие же решения заставили кого–то обидеться. Писали заявления даже близкие люди. Уходили. Жаловались отцу — мол, заступись. Отец, помню, звонит: «Ну как же так, ну пьет человек, но мы ж его 15 лет знаем, да ты ж потом без хорошего механизатора в уборку останешься». Помню и свой ответ: «Не будет кому работать, сам пойду на комбайн»... Ой, тяжело вспоминать. К слову, сегодня я уже не тот, что был вчера. И категоричное «нет» сразу никому не скажу — старше, мудрее, наверное, стал, понял, что к каждому надо свой подход находить... Отец — сейчас он возглавляет ЧУП «Червенский овощесушильный завод» — вроде как моими методами руководства, да и в целом результатами доволен...
Но все–таки в основном работаем с теми, кто хочет работать. Не хватает местных — приглашаем работников со стороны. Растим свои кадры — вот для них девять домов уже построили, семь — почти готовы к заселению.
— Когда согласились стать председателем, наверняка был у вас, Александр, какой–то свой план развития хозяйства. Не зря ведь в столичной академии учились...
— План–то был и есть, да пока все упирается в финансы. Каждую копеечку приходится считать. Вы, наверное, знаете, что когда–то наш колхоз славился своей зверофермой — и норку, и лису, и енота растили, сами шкуры обрабатывали, — да вот стало это экономически невыгодным и пришлось полностью отказаться... Для меня пример со зверофермой — наука. Наука просчитывать каждый свой шаг... Знаю, что больше всего хозяйство нуждается сегодня в современной молочной ферме — уже готовим техническую документацию, хотя это тоже дорогое удовольствие. Животноводство — это то, с чего каждый день в нашу кассу капают денежки. Будет современнейшая ферма — денежек будет больше, жить станем богаче... Если хотите, с мечтой о такой ферме я засыпаю и просыпаюсь... Есть прудовое хозяйство: в этом году на платной рыбалке заработали — на двух прудах — 4 миллиона. Немного, согласен. Но уже запустили мальков в остальные четыре пруда... Не стыдно за наш машинный двор. Спасибо Миноблисполкому: с такой техникой, которую мы получили, грех плохо работать. Самое главное — она позволяет при своей огромной «работоспособности», при немалой экономии топлива «экономить» и на механизаторах. В том положении, когда в сельском хозяйстве число работающих людей сокращается, современные технологии — это реальный путь развития. К слову, для растениеводства — в том числе.
— Когда хозяйство возглавлял ваш отец, там работало примерно 250 человек. Сегодня трудится на сотню меньше... Вот вы рассказали о замечательных домиках, которые строит хозяйство... Задам такой вопрос — строящееся на селе (не только у вас) жилье вернет людей в деревню?
— Сначала отвечу конкретно. Когда–то ошибкой нашего хозяйства — и, думаю, не только нашего — была «раздача» жилья всем, кто приходил. Пришли, с годик поработали, жилье стало своим — и ушли... У нас Минск под боком, и сегодня наши люди работают на столичных крупных заводах, фирмах. А жить продолжают у нас. Может, и зря скажу, но если бы вы знали, как обидно, когда летом, в выходные, бывшие «наши» отдыхают на прудах с удочкой, а работающие в хозяйстве идут на ферму, в поле. Идут и слышат: мол, бедолаги вы, и получаете намного меньше нас, и рыбку половить в выходной не можете... В итоге некоторые «бедолаги» до работы не доходят — сворачивают в «компанию» и за бутылкой проводят рабочий день...
Помню, раньше спорили: новые домики на селе передавать кому–то в собственность или делать служебным жильем. Думаю, второй вариант более логичен. Мы теперь так и делаем. Вы видели наши последние домики (по 70 тысяч долларов!) — загляденье! И жить там будут только нужные хозяйству люди. Будут хорошо работать — будут роскошно жить.
Ну а уж если всерьез размышлять о проблемах села, то одним жильем, конечно же, проблему не решить. Нужна работа и достойная зарплата работающим (а она будет при новых технологиях). Но главное, наверное, — это то, что зовется модным нынче словом «инфраструктура». Появятся у нас свои баня, прачечная, детский садик, школа, клуб (кое–что уже есть!) — и не надо будет ездить в город, чтобы сделать ту же прическу и т.д., тогда люди потянутся в село, уверяю вас. Вон в столице бываю — жалуются: у всех голова болит, у половины — бессонница. Экология города? Экология. Помню, когда ездил на сессию в Минск, первое время каждый день домой приезжал. Да, очень рано приходилось вставать, поздно приезжать, но плохо дышалось мне там!
Конечно, говорю сейчас только за себя и за свое хозяйство, но уверен — будущее у нас есть! И спасибо той идее создания агрогородков, которая способна воплотить планы директоров многих хозяйств в жизнь.
Хотя, конечно же, понимаю: всегда будут те, кто готов годами мыкаться в общежитиях, вечером «давиться» в транспорте, зато жить — в городе, иметь нормированный рабочий день, которого в сельском хозяйстве, наверное, никогда не будет... Каждому — свое. Ответил я на ваш философский вопрос?
— Ну а своим–то детям, Александр Николаевич, какую жизнь пророчите? Старшей, Марине, уже 14, жизненный выбор у нее — не за горами...
— Надеюсь, образование она получит, а уж где жить и работать — решать ей самой. В нашей семье не принято кому–то что–то навязывать... Сын Николай — почему–то уверен в этом — останется дома, даже и получив хорошее образование. Он чем–то похож на меня в детстве — все время со мной, в гараже, с техникой на «ты». Мне кажется, он по–настоящему любит деревню. Мы и на охоту с ним вместе ходим. Правда, редко удается...
— Мне уже рассказали ваш «секрет»: хотите расположить к себе Александра Шифрина, спросите о младшей дочке. Это что же за чудо такое, что председатель — уже вижу! — тут же расплывается в улыбке?
— Мое чудо зовется Дашенькой. Мы с женой Наташей рано поженились, и дети появились рано, и мы вроде как сами взрослели с ними. Бегали с дискотеки посмотреть в окно, спит или не спит наш... А сегодня мы уже взрослые, и хочется ловить каждый миг взросления Дашеньки. Когда жена первый раз сделала УЗИ, сказали: будет девочка. Во второй раз вдруг выяснилось: только мальчик... Расстроился...
Когда жена ехала в роддом, спросила: если вдруг все–таки родится дочка, что сделаешь? И я, заядлый курильщик (а курить стал особенно много, когда стал председателем), отважно пообещал: брошу курить.
Через день после рождения Дашеньки выбросил все сигареты. И по сей день — уже больше года — не курю!
Фото Артура ПРУПАСА, "СБ".
