Светлый храм отца Иоанна

— Хохол, ты уже наш, и тебя здесь похоронят, — произнес за его здоровье тост один из местных жителей, когда отцу Иоанну исполнилось 50 лет. — Не знаю, нужен ли ты кому-нибудь в своем Харькове, а для нас ты давно уже родной.
Отцу Иоанну всегда помогало чувство юмора. Он не только не обижается, если его так называют, а еще и шутит: “Украинец — это такой человек, который живет у себя на Родине, а хохол — который живет, где лучше. Как я...”
Судя по этому умозаключению, самое лучшее место в Беларуси — деревня Серяги, что в 12 километрах от Слуцка, в которой и обосновался наш герой после приглашения его в Беларусь одним из епископов. Взаимообмен православными священнослужителями между Россией, Украиной, Беларусью — обычное явление, поскольку в течение уже пяти веков у них общий Московский патриархат. И люди в Серягах наверняка самые лучшие: отец Иоанн вместе с ними уже много лет строит кирпичный храм Покрова Пресвятой Богородицы, несмотря на свои три инфаркта...
Храм почти уже готов, не хватает лишь колоколов да некоторых мелочей в отделке. “Великого Господина и отца нашего Святейшего Патриарха Алексия...”, — взлетал под купол благоговейный голос батюшки. А я любовалась резным деревянным алтарем и думала о переплетенности наших судеб независимо от того, где мы родились. Вот как оно бывает: гражданин Украины построил в Беларуси храм. И какой? Как всегда строили в России... “Настоящий древнерусский ковчег, — сказал, по свидетельству очевидцев, Митрополит Филарет об этой церквушке. — Мы ищем чудес в нашей жизни, а чудо — оно бывает рядом”. Владыка имел в виду, конечно, не архитектуру и не пропорции строения, хотя и они интересны, будучи кратными священному числу 7: высота — 21 метр, ширина — 14 метров, длина — 21 метр. Он имел в виду другое: сложности  строительства.
— Отец Иоанн, признавайтесь: где деньги взяли? У вас всего несколько десятков активных прихожан, да и те в основном пенсионеры...
Оказалось, собрали с миру по нитке. За 8 лет — 35 тысяч долларов, несмотря на то, что в трех окрестных населенных пунктах живет всего 380 человек. Еще около 9 тысяч долларов пожертвовали два предпринимателя: один — местный, другой — из Москвы. Итого — 44 тысячи долларов.
Отец Иоанн этого не афиширует, но одним из главных спонсоров являлся он сам. Он всегда работал не покладая рук. В выходные дни проводил богослужения, а в будние одевал светскую одежду и... крутил баранку в одной из минских фирм. Семьи у него нет — он целибат, дал обет безбрачия без пострижения в монахи. Статус очень редкий в православной церкви, возможный только при наличии особых причин. У отца Иоанна они имеются: еще до рукоположения в священники он был женат, но брак распался не по его вине. И вот, имея лишь взрослого сына в Украине и верного кота Фантомаса в Беларуси и не имея, кстати, своего угла, трудолюбивый батюшка месяц за месяцем, год за годом опускал большую часть своей водительской зарплаты в церковную копилку. Долгих семь лет он жил просто в ужасных условиях — в темном полуразрушенном колхозном строении. Мог, конечно, выстроить себе коттедж, купить автомобиль, лечиться в санаториях, но как бессребреник все заработанное отдавал на храм. Только совсем недавно, после начала богослужений во вновь построенном храме, он перебрался в нормальный дом — тот, в котором раньше велись службы.
Есть и еще одна интересная деталь в истории взаимоотношений земного и небесного в Серягах. Храм в них возводился... без предоставления земельного участка. Отцу Иоанну присылали предписания от архитектора района: прекратить незаконное строительство, не то увезут тебя в наручниках... Но он упрямо продолжал дело своей жизни, уповая лишь на Господа. В Серягах стоял ведь раньше храм — в 50 метрах от нынешнего, да в ХХ веке его разрушили... И, наверное, к инициативе православного священника следовало бы относиться как к восстановлению исторической справедливости, а не как к нарушению земельного законодательства... В конце концов так и получилось: отцу Иоанну выдали земельный акт на 28 соток и все другие положенные документы.
У нашего батюшки вообще бойцовский характер. До приезда в Беларусь он служил в Днепропетровске, где униаты пытались отобрать у православных Петро-Павловский собор. С него срывали крест, плевали ему в лицо... А он ни разу не дал сдачи, хотя, признается, руки очень даже чесались... Храм сумели удержать без применения физической силы — молитвенным стоянием перед горисполкомом, причем стояли обе стороны: православные — с иконами, хоругвями и пением псалмов, униаты — с “жовто-блакитным” флагом и песнями “Гоп-стоп”...
— Храм — это моя душа, — сказал в минуту откровения деревенский батюшка. — Все равно мы все умрем, а мне так вообще вряд ли много осталось... И что, я смогу забрать с собой все то, что накоплю? А так на каждой службе под церковным сводом до скончания века будет возноситься возглас: “За строителей, жертвователей, благоукрасителей святого храма сего Господу помолимся...” То есть и за меня, грешного.
Грешный протоиерей Иоанн не может и сейчас угомониться и зажить спокойной жизнью. Выясняется, что он давно уже мечтает построить в подарок местным жителям еще и часовню — на кладбище в соседней деревне Варкавичи. Часовня там была, но ее тоже разрушили безбожники... А человеку очень важно иметь куда прийти в минуту скорби, постоять спокойно со свечой, чтобы при этом не лило на голову, услышать проникновенную молитву “Вечная память”, которая потом долго еще звучит в душе.
— Тысяч в 10 часовня обойдется, — прикидывает батюшка. — Тех самых, долларов. Не представляю, где их взять... А может, снова с миру по нитке?..