Сегодня Владимиру Короткевичу исполнилось бы 80 лет. День рождения писателя мы отмечаем без юбиляра. Четверть века не звучит его голос, но по–прежнему выходят книги. Он сейчас такой же востребованный автор, как и при жизни. Сегодня на телеканале «Лад» в 20.25 покажут документальный фильм о Владимире Семеновиче «Свет Караткевiча». Автор сценария писатель Владимир Мороз со съемочной группой прошел по дороге жизни классика, вдоль реки его судьбы от Орши до Киева.
— Это уже четвертый фильм о Короткевиче, — восстанавливает хронологию Владимир Мороз. — Первый, «Был. Есть. Буду», снял еще в 1990 году режиссер Цветков. А вот кинохроники жизни Короткевича нет. Но никто из режиссеров не снял самого автора на пленку. Впрочем, я знаю одну съемку — около костра на берегу Свислочи, но очень плохого качества. Фрагмент ее вошел в фильм Цветкова. В архиве Белтелерадиокомпании сохранилась, кроме того, запись юбилейного вечера Короткевича 1980 года, хотя сам писатель там мало говорил — всего минуты три. Но его речь была очень трогательна, и мы взяли этот кусочек в свой фильм.
— Вы сами были знакомы с Короткевичем?
— Лично — нет. А с творчеством познакомился в 1968 году. Мне попалась повесть «Чозения», причем в московским журнале «Молодая гвардия», по–русски. Сам я был в то время школьником. Эта история любви легла на душу, и дальше невозможно было не искать книги Короткевича. У меня до сих пор сохранился переплет из первых публикаций в журнале «Маладосць» повести «Черный замок Ольшанский». В советское время книги Владимира Семеновича были дефицитом.
— Чем ваш фильм отличается от предыдущих?
— В нем мы открыли ранее неизвестные эпизоды из жизни писателя. Я подчеркиваю в фильме дворянское происхождение Короткевича. Почему это важно? Этим во многом объясняется человеческая натура Владимира Семеновича — какая–то доля авантюризма, что было присуще нашей шляхте.
— Что сохранилось в Орше, на родине писателя?
— Дом, где он родился, — теперь музей. Еще одна хата уцелела, в которой Короткевич жил позже. Рукописи, тетради школьника Володи, хранящиеся в музее, мы показываем в фильме. Он начал писать рано, в школе еще. «Дикую охоту короля Стаха» сочинил в 20 лет, именно в Орше. Cидел на чердаке своего дома и писал... Но особое внимание в фильме уделено Рогачеву. Об этом городе редко упоминают, когда говорят о Короткевиче. Между тем Рогачев для него был, как Болдино для Пушкина или Окопы для Купалы. Там тот же Днепр, что и в Орше, — родная река писателя. В Рогачеве он заканчивал роман «Колосья под серпом твоим», повесть «Чозения». И вот эта река Днепр течет дальше — в Киев, где Короткевич учился. Он сам говорил, что «Дняпро цячэ праз маё сэрца». В Киеве мы записали интервью с его однокурсницей Музой Снежко.
— Как вы ее разыскали?
— Помогли друзья писателя. Но не хватило места в фильме, чтобы вставить интервью с Музой, где она утверждает, что в Киев Владимир приехал уже сознательным белорусом. Хотя считается, что истоки его патриотизма нужно искать во временах учебы в Украине.
— А о чем еще рассказала Снежко, что не вошло в фильм?
— Однажды был случай, когда Короткевич мог погибнуть. Он зашел в трамвай, но денег на билет не было. Кондукторша высадила его. Вагон пошел дальше по крутым днепровским спускам и врезался в стену какого–то монастыря, многие пассажиры погибли... В фильм также не вошел фрагмент о том, как Короткевич ездил на похороны Сталина. Он вдруг решил, что ему обязательно это надо сделать...
— А зачем?
— Трудно сказать. Он был не то чтобы диссидентом, а думающим человеком и, видимо, хотел стать свидетелем исторического события. Он поехал в Москву, попал в давку, вытаскивал людей из толпы... Но никому не сказал в университете о своем вояже, и за самовольную отлучку его могли исключить. А после университета Владимир по распределению работал в деревне Лесовичи в ста километрах на юг от Киева преподавателем русского языка и литературы. Факт известный. Но в этой деревне никто из исследователей биографии писателя никогда не бывал. Одноэтажное кирпичное здание школы, помнящее Короткевича, стоит до сих пор. Нашли в деревне учеников нашего писателя. Они помнят, что Короткевич выделялся как преподаватель: учил их думать, и его очень любили. Однако не вошел в фильм рассказ одного из учеников о том, как Короткевич ухаживал за пионервожатой, которой симпатизировал. Не секрет, впрочем, что Владимир Семенович всегда с симпатией относился к женщинам. Хотя женился поздно, после 40. Было это так. Писатель выступал в Брестском пединституте, говорил об исторической прозе. Валентина Брониславовна Никитина работала преподавателем кафедры истории КПСС, пришла на встречу позже. Короткевич как раз говорил, как надо писать историческую прозу. Никитина подала реплику из зала: «Что вы говорите об исторической прозе? Поучитесь у Короткевича, как писать!» Тут же ей студенты подсказали: так это же и есть Короткевич! Владимира задела эта ситуация, и он поэтому познакомился с Валентиной. А через несколько лет их отношения переросли в брак. Она умерла за год до него — тоже молодой...
— А как изменилась судьба Короткевича после Украины?
— Владимир Семенович проработал еще два года в школе — но уже в Орше. И на этом заканчивается официальная трудовая биография. Дальше он занимался только литературой, а также снимал кино.
— Может, кино принесло ему известность?
— В Беларуси его книги уже читали, но в масштабах Советского Союза известность пришла после того, как Пташуком был снят «Черный замок Ольшанский» и «Мать урагана» Юрием Марухиным. Есть еще одна картина, о которой мы мало знаем, — «Седая легенда». В начале 90–х ее создал польский режиссер Богдан Поремба. В Беларуси сохранилась одна копия фильма, однако она не имеет прокатного удостоверения, и поэтому невозможно устроить показ в кинотеатрах. А люди, у которых авторские права на руках, живут где–то в Польше...
— Что в этом фильме особенного? Он на польском?
— Нет, на русском языке. Его вписывают в фильмографию по произведениям Короткевича, но картину видели единицы. Фильм получился действительно хороший — я его смотрел. В одной из главных ролей снимался Ивар Калныньш.
— А в вашем фильме кто участвует?
— Адам Мальдис, Вячеслав Рагойша, Анатолий Воробей, который готовит полное собрание сочинений Короткевича в 20 томах.
— Что изменится в наших представлениях о Короткевиче после того, как сегодня вечером мы посмотрим документальный фильм?
— Многие узнают впервые о личной жизни писателя, о том, что некоторые книги и фильмы ныне признанного классика 20 лет лежали на полке. На место Владимира Короткевича в литературе поставить некого. Многие до сих пор открывают Беларусь благодаря его произведениям.
