Сверхсекретная миссия в Поднебесой

(Продолжение. Начало в №119) Генерал намекает на сюрприз — Ну что ж, — вздыхаю я. – Тогдашний запрет оправдан. Мне же сейчас, Виктор Дмитриевич, от этого не легче: более чем через сорок пять лет вам, наверное, трудно вспомнить все, что тогда происходило в небе над Пекином. Мне же, сами понимаете, журналисту, очень важны и интересны подробности. Да и нашим читателям тоже. — Очень хорошо понимаю, Михаил Николаевич, и вас, и читателей вашей газеты. Поэтому у меня есть для вас, думаю, исключительно ценный сюрприз, – улыбается Виктор Дмитриевич. – Что это за сюрприз, покажу вам попозже, когда пойдет конкретный разговор о нарушении вражеским самолетом воздушного пространства над Пекином. Сейчас же о том, с чего и как начиналась наша сверхсекретная миссия в Китае. Нет, не забыл ее, такое остается в памяти и сердце на всю жизнь… С чего все начиналось — Мы, трое военспецов, прибыли в Пекин в середине июня 1959 года, — продолжает Виктор Дмитриевич. — И сразу же принялись за работу, тем более что объемы ее были большие, а времени до праздников оставалось мало. На меня в начале миссии легла самая сложная и ответственная задача – оборудовать позиции для развертывания в боевом порядке комплексов С-75. Те пять комплексов «Двины», поставленные Советским Союзом Китаю, развертывались вокруг Пекина. Мне и предстояло выбрать для них соответствующие позиции, оборудовать их. Нас принял начальник Генерального штаба Народно-освободительной армии Китая генерал Хуан Кэнчен. Быстро обсудили все вопросы, взаимопонимание было полнейшее, китайцы исполнили все мои просьбы исключительно добросовестно и ответственно. Тогда я впервые увидел и узнал, насколько исполнительны и трудолюбивы китайцы. Вот характерный пример. «Не волнуйтесь, все будет в порядке» Мы выбрали очень удачное место для позиции по развертыванию комплекса С-75. Для ее инженерного оборудования необходимо было выполнить большой объем земляных работ. Я сделал точные расчеты: сколько для этого требовалось бульдозеров, экскаваторов, самосвалов и другой техники. Отдал эти расчеты китайцам. Они их просмотрели, внимательно выслушали меня, однако ничего не сказали по части техники – есть ее столько или нет? Но заверили: все будет в порядке. Тем временем наша группа готовилась к вылету в пустыню Гоби, чтобы провести практические учебные стрельбы с реальным пуском ракет по радиоуправляемым мишеням. Мы сначала предлагали пустить ракеты по неподвижным целям, однако китайцы выразили пожелание: только по самолетам, имитирующим подвижную реальную цель. Их расчет был правильный. Одно дело, когда ты первый раз пускаешь ракету, и совсем иное, когда эта операция уже отработана на полигоне. Доложили обо всем в Москву. Реакция незамедлительная: в предельно сжатые сроки из СССР пять мишеней самолетами были доставлены в Гоби… Но перед самым вылетом я обратился к командующему ВВС и ПВО Народно-освободительной армии Китая генералу Чэнь Цзюну с предложением: «Считаю необходимым еще раз проверить, как идет инженерное оборудование позиции под С-75». Моя настойчивость диктовалась категорическим требованием Москвы: сделать все максимально возможное по части маскировки и секретности нашей работы. Москва была права: под Пекином – новейшая советская ракетная техника, и ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы о ней, в конечном итоге, узнали американцы. Вместе с генералом Чэнь Цзюном на вертолете облетаем позицию, и у меня портится настроение: не вижу ни одного трактора, экскаватора, самосвала. Говорю генералу: «Я очень беспокоюсь за позицию, здесь никаких работ». — «Не волнуйтесь, Виктор Дмитриевич, — заверяет меня генерал. – Все будет сделано в срок». «Я поражался их трудолюбием» Мы полетели в Гоби. Стрельбы прошли успешно, каждый расчет выпустил боевую ракету, уничтожил подвижную мишень. Все были довольны, и особенно китайские специалисты: их огромное трудолюбие, пытливость, исключительная добросовестность и исполнительность, стремление наилучше освоить сложнейшую технику увенчались успехом. Возвращаемся в Пекин. На второй день облетаем позиции. У меня отлегло на сердце: все готово. За недостатком техники огромную работу выполнили люди. Да, я тогда неоднократно был свидетелем ну прямо-таки колоссального трудолюбия китайцев, которое поражало. Я проживал в городке, а командный пункт группировки размещался в подвальном помещении Генерального штаба НО АК. Каждый день я ездил в Генштаб через площадь Тяньаньмэнь. Тогда она представляла собой огромную стройку – возводился Дом съездов народных представителей. Китайские товарищи с понятным чувством гордости рассказывали, что это величественное здание будет построено к 1 октября. Первый раз, когда узнал об этом, я промолчал, хотя в душе закрались сомнения: остается три месяца, а на площади сплошь строительные леса. Однажды проезжаем по площади вместе с командующим ВВС и ПВО НО АК генералом Чэнь Цзюном. «Товарищ генерал, — обращаюсь к нему. — Здесь еще очень много работы, можете не успеть». — «Виктор Дмитриевич, — отвечает. — Все будет готово точно к праздникам, сами увидите. Даже и разговора не может быть, что не успеем». Генерал оказался прав, а я еще раз убедился в том, что если китайцы что-то замыслили, обязательно выполнят. Дней за 10—15 до праздничных торжеств огромную площадь вычистили, помыли, убрали леса. И это новое здание сверкало чистой красотой в своем великолепии. 1 октября, когда проходил государственный прием, на который был приглашен и я, все мы отдали должное китайским строителям: они, казалось, сделали невозможное, но к празднику успели. Доклад в Москву: «Все готово!» Надо сказать, что и наши военспецы в той напряженной ситуации, когда дорог был каждый час, показали китайским друзьям, как умеют работать. Примерно дней за десять до праздничных торжеств зенитно-ракетная группировка противовоздушной обороны Пекина была готова к выполнению боевой задачи. Генерал Чэнь Цзюн сразу же доложил об этом министру обороны КНР маршалу Линь Бяо. — Мы же доложили о готовности нашему генералу Хлебникову, — продолжает Виктор Дмитриевич. – Он тогда был старшим группы советских военных специалистов в Китае… — Постойте, постойте, Виктор Дмитриевич, — перебиваю своего собеседника. – Хлебников — очень знакомая мне фамилия, я рассказывал о нем в одном из своих очерков. Того Хлебникова, о котором я писал, звали Николай Михайлович. Личность поистине легендарная. Артиллеристом он стал еще в Первую мировую войну. В гражданскую командовал артиллерией знаменитой чапаевской дивизии. Во время Великой Отечественной генерал Хлебников был командующим артиллерией Калининского и 1-го Прибалтийского фронтов, удостоен звания Героя Советского Союза. Выходит, этот славный генерал возглавлял группу советских военных специалистов в Китае? Удивительное переплетение судеб. — Да, да, он самый, — обрадовался Виктор Дмитриевич. – Замечательный генерал, очень смелый, решительный… — Настоящий чапаевец. — Вот именно. Получив наш доклад, генерал Хлебников сразу же доложил в Москву. Мы же вздохнули с легкой душой: ответственное задание выполнили в срок. Теперь можно было немножко и передохнуть. Только передохнуть, но ни в коем случае не расслабляться, потому что с приближением праздника напряжение нарастало, китайцы усилили свое наблюдение за воздушным пространством, в том числе и в пределах Пекина. И это было полностью оправданно. В последних числах сентября Пекин встречал высоких гостей – многочисленные партийные и правительственные делегации из разных стран мира. Прибыла делегация Советского Союза, которую сначала возглавлял член Президиума и секретарь ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов. Затем – Никита Сергеевич Хрущев, тогдашний первый секретарь ЦК КПСС и председатель Совета Министров СССР. 28—29 сентября проходила юбилейная сессия Всекитайского собрания народных представителей. Меня пригласили на это поистине историческое для Китая мероприятие. До сих пор храню это приглашение, вот посмотрите. Он видел и слушал легендарную Пассионарию Виктор Дмитриевич показывает приглашение на юбилейную сессию ВС НП, подписанное руководителями КНР. И первая подпись – Мао Цзэдуна. — Очень дорогая для меня память, — продолжает. – Храню и еще один интересный документ: порядок выступлений иностранных гостей на юбилейной сессии. Видите, нам, представителям Советского Союза, китайцы подготовили этот список на русском языке. Рассматриваем вместе с Виктором Дмитриевичем список, которому уже сорок пять лет. Выступающих на сессии – 64 человека. Среди них – известные политические и общественные деятели той поры: Хо Ши Мин, Антонин Новотный, Ким Ир Сен, Ю.Цеденбал, Долорес Ибаррури, Гарри Поллит и другие. — Я их видел и слушал, — говорит Виктор Дмитриевич. – Просто не верилось: неужели слушаю людей, поистине легендарных? Особенно тепло, прямо-таки восторженно, встречали Пассионарию — Долорес Ибаррури, Гарри Поллита. Очень волнующие часы. Великолепный государственный прием. Ну а парад войск китайской армии, многотысячная демонстрация трудящихся на площади Тяньаньмэнь вообще потрясающее зрелище. Тогда я воочию убедился, как китайцы умеют трудиться и праздновать. Но, продолжает Виктор Дмитриевич, повторяю: «Мы, советские военные специалисты, ни на минуту не забывали, с какой миссией находимся в Китае. Накануне праздников командование ВВС и ПВО китайской армии обратилось ко мне с просьбой быть на КП группировки. Чтобы в случае полета самолета-нарушителя консультировать и оказывать необходимую помощь китайским специалистам по управлению огнем». Очень серьезная просьба Я хорошо понимал, какую ответственность должен взять на себя, если вдруг чанкайшийский самолет нарушит воздушное пространство в районе Пекина. Доложил о просьбе генералу Хлебникову. «Виктор Дмитриевич, — отвечает он. – Лично я не могу разрешить вам присутствовать на КП. А что если придется открывать огонь по самолету-нарушителю? И вдруг – неудача. Осознаете, какая огромная ответственность ложится на нас? Речь ведь идет не только о надежности новейшей советской ракетной техники, а о гораздо большем и значимом – о престиже нашей страны. Буду докладывать в Москву». Из Москвы оперативно пришла шифровка: разрешить полковнику Слюсарю В.Д. выполнить просьбу китайской стороны о руководстве на командном пункте при полете. КП группировки размещался в подвальном помещении Генерального штаба китайской армии. Огневые дивизионы – там, где их развернуть порекомендовал я. Таким образом, в праздничные дни мое рабочее место, с разрешения Москвы, находилось именно на КП группировки. Руководствуясь этим разрешением, я и действовал. Потолок не в пользу МИГов Дальше события развивались следующим образом, если можно так выразиться, по нарастающей. С 1-го по 4 октября в небе Китая было спокойно. Однако на КП группировки напряжение особое. Боевые расчеты комплексов С-75 «Двина» были готовы ко всему. Мы знали: спокойствие в воздушном пространстве страны может быть нарушено в любую минуту. Так и случилось: 5 октября рано утром с аэродрома, расположенного на острове Тайвань, взлетел самолет… — Самолет взял курс на материк, — вспоминает Виктор Дмитриевич. – За мной срочно прибыла машина, и я уже на командном пункте. Первый вопрос: как ведет себя самолет-разведчик? Ого, довольно смело и уверенно: пересек береговую черту в провинции Фуцзянь, летит в направлении к городу Нанкину. Китайцы уже предприняли ответные меры: с аэродромов юга страны подняли истребителей навстречу нарушителю. Я сразу же начал действовать: распорядился провести контроль функционирования систем С-75, включить станцию разведки целей, приготовиться к бою. Самолет-нарушитель вел себя довольно осторожно, умело пользовался своими техническими возможностями. Чтобы не встретиться с истребителями, стал подниматься выше: с 15 километров на 17, 21, 22. Попробуй «достань» его, если у наших МИГ-19 потолок 17 километров. Десять, а может, и больше истребителей-перехватчиков, набрав предельную высоту, сопровождают нарушителя, не представляя ему абсолютно никакой опасности. Разведчик перелетел реку Янцзы, направляется дальше. Ну, решили мы на КП, летит к Пекину. Увы, ошиблись: в районе Шанхая нарушитель развернулся и спокойно ушел обратно на Тайвань. До Пекина не долетел километров 600 и не вошел в зону поражения нашей «Двиной». А нами овладело беспокойство. Почему самолет-нарушитель вел себя так осторожно, не решился даже близко приблизиться к Пекину? Ведь для истребителей-перехватчиков он был недосягаем. Неужели как-то просочилась информация о наличии советских зенитно-ракетных комплексов в обороне китайской столицы? Неужели это стало известно американской разведке? Если так, значит, строжайшая тайна нашей сверхсекретной миссии в Китае раскрыта. Можно представить себе, какие невеселые мысли приходили тогда мне в голову. Я отдавал самому себе полный отчет в том, что может последовать, если, не дай бог, наши ЗРК рассекречены. Москва церемониться не будет. Недаром перед нашим отбытием в Китай генерал в Москве напомнил о наших головах на плечах. Такое настроение, наихудшее в той ситуации, не покидало нас два дня… Тот самый сюрприз Но это были, как говорится, цветочки по сравнению с ягодками, которые принес день 7 октября: опять в воздушном пространстве Китая – самолет-нарушитель. — Вот сейчас как раз время показать вам сюрприз, о котором я говорил раньше, — многозначительно улыбается Виктор Дмитриевич. – Несмотря на строжайший запрет Москвы вести какие-либо записи о нашей работе в Китае, я все же ослушался. Всегда держал при себе крохотную, чуть больше спичечного коробка, записную книжечку. На «эзэповском языке», понятном лишь мне одному, делал кое-какие пометки, отражающие наиболее важные моменты моего пребывания в Китае. 7 октября четко зафиксировал динамику пуска ракеты по чанкайшистскому самолету-разведчику… Виктор Дмитриевич держит в руках эту самую книжечку, я не осмеливаюсь попросить, чтобы он позволил мне самому внимательно рассмотреть ее. По выражению лица, по взволнованному голосу генерала чувствую, насколько дорога для него эта память – истрепанная книжечка, свидетель драматических событий, происходивших в небе Пекина 7 октября 1959 года. — Вот здесь изложена динамика того боя, — поясняет мой собеседник и зачитывает записи: всего несколько слов и цифр. Увы, негусто для любопытного журналиста. Сенсация через 45 лет — Виктор Дмитриевич, — предлагаю. – Давайте сделаем так: вы сейчас подробно прокомментируете эти записи. Если это не сложно, ведь прошло столько времени. — Нет, не сложно, — отвечает генерал. – И хотя, действительно, тот день, когда я сделал эти записи, отделяют аж сорок пять лет, но разве можно его забыть? Событие касается не только лично меня. Еще раз считаю необходимым уточнить следующее. Впервые в мировой истории зенитно-ракетный комплекс С-75 был применен именно в Китае. Это исключительно существенная поправка к распространенному и устойчивому мнению, что, дескать, впервые ЗРК (С-75) наши ПВО применили против самолета-разведчика V-2 «Локхид», пилотируемого американским летчиком Пауэрсом. Да, такое событие произошло впервые на территории Советского Союза. Считавшийся до того времени неуязвимым «Локхид» был уничтожен зенитной управляемой ракетой комплекса С-75 «Двина». Но, позволю себе сказать образно, свое первое боевое испытание «Двина» достойно выдержала семь месяцев ранее. Она начисто расправилась с чанкайшистским самолетом-нарушителем, тем самым показав, на что способна, что ей по плечу. — Так это же настоящая сенсация. — Безусловно. И правда. Пусть хоть через столько лет о ней узнают читатели уважаемой газеты «Рэспублiка». — Тем более, Виктор Дмитриевич, от вас, кто лично руководил первым боевым пуском ракеты по вражескому самолету. Если рассматривать ситуацию с этой точки зрения, то вы – «крестный отец» «Двины». — Пусть будет и так. В моей долгой и богатой военной биографии, во всей жизни та схватка с самолетом-нарушителем в небе Пекина – событие, конечно же, исключительное. — И вы вышли победителем. Ну а сейчас, Виктор Дмитриевич, ваши комментарии к пометкам в записной книжечке. Нарушитель держит курс на Пекин — Хорошо. Самолет нарушил воздушное пространство Китая в районе провинции Фуцзянь и продолжал свой полет, углубляясь на территорию страны. Навстречу ему, как и в предыдущем случае, вновь были подняты истребители-перехватчики китайских ВВС. Однако нарушитель, воспользовавшись своими возможностями, изменил высоту полета, которая значительно превышала боевые возможности истребителей по высоте. Нарушитель пролетел провинцию Фуцзянь и курсом на Шанхай продолжал свой полет. Все усилия, предпринимаемые истребителями, успеха не дали. Около 11 часов нарушитель подходил к воздушному пространству в районе Пекина, примерно в 400—500 километрах от города. Стало ясно: нарушитель держит курс на Пекин. Я отдал необходимые распоряжения по переводу зенитного ракетного комплекса для воздействия по самолету-нарушителю. Иными словами, «Двина» переводилась в боевую готовность. В 11.45 станция разведки обнаружила вражеский самолет на удалении 250 километров. Он устойчиво продолжал свой полет в сторону китайской столицы. И мы, естественно, не знали, с какой целью. Учитывая явную угрозу полета нарушителя в сторону Пекина, командующий ВВС и ПВО доложил о сложившейся ситуации министру обороны Китая маршалу Линь Бяо и запросил разрешение на открытие огня по нарушителю путем пуска ракет. Поясню, что мои команды в тот момент утверждал именно командующий ВВС и ПВО.